Голодное пламя

Anna Amuse

 

 

-Еще мороженного, Дэйна?

Скалли тоскливо посмотрела на изящную фарфоровую креманку, полную густой розовой жидкости, и покачала головой.

-Не стоит переводить на меня продукты, Стю, - она постаралась смягчить отказ улыбкой.

-Тогда, может быть, еще вина?

Она с намеком постучала по наполовину полному бокалу. Он нахмурился, досадуя на свою глупость, затем сделал глубокий вдох, и Скалли напряглась, предчувствуя роковую просьбу.

-Может быть… может быть, потанцуем?

Ее улыбка была до того натянутой, что мышцы скул свело от усилия, и Скалли поспешно опустила голову, чтобы скрыть очевидное свидетельство агонии. Стюарт, однако, почувствовал прилив воодушевления, глядя на шелковую завесу волос, скрывшую от его взгляда ее лицо. Он решил, что наконец-то попал в точку, заставив ее смутиться оттого, что так явно угадал ее желание.

Скалли паниковала, пытаясь избавиться от стихийного бедствия в виде лицевого спазма, и принялась считать вдохи и выдохи, надеясь взять ситуацию под контроль. Ей было жалко этого мальчика, и она обещала тете Оливии не портить вечер, но совершенно не предполагала, что «тихо посидим, отпразднуем годовщину свадьбы» выльется в нечто подобное. Для начала, «тихие посиделки» проходили в ресторане одного из самых роскошных отелей города. Ближайших друзей семьи и родственников собралось всего ничего, около ста пятидесяти человек, большинство из которых было приглашено третьим (и хотелось бы верить, последним) мужем Оливии, чей бизнес приносил баснословные дивиденды. Неизвестно каким образом, но матери Скалли удалось отказаться от настойчивого приглашения сестры мужа, Билла и Тары не было в городе, Чарли, разумеется, был в плавании, и только Дэйна не смогла ничего придумать и теперь должна была отдуваться за всех.

Она ненавидела это. В это было почти невозможно поверить, но сильная, сосредоточенная, уверенная в себе Дэйна Скалли, специальный агент Федерального Бюро Расследований, ученый и профессионал с фантастическим опытом в криминалистике, совершенно терялась в ситуациях, подобных этой: огромное скопление людей, которым нужно улыбаться, поддерживать разговор, проявлять внимание и отвечать на него. Было время, когда ей хотелось быть частью такой толпы, порхать, как бабочка, от гостя к гостю, как это делала Мелисса. Но учеба в медицинской школе отнимала много времени, а на смену ей пришла академия ФБР. Что касается ее работы, то она окончательно убедила ее в том, что вступать в контакт с посторонними – плохая идея по гораздо большему количеству причин, чем можно себе представить. Она стала недоверчива, подозрительна, безразлична. Так было до тех пор, пока она не обнаружила, что социальную сторону ее жизни полностью описывают два слова: не существует. И это не сильно ее расстроило. Поиск истины – занятие настолько изматывающее, что идеальный отдых неизменно представлялся ей в виде необитаемого острова, где единственным средством связи с окружающим миром была бы голубиная почта.

Скалли вздохнула. Сказать, что она чувствовала себя не в своей тарелке, - значит ничего не сказать. Оливия была сестрой ее отца, это правда, и они с Мелиссой провели два чудесных лета в ее летнем доме в Ирландии, когда она все еще была замужем за капитаном торгового флота. Но Скалли не могла бы назвать ее любимой родственницей, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Оливия была шумной, неуемной, импульсивной женщиной, обладавшей непреодолимой тягой командовать окружающими. Билл Скалли старший частенько говорил, что из нее вышел бы отличный капитан, если бы она хоть изредка могла держать себя в руках.

Скалли, однако, вовсе не была расположена к шуткам после того, как провела первую половину дня, отбиваясь от попыток привести ее гардероб «в порядок» и найти «хоть что-то не такое унылое» в качестве наряда для вечера. Она дошла до того, что пару раз весьма неласково подумала о Маргарет Скалли, без зазрения совести поддержавшей эту тетину идею, но наотрез отказавшейся к ним присоединиться. Я тебе это припомню, мама.

Компромиссный вариант одинаково не нравился им обеим, хоть и по разным причинам, но был куплен, потому что не осталось времени, а тетя поклялась расстрелять племянницу, если та попробует заявиться на торжество в одном из своих «убогих костюмов». Темно-вишневое (уступка со стороны Оливии, желавшей нарядить ее в ярко-алый) платье было бы почти сносным, если бы не весьма смелый вырез (здесь уже пришлось сдаться Дэйне) и не постоянно спадающие бретельки. Скалли, отвыкшая одеваться столь откровенно женственно, чувствовала себя неуютно и постоянно норовила забраться в какой-нибудь темный уголок, однако у тети на ее счет были явно другие планы.

Для начала ей пришлось выйти на сцену и произносить тост от имени «почтенного и дружного семейства Скалли». Готовая в любое время дня и ночи сделать экспертное заключение по самым сложным вопросам, с легкостью жонглируя четырехсложными словами и научными терминами шести различных категорий, агент ФБР, способная одним метким замечанием осадить напарника или поставить на место босса, пять минут мучительно краснела, бормоча в микрофон первые приходившие в голову слова, которые так и не сложились хотя бы в одну слитную фразу. Но на этом мучения не закончились, потому что Оливия, цепко ухватив ее за локоть, видимо, решила перезнакомить ее со всеми присутствовавшими, уделяя особое внимание холостым мужчинам. Скалли не помнила, как давно и под каким предлогом ей удалось наконец вырваться из стального захвата и потихоньку улизнуть в бар. Покинуть отель до окончания праздника она все же не решилась, но надеялась, что ей удастся отсидеться в относительно спокойном убежище. Она, однако, слишком поздно заметила своего троюродного кузена Стюарта, воспринявшего ее приход, как восход солнца. Он был младше Скалли всего на три года, но Дэйна не могла отделаться от ощущения, что она старше него лет на двадцать пять, - настолько откровенно мальчишеским было его поведение. Он вцепился в нее, словно в желанную игрушку, и явно намерен был взять измором.

-Всего один танец, Дэйна, послушай, какая волшебная мелодия.

Его рука вольготно лежала на спинке ее стула, и он время от времени поглаживал пальцами ее бок, пьянея от собственной смелости. Он был неплохим парнем, немного застенчивым и довольно смышленым, но Скалли просто не могла воспринимать его всерьез. Последние полчаса она целиком посвятила размышлениям на тему, как бы от него избавиться так, чтобы не обидеть на всю жизнь. Бармен, не забывавший периодически наполнять ее бокал, смотрел с неизменным сочувствием, и Скалли невольно улыбалась в ответ.

-Спасибо, Стю, но я, правда, не хочу. Да и танцую я не так, чтоб очень…

Стюарт с негодованием отверг ее возражения.

-Что за глупость, Дэйна! – он схватил ее за руку и буквально стащил со стула. – Не желаю ничего слушать!

Он явно вошел в образ крутого парня, и Скалли с сожалением подумала, что своим нежеланием его обидеть невольно способствовала этому. Она в равной степени не хотела танцевать и устраивать сцену, потому что посетители бара уже и без того поглядывали на них с любопытством.

-Стю…

-Не спорь!

-Эй, мне кажется, вы собираетесь похитить мою девушку, - миролюбивый тон и дружелюбное похлопывание по плечу заставили Стюарта остановиться, будто он налетел на стену.

Скалли вскинула глаза в радостном удивлении, потому что узнала мягкий проникновенный голос даже прежде, чем смысл фразы проник в ее сознание. Перед ними стоял ее напарник собственной персоной, улыбаясь загадочно, как Чеширский Кот, и ненавязчиво преграждая им путь.

-Вашу девушку? – Стюарт разглядывал его с неприязненным недоумением.

Скалли неуверенно посмотрела на Малдера, не зная, как себя повести, и не подозревая, что ее взгляд умоляет о помощи. Он, казалось, откровенно забавлялся, наблюдая за ее мучениями.

-Дэйна, тебе, оказывается, нельзя доверять, - произнес он, довольно убедительно изображая недовольство. – Стоит оставить тебя на пять минут, как ты находишь себе компанию.

-Ээ… - это было все, на что она была способна, не успевая анализировать происходящее. – Я не…

-Ты не – что? – он шагнул к ней вплотную, оттеснив растерявшегося Стюарта плечом. – Я слышал, ты собиралась танцевать с этим молодым человеком.

-Фокс, - она, наконец, решилась ему подыграть, но голос все равно предательски дрогнул. – Ты все не так понимаешь…

-Неужели?

Он посмотрел на Стюарта с подозрением, так что тот невольно сжался, а Скалли подавила желание рассмеяться.

-Вы, собственно, кто?

Стюарт отступил на шаг, тревожно оглядываясь по сторонам.

-Я-я кузен Дэйны… - произнес он, изо всех сил делая вид, что он не из тех, кого можно так легко запугать. – А вы?

Малдер спокойно и уверенно положил руку Скалли на плечи, притягивая ее к себе, и как бы невзначай похлопал другой рукой по закрепленной на поясе кобуре.

-Ее телохранитель.

Он почувствовал, несомненно, что Скалли затрясло от сдерживаемого смеха, но в его лице не дрогнул ни один мускул, и он продолжал смотреть на Стюарта немигающим тяжелым взглядом.

-Очень… очень приятно, - пискнул тот, окончательно смешавшись. – Извините меня…

Он вылетел из бара так быстро, словно его выдернули невидимым арканом. Малдер покачал головой, улыбаясь, в то время как Скалли, не в силах больше сдерживаться, уткнулась лицом ему в грудь и всхлипывала от смеха.

-Ну-ну, Скалли, ты в порядке? – спросил он, мягко похлопав ее по спине. – Ты меня пугаешь.

-Малдер, - она наконец отстранилась от него, встретившись с ним взглядом, в котором все еще плескалось веселье. – Откуда ты взялся?

-Если я скажу, придется тебя убить, - он снова с убийственной серьезностью погладил кобуру на поясе.

Скалли улыбалась, любуясь им. Она выглядела настолько расслабленной и счастливой, что Малдер счел за лучшее отвести глаза и пояснил уже обычным тоном:

-Встречался тут с одним типом, который заснял на видео посадку НЛО.

-Информатор? – она моментально нахмурилась, возвращаясь в состояние «Дэйна Скалли, режим: работа», но Малдер покачал головой.

-Просто псих. Хорошо еще, что удалось быстро от него отделаться.

Она вопросительно вскинула бровь.

-Это на тебя не похоже.

-Да нет, я сразу подумал, что он пустышка, - Малдер вздохнул и виновато улыбнулся. – Просто хотелось выбраться куда-нибудь в воскресный вечер. Побыть в толпе.

И это тоже было не похоже на Малдера, но тут уж Скалли заставила себя промолчать. В последний раз такой взгляд она видела, когда спросила, где он собирается проводить Рождество.

-Ну, в таком случае ты правильно выбрал место, - бодрым тоном произнесла она. – Хотя я бы предпочла быть где угодно, лишь бы не здесь.

Он усмехнулся, разглядывая ее.

-Должен заметить, Скалли, со стороны вы смотрелись просто здорово.

-Что ты хочешь этим сказать? – она уставилась на него с подозрением. – Ты наблюдал за нами?

-Я сидел вон там, когда ты вошла, - он махнул рукой в сторону противоположного конца стойки. – Хотел подойти, но, как я уже сказал, ты быстро нашла компанию.

-Ты просто… поросенок! – она с силой толкнула его локтем в бок, и Малдер скорчился от воображаемой боли.

-Чем он так не угодил тебе, Скалли? – невинно поддразнил он. – Я думал, тебе понравится идея поболтать с кем-то, кроме коллег по работе.

-Коллеги по работе, по крайней мере, обращаются при разговоре ко мне, а не к моему декольте, - парировала она.

Малдер мысленно поздравил себя с тем, что вовремя отвел глаза от упомянутого ей предмета, но все же не удержался от улыбки.

-Что? – воинственно спросила она, глядя на него с подозрением.

-Ну, мне бы не хотелось тебя разочаровывать…

-Разочаровывать?

-Портить твое хорошее мнение о коллегах…

-На что ты намекаешь?

-Что если бы не твой пистолет, который ты сегодня, насколько я вижу, не взяла, тебя было бы опасно отпускать одну даже в кафетерий.

-Малдер, - она разрывалась между необходимостью выразить возмущение и желанием рассмеяться. – Ты сексист!

-Я?! Я самый горячий борец за права женщин.

-Ах, так я еще и бороться за свои права должна, потому что я женщина?

-Я не это имел в виду…

-И я взяла с собой пистолет сегодня.

Скалли тут же поняла, что совершила громадную ошибку, стоило лишь взглянуть на его хитро заблестевшие глаза. Она словно сама отдала пистолет ему в руки.

-И куда же ты его спрятала? – с бесстрастным любопытством следователя спросил Малдер, без зазрения совести рассматривая ее фигуру дюйм за дюймом.

Ему еще не доводилось видеть, чтобы Скалли так краснела, и Малдер вынужден был призвать на помощь всю свою серьезность, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.

-Итак, агент Скалли, проведем следственный эксперимент. Я не вижу кобуры у вас на плечах или на поясе, но, может быть, это всего лишь хитроумная маскировка?

С этими словами он беззастенчиво пробежался руками по ее плечам и спине, как это делают охранники.

-Малдер! – зашипела она, отталкивая его и краснея еще больше. – Прекрати!

Как ни в чем не бывало, он продолжил размышлять вслух.

-В свое время дамы прятали самые разные предметы, в том числе и оружие, под корсажем, - его взгляд задержался на вырезе ее платья. – Но, похоже, это не тот случай.

Рождественская елка не могла бы вспыхнуть ярче. Возможно, ему предстоит стать свидетелем спонтанного самовозгорания? Секретный Материал для Скалли номер три? Она попыталась пройти мимо него к выходу, но он легко поймал ее за руку и вернул на прежнее место, пользуясь тем, что ее нежелание устраивать сцену оставалось в силе.

-Прекрати эту шараду! – потребовала она возмущенным шепотом.

-Не называй меня сексистом, - потребовал он в ответ.

-Малдер, отпусти меня!

-Сначала извинись.

-Хорошо, хорошо, Малдер, ты не сексист, ты свинья, а теперь… - она хотела повторить «отпусти меня», но вместо этого застонала, глядя ему за спину. – О нет, только не это…

-Что такое? – спросил он, с легким беспокойством глядя на испуганное выражение ее лица. Не самое характерное для его напарницы.

-Тетя Оливия, - прошептала Скалли, больше не делая попыток вырваться. – Ну, сейчас будет…

Ее тетя действительно стремительно продвигалась к ним, как ракета, захватившая цель, и улыбка на ее лице не сулила ничего хорошего. Скалли сжалась, приготовившись отразить атаку и гадая, насколько мощной она окажется.

-Дэйна, дорогая, куда же ты пропала? – грозно защебетала тетя, приблизившись. – И почему ты до сих пор не познакомила меня со своим молодым человеком?

Слова «молодой человек» она произнесла с таким пафосом, что Малдер с трудом удержался от улыбки. Вся эта манерность, попытка изобразить светскую даму образца двадцатых годов, немало его забавляла, в особенности по контрасту с холодной сдержанностью Скалли. А ведь они все-таки родственницы, напомнил он себе.

-Ты даже не сказала, что у тебя есть молодой человек, - с упреком бросила Оливия, придирчиво его разглядывая.

Скалли готова была провалиться сквозь землю, и Малдер, несомненно, это почувствовал. Прежде, чем она успела хотя бы открыть рот для ответа, он типичным жестом собственника обнял ее за талию и притянул к себе, одновременно протягивая старшей женщине руку.

-Фокс Малдер, - произнес он, вежливо улыбнувшись.

Скалли рефлекторно дернулась в сторону, предприняв бессознательную попытку сбежать, но Малдер был начеку, прижав ее к себе еще крепче. Тепло, исходившее от его ладони, уютно расположившейся в районе ее солнечного сплетения, магическим образом лишало ее желания двигаться, заставляя безропотно стоять на месте. В конце концов, она могла вполне отчетливо припомнить несколько случаев, когда уступала желанию обнять Малдера, или позволяла ему сделать то же. Это были моменты кризиса, безусловно, но ведь факт оставался фактом, не так ли? А конец света так никогда и не наступил…

– Дэйна часто забывает упомянуть о самых важных вещах, - с очаровательной ухмылкой предложил он в качестве оправдания. – Радость моя, почему ты никогда не говорила мне, что у тебя такая красивая тетя?

Раздражение Оливии таяло на глазах, и Скалли ничуть этому не удивилась. Она хорошо знала, что бывает, когда Малдер так на кого-нибудь смотрел. Этот его взгляд следовало запретить. Половины этих безумных полевых поездок не случилось бы, если бы он не умел так смотреть. Интересно, почему сукин сын никогда не смотрел так на Скиннера? Почему она не может быть сильнее этого?

-Так-так, Дэйна, - протянула Оливия, затягивая рукопожатие. – Тебе, кажется, повезло больше, чем я думала.

Скалли буквально кожей почувствовала, что он светится от самодовольства, и от души наступила ему на ногу. Малдер сдавленно охнул, но и не подумал опустить ее.

-Прости, любовь моя, - промурлыкала она с неподдельным раскаянием, вызванным невозможностью причинить ему боль, которую он заслуживал.

-Дэйна, почему бы вам ни вернуться к гостям? – спросила Оливия, кажется, совершенно успокоившись. Скалли мысленно поздравила себя с тем, что ей удалось избежать немедленной взбучки. Однако при мысли о том, что станет главной темой для обсуждения при первом же разговоре между ее тетей и матерью, ей сделалось дурно. – О тебе все спрашивают. Я уверена, твоим друзьям очень хочется познакомиться с Фоксом.

«Каким друзьям?» чуть было не спросила Скалли, но вовремя сдержалась.

-Мал… Фокс не одет для вечеринки, - возразила она, зная одержимость тети такого рода формальностями. – Я просто попросила его за мной заехать.

-Как, ты хочешь сбежать от нас так рано? – брови Оливии выгнулись излишне идеальными полукружьями.

-Уже половина двенадцатого, - заметила Скалли, сняв руку Малдера со своей талии и проверив время по его часам. – Ты же знаешь, мне завтра на работу.

-На работу, - насмешливо повторила Оливия и посмотрела на Малдера, многозначительно улыбаясь. – Смотри, не перетрудись.

-Я прослежу за этим, - Малдер подмигнул ей, положив обе руки Скалли на плечи и легонько их поглаживая. – Было очень приятно познакомиться.

-Чудесный вечер, - Скалли быстро шагнула вперед, чтобы обнять тетю и заодно избавиться от нервирующей ласки. – Поздравляю еще раз с годовщиной.

Она так торопилась поскорее покинуть помещение, что споткнулась и потеряла бы равновесие, если бы Малдер ее не поддержал. Она попыталась тут же отстраниться, но он не пустил, склонившись к ней и прошептав заговорщицки:

-Твоя тетя все еще наблюдает за нами.

Она перестала сопротивляться, но ее напряженная спина сигнализировала о ее недовольстве яснее, чем молния возвещала о грозе. Малдер, как ни в чем не бывало, продолжал обнимать ее за талию, но стоило им пересечь порог вестибюля, Скалли резко отстранилась, бросив на него предостерегающий взгляд. Сдавшись, он поднял руки, демонстрируя мирные намерения.

-Тебя подвезти, Скалли?

Некоторое время она буравила его сердитым взглядом, потом молча кивнула, вспомнив, что приехала в отель на такси, и пошла вперед, не оглядываясь. Малдер выругался про себя.

-Слушай, прости, я сделал первое, что пришло в голову, - честно попытался объяснить он. – Может, это была не самая удачная идея, но…

Она посмотрела на него, и он виновато развел руками. Внезапно ее взгляд смягчился. Конечно, теперь в ее непосредственном будущем уже появилась пометка «Длительная беседа с родственниками об истинном характере моих взаимоотношений с напарником» - предмет, который успел изрядно утомить ее в прошлом, и к которому, как она думала, они уже не вернутся. Но, в конце концов, сегодняшняя встреча была совпадением, совпадения случаются время от времени, и Малдер в этом не виноват. Из всех ее коллег и знакомых его меньше всего можно было обвинить в предвзятом отношении к женщинам, но, как ни парадоксально, именно ему больше всех от нее доставалось, когда очередное проявление мужского шовинизма вызывало ее возмущение. Безусловно, он от души повеселился сегодня за ее счет, но упрекать его за это было бы, по меньшей мере, бесчеловечно, ибо случай представился – она вынуждена была признать – слишком удачный, чтобы от него отказываться.

-Прости, - произнесла она довольно спокойно. – Я не хотела быть стервой. Просто я ненавижу все это и… Ты действительно мне помог, по крайней мере, она не будет меня доставать сегодня.

Он с видимым облегчением кивнул и распахнул перед ней дверь, пропуская вперед. Его рука по привычке потянулась к ее плечам, но тут же отдернулась. Скалли заметила это и усмехнулась.

-Малдер, я не кусаюсь.

Он улыбнулся в ответ, окунаясь следом за ней в теплые объятья ночи.

-Да, но, насколько я помню, где-то на тебе спрятано оружие.

Она рассмеялась, чувствуя свободу быть собой впервые за бесконечно долгий уик-энд. Ее шпильки выстукивали на асфальте радостную звенящую мелодию, и, хотя узкая юбка сильно ограничивала шаг, Скалли казалось, что она танцует.

-Если будешь хорошим мальчиком, я покажу тебе, где именно, - произнесла она, прежде чем успела остановить себя.

-Гм, Скалли, я не уверен, что готов к подобным откровениям, - он щелкнул брелком, открывая машину. – Не лишай меня простора для фантазии.

Она подарила ему еще один веселый взгляд, прежде чем опустилась на пассажирское сидение.

Что-то происходит, подумала она, слушая вполуха его «отчет» о встрече с информатором. Дело было не в том, что Малдер охарактеризовал его как «законченного психа», что было для него несколько необычно. Не в том, что он высмеивал «простаков, которые ведутся на подобную чушь». Малдер уже некоторое время проявлял известный скептицизм в отношении сообщений такого рода, чему немало способствовали заверения Майкла Кричгау в том, что ее болезнь была лишь способом заставить его поверить. Ее излечение, даже более невероятное, чем возникновение болезни, стало отправной точкой его свежеобретенного скепсиса. С тех самых пор, как недоуменно разводящие руками врачи выписали ее из больницы, Скалли чувствовала, что Малдер держит определенную дистанцию, не подпуская ее к себе слишком близко, мягко, но настойчиво оберегая свое личное пространство. Первое время она была целиком и полностью поглощена мыслями о свершившемся чуде и ничего не замечала, однако, вернувшись к работе, не могла не обратить внимания на возникшее между ними отчуждение. Когда два с половиной года назад она вернулась в строй, оправившись от последствий собственного похищения, она хорошо помнила, как Малдер пытался посадить ее под стеклянный колпак, и ей пришлось немало потрудиться, чтобы убедить его в избыточности такой чрезмерной защиты. Теперь же у нее возникло стойкое ощущение, что он пытался спрятаться под стеклянный колпак сам. И это было еще одной причиной, по которой она так легко простила его мальчишескую выходку сегодня вечером, - на какое-то мгновение там, в баре, ей показалось, что ему так же не хватает их прежней близости, как и ей.

Скалли все еще размышляла об этом, когда они повернули на ее улицу. Машина плавно подъехала к ее подъезду и остановилась, но Малдер не стал глушить двигатель.

-Увидимся через несколько часов? – он смотрел на нее с улыбкой, ожидая, что она кивнет и выйдет, но Скалли почему-то медлила, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.

-Ты домой? – спросила она наконец, глядя на него внимательно и немного обеспокоено.

-Наверное, - по его лицу пробежала тень, как если бы мысль о возвращении в собственную квартиру по непонятной причине вызывала у него неприязнь.

-Малдер, - она нахмурилась, припоминая. – В пятницу вечером тебя вызвал Скиннер. Что он хотел?

Малдер пожал плечами, разглядывая свои руки, лежавшие на руле.

-Ничего особенного, - он явно не хотел встречаться с ней взглядом.

-Новое дело?

-Я бы сказал тебе.

Она молчала, рассматривая в полумраке его профиль и надеясь, что он скажет еще что-нибудь.

-Ну хорошо, - произнесла она наконец, сдавшись, и потянулась к ручке дверцы. – Расскажешь завтра.

Она уже вышла из машины, когда услышала, как он окликнул ее.

-Скалли?

Она наклонилась, заглядывая внутрь. Его глаза сверкнули прежним озорством.

-Да?

-«Любовь моя»?

Она вспыхнула и поспешно выпрямилась, не давая ему насладиться этим зрелищем.

-Спокойной ночи, Малдер.

Она торопливо поднялась по ступенькам и скрылась в подъезде. Малдер как обычно подождал, пока в ее окнах не вспыхнет свет, и лишь тогда тронулся с места. Его ночь обещала быть какой угодно, только не спокойной.

 

 

Существуют вещи, которые придают любому месту особенный вид, можно даже сказать, статус одним лишь своим присутствием. Камин сообщает почти любой комнате претензию на домашний уют. Ухоженный водоем привносит в пейзаж идиллический оттенок. Светящаяся вывеска подскажет, что внутри есть некто или нечто, жаждущий внимания. Ярко-желтая лента с «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ – ПОЛИЦИЯ» во всю длину обладала в этом отношении поистине универсальным действием.

Малдер ненавидел начинать день с лицезрения этой ленты, но сегодня у него не было выбора. Впрочем, разве у него или других служителей закона когда-нибудь был этот выбор? В конце концов, именно это и отличает их от досужих зрителей, сгрудившихся ЗА лентой, - их любопытство было заранее оплачено.

Стоило ли ему жаловаться? С тех пор, как он покинул ОТП, ему не так уж часто доводилось быть свидетелем такой звериной жестокости. Во всяком случае, жестокость, с которой ему приходилось сталкиваться теперь, чаще всего была осмысленной. Не то, чтобы оправданной, нет, но, по крайней мере, у нее были причины, которые при должном отношении можно было понять. Зрелище, которое ему предстояло увидеть сейчас, не имело никаких причин из области логики, пусть даже извращенной. Мысль о возвращении к истокам после стольких лет не вызывала у него ничего, кроме отвращения.

-Простите, сюда нельзя.

Двигаясь, точно сомнамбула, он взмахнул удостоверением перед сержантом-зомби, и тот с готовностью уступил ему дорогу, не забыв из профессиональной любезности приподнять ненавистную желтую ленту. Он прошел по длинному слабо освещенному коридору, то и дело останавливаясь, чтобы пропустить специалистов следственной команды с пакетами «УЛИКА» различного размера в руках. Ему не понравилось количество влажно-алого цвета и суровая сосредоточенность на лицах. Он вошел в раздевалку, окидывая помещение чрезмерно спокойным взглядом, который многим казался невнимательно-сонным. На самом деле так выражалась вошедшая в плоть и кровь привычка дистанцироваться от поджидавшего ужаса. Попытка, которая далеко не всегда могла увенчаться успехом.

-Чем могу помочь?

К нему тотчас подошел высокий широкоплечий мужчина лет сорока, одетый в темно-серый изрядно мятый плащ и столь же невыразительный костюм. Его галстук имел все шансы стать именно той деталью, которой не доставало Малдеру, чтобы в полной мере ощутить подступающую тошноту. Он поспешно поднял глаза, вновь демонстрируя значок.

-Малдер, ФБР.

-Детектив Вийерс, полицейское управление Вашингтона. Чем могу помочь, агент Малдер?

-Я здесь по запросу вашего руководства.

-Мне об этом ничего не известно.

Малдер в раздражении потер переносицу кончиками пальцев. Неужели этот остолоп думает, что ему хочется быть здесь?

Видимо, какая-то часть его мыслей против обыкновения отразилась на лице, а может быть, полицейский всего лишь хотел зафиксировать диспозицию. Так или иначе, он не пошел на конфликт.

-Впрочем… Если у Бюро в этом деле свой интерес…

-Благодарю.

Малдер обошел его и двинулся вперед по узкому проходу между железных шкафчиков.

-Тело обнаружили в душевой, - сообщил детектив, следуя за ним. – Мальчик, подросток, шестнадцати лет, на груди вырезана свастика…

-Вырезана и выложена кусочками его же кожи, удаленной с других частей тела, - глухо произнес Малдер, тут же почувствовав руку на своем локте.

-Откуда вы знаете? – детектив заставил его остановиться.

-Это третий случай за последние два месяца, - Малдер посмотрел на него спокойно, но Вийерс мгновенно убрал руку с его локтя. – Один в Нью-Джерси, один в Мэриленде. Причины смерти разные, почерк тот же. Возможно, поэтому ваши люди и обратились в Бюро.

Он продолжил движение в сторону душевой, предоставив Вийерсу переваривать полученную информацию. Детектив справился с этой задачей на удивление быстро. Малдер шагнул в душевую, вдыхая влажный прогорклый воздух с сильным запахом хлорки.

Он все еще находился там, этот мальчик, распластавшись на влажно-прозрачном кафельном полу. Следов крови не было, но Малдеру не хотелось заглядывать в водосток. Он стоял неподвижно, разглядывая успевшее окоченеть тело, отливавшее синим в безжалостно-ярком свете ламп. Находившийся здесь же фотограф фиксировал каждую деталь. Склонившись над телом, он сделал снимок вырезанного на груди изображения, настолько идеально уродливого, что оно могло бы считаться произведением искусства. Ни капельки крови, ни малейшего неаккуратного штриха. Всего один снимок с предварительно отключенной вспышкой. Фотограф был профессионалом.

-Видите синяки на его шее? – поинтересовался Вийерс из-за спины Малдера. – Похоже, его удушили.

Агент покачал головой, все еще не отводя взгляда от мертвого тела. Для своего возраста юноша был хорошо развит физически, рельеф мышц позволял угадать в нем спортсмена, высокий рост намекал на то, что он отдавал предпочтение баскетболу или регби. Светлые волосы довольно провокационной длины, широко распахнутые голубые глаза без всякого выражения. Не слишком высокий лоб, чуть выступающая вперед нижняя челюсть. Вполне сформировавшийся чувственный рисунок рта. Он, несомненно, пользовался популярностью, занимая одну из первых строчек школьного рейтинга.

-Его голову удерживали под струей воды, пока он не захлебнулся.

-С чего вы взяли? – детектив смотрел на него с подозрением.

Малдер указал наверх.

-Душ находится прямо над его головой. Нет никакой другой причины, чтобы он лежал именно так.

-Вскрытие покажет.

Малдер безразлично пожал плечами и вышел. Ему не хотелось присутствовать, когда тело будут укладывать в мешок. Он знал, что они увидят, перевернув его.

-Тело нужно будет отправить в Квантико, - не оборачиваясь, произнес он, следуя к выходу.

-Пока я не получу директивы от моего руководства… - начал было Вийерс, но в это мгновение у него в кармане зазвонил мобильный.

Малдер неторопливо повернулся к нему.

-Полагаю, это произойдет прямо сейчас. Вот моя карточка. Буду признателен, если вы отправите мне копию вашего рапорта незамедлительно.

Он вышел, не дожидаясь ответа, и детектив подавил желание запустить его карточкой ему вслед. Чертов трюкач. Все эти «гениальные» догадки, чтобы пустить пыль в глаза. ФБР в своем репертуаре.

Его голос звучал очень, очень недовольно, когда он ответил на звонок. Повесив трубку, он выругался. Неприятности только начинались.

 

 

-Малдер, где ты был?

Казалось, он не сразу расслышал ее вопрос, если вообще заметил ее присутствие. Молча повесив плащ на вешалку, подошел к металлическому стеллажу, в ящиках которого хранилось его Священное Писание – библиотека Секретных Материалов, извлек папку, почти не потратив времени на поиск, уселся за стол и лишь тогда бросил короткий взгляд на напарницу.

-Меня вызывали. На место преступления.

Она кивнула: «Это я знаю».

-Малдер?

Он нехотя оторвался от созерцания пыльной полоски на краешке стола и снова посмотрел на нее, но весь его вид свидетельствовал, что он лишь соблюдает формальность.

«Что?»

-Малдер, Скиннер рассказал мне о деле. Ты действительно хочешь взяться за него?

Уголок его рта дернулся, словно среагировав на дурную шутку.

«Малдер, это профессиональная любезность. Ребятам из ОТП нужна помощь. Вам не помешает пара лишних очков на счету».

Черта с два он хотел браться за это дело. Когда-то, когда он только пришел в ФБР, он мечтал о таких делах, потому что они позволяли проявить себя. Не ради одобрения или награды, нет. Просто они давали возможность в полной мере реализовать заложенный в нем потенциал, раскрыть собственный разум навстречу тысячам вариантов реальности и неизменно найти единственную верную во всей ее полноте. Ему нравилось тогда это погружение в чужое и чуждое сознание, он упивался торжеством победы над ним. Он был уверен, что день, когда за обманчивую легкость проникновения в разум монстра придется заплатить собственным разумом, не наступит никогда. Ведь его недаром считали лучшим. Недаром прозвали Призраком.

Призрак.

Он не находил ничего сверхъестественного в своих способностях или методах. Он просто не тратил время на то, чтобы объяснить свои действия другим. Он не считал нужным прилагать усилия, чтобы наладить коммуникацию с внешним миром. С коллегами, с начальством. Он был одержим, он подсел на такие дела, как на наркотик. Погружение в очередное извращенное сознание имело и еще один плюс – оно заставляло забыть о Саманте, притвориться, что у него нормальная, не отмеченная печатью рока, жизнь. Такая же, как у всех.

Его жизнь изменилась с тех пор, вероятно, не в лучшую сторону, однако на каждый негативный момент можно было ответить чем-то хорошим, верно? Его карьера зашла в тупик, зато он получил доступ к делам под грифом Х. Его коллеги стали называть его чокнутым в глаза и избегать его, зато у него появилась Скалли. Правда, она называет его чокнутым раза три на дню, но она ведь все еще здесь, не так ли? Он не нашел свою сестру, но подобрался так близко к истине…

Он не стремился вернуться к профилированию. Со стороны это могло показаться шаманизмом, ритуальным танцем, камланием, в результате которого находился и мотив, и убийца. Но Малдер знал истину. Работа в кромешной тьме. Борьба со злом, которое грозит уничтожить нас. Хрупкие бастионы собственного разума иногда не выдерживают тяжести бремени, и тогда монстр, пришедший извне, проникает внутрь. Он не хотел закончить так же, как Паттерсон, один на один со смеющимся ему в лицо безумием. Он не хотел возвращаться к этому никогда.

Но он не мог признаться в этом Скиннеру или ребятам из ОТП. Или Скалли.

Особенно Скалли.

-Меня попросил Скиннер, - произнес он, глядя на нее из-за угрюмой пелены своих размышлений.

Скалли пристально на него смотрела, и результаты наблюдения ее не радовали. Она почувствовала неладное еще вчера, но то, что она увидела сегодня, было гораздо хуже. Он был замкнут, погружен в себя, невнимателен к внешним раздражителям. А ведь по ее сведениям, он получил это дело только в пятницу вечером. Слишком большой ущерб за такое короткое время, чтобы она могла наблюдать за этим спокойно.

-Малдер, Скиннер приписал меня к команде, расследующей другое дело, - она подошла и села в кресло напротив него. – Сегодня утром.

Малдер кивнул, принимая ее слова к сведению.

-Так что я не смогу помочь тебе. И меня это тревожит.

«До чертиков».

Он уловил ее мысль той частью сознания, которая еще не была вовлечена в круговерть запущенного механизма решения уравнения со многими переменными. Он попытался смягчить ее беспокойство.

-Мы оба знаем, что ты не профайлер, Скалли, - он даже сумел улыбнуться.

Она не попалась на эту удочку.

-Именно поэтому я должна быть с тобой.

«Быть со мной?»

-Скалли, я всего лишь просмотрю материалы по делу, проанализирую данные, с точки зрения психологического аспекта, и составлю профиль. Это не больно.

«О'кей, неудачная фраза».

-Малдер, я знаю, что ты делаешь, когда занимаешься профилированием. Я видела, как ты… анализируешь данные.

Он пожал плечами, с легким пренебрежением к прописной истине.

-Хочешь познать художника – познай его искусство.

Брови Скалли взлетели вверх.

-Познай искусство – стань художником? – она изучала его лицо так внимательно и сосредоточенно, словно  проводила вскрытие глазами. Анализ увиденного заставил ее проявить безжалостность. – Малдер, а ты знаешь, что агента Паттерсона круглосуточно держат в смирительной рубашке? Чтобы он не разбил голову о стену.

Он вздрогнул, он ничего не мог с собой поделать. Зачем она говорит ему об этом?

-Скалли, он три года посвятил тому расследованию. Он каждый день засыпал и просыпался с этим делом. Меня всего лишь попросили составить профиль.

-Почему тебя? Все подразделение Поведенческих Реакций к их услугам.

-Очевидно, они не справляются. Скалли, чего ты от меня хочешь?

-Чтобы ты отказался от назначения.

-Это не спортивно, Скалли.

«Наплевать».

-Я уже согласился.

Она прикрыла глаза, принимая неизбежное, но отнюдь не смирившись с ним. Она не сделала ни малейшей попытки скрыть свою реакцию или чувства, которые эта реакция подразумевала. Это было необычно для Скалли, но в этот момент ее совершенно не заботило, что напарник может о ней подумать. Малдер отвел взгляд, не в состоянии наблюдать за ней, зная, что является причиной переполнявших ее эмоций. Это уже происходит, он чувствует это. Ужас чудовищного откровения, снизошедшего на него утром на месте преступления, после уик-энда, проведенного за «изучением материалов дела», уже отступал, растворялся на задворках сознания, теряя четкость и глубину. Виной всему – ее присутствие, ее слова, ее неподдельная тревога о его благополучии. Больше всего на свете ему хотелось сделать так, как она просила. Но если бы он поступил так, если бы выбрал легкий путь, ему пришлось бы отказаться от части себя, от неотъемлемой части. Это было едва ли не страшнее, чем добровольно оказаться во власти зла.

-Скалли…

Она посмотрела на него, смаргивая злые слезы беспомощности. Этот неожиданно прорвавшийся на поверхность эмоциональный всплеск заставил его сердце болезненно сжаться, и он поспешил отгородиться второпях сооруженной дамбой, за которой оказались и собственные его переживания. Он не может, не должен думать сейчас о ней. Да и что он мог предложить в утешение? Что будет осторожен? Он не будет. Что не станет влезать в шкуру монстра, ограничившись поверхностным осмотром? Он уже на четверть натянул ее на себя. Что сумеет вовремя остановиться? Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов. В прошлый раз он остановился у самого края. Лишь потому, что другой успел шагнуть за край до него.

-Я справлялся с этим раньше, - убеждая ее, он стремился убедить себя. – Я сумею остановиться.

Она кивнула, оценив вложенные в слова усилия, равно как и побудительные мотивы.

-Я надеюсь на это, Малдер.

«Больше мне, кажется, ничего не остается».

 

 

Комната для совещаний определенно была слишком мала для их группы, подумал Скиннер, окидывая помещение, под завязку заполненное тихо переговаривающимися агентами, сканирующим взглядом. Им стоило бы использовать один из малых конференц-залов, но эта мысль пришла ему в голову, когда уже слишком поздно было что-то переносить. Сейчас было не время беспокоиться о собственном удобстве – слишком много жертв за последнюю неделю. Так что они выслушают его здесь, даже если агенту Гривз придется сидеть на коленях у своего напарника, агента Прево. Ах нет, шоу откладывается, он все-таки додумался уступить ей место.

С легким неудовольствием Скиннер заметил, как вокруг агента Монтегю, назначенного ответственным за операцию, формируется «ближний круг» из младших агентов, которые буквально смотрят ему в рот. Похоже, они уже начали собственное оперативное совещание, не обращая внимания на присутствие в комнате старшего состава. Молокососы.

Помощник директора недовольно отвел взгляд, пообещав себе разобраться с этим позже, потому что было время начинать. Он поднялся на ноги, знаком показав ассистентке прикрыть дверь. Невидимая волна прокатилась по комнате, заставив агентов повернуться к нему лицом, и воцарилась тишина.

-О'кей, перейдем к делу, - Скиннер откашлялся. – Для тех из вас, кто еще не в курсе. Около шести месяцев назад в наше отделение в Мичигане поступила информация о поджоге главной городской больницы Детройта. Тридцать один человек погиб, включая задохнувшихся от дыма лежачих больных и грудных детей в родильном отделении. Следствие установило, что пожар был инициирован намеренно, однако найти поджигателя не удалось. Чуть позже последовало еще два поджога – кинотеатра и библиотеки. Снова человеческие жертвы, почерк тот же, преступник не найден. Через два месяца серия поджогов в Айдахо и Западной Вирджинии. Судя по всему, целенаправленно выбираются объекты, являющиеся центрами общественной жизни, число жертв каждый раз превышает дюжину, хотя, к счастью, не все случаи смертельны. В прошлом месяце сходную картину преступления можно было наблюдать в Ричмонде, вчера загорелся центр оказания психологической помощи на пятьдесят второй улице здесь, в Вашингтоне. Семеро погибших, двадцать шесть пострадавших. Опрос свидетелей позволяет предположить, что наш парень добрался до столицы. Агент Монтегю руководит расследованием, он ознакомит вас с деталями. Агент Монтегю?

Монтегю вышел в центр и заговорил, повернувшись ко всем присутствующим. Ему было около тридцати пяти, его высокая спортивная фигура и непринужденная походка делали его моложе, однако хмурое выражение довольно красивого лица сглаживало несоответствие. Было видно, что расследование идет совсем не так, как ему хотелось бы.

-Опираясь на показания свидетелей, мы составили профиль подозреваемого, - его голос звучал несколько нервозно по сравнению с сухим тоном помощника директора. – Вы найдете соответствующие материалы в ваших папках. Предположительно, белый мужчина, от тридцати до сорока, без определенного рода занятий. В качестве объектов поджога выбирает места скопления народа, что, по-видимому, объясняется острой социофобией и ненавистью к людям. Вероятно, психически неуравновешен, однако обладает возможностью скрывать свое состояние.

-Что-нибудь известно о том, как он это делает? – спросил агент Прево. – Я имею в виду, поджоги.

Монтегю покачал головой.

-Эксперты не обнаружили следов применения горючих материалов или зажигательной смеси. Также никаких свидетельств наличия взрывного устройства.

-Откуда известно, что это дело рук поджигателя? – скептически поинтересовался один из молодых агентов, опознанный Скиннером как агент Руперт. – Судя по всему, этого парня никто толком не видел?

-Характер и скорость распространения огня не позволяют предположить случайное возгорание, - ответил Монтегю, помрачнев еще больше. Тон коллеги ему явно не понравился. – Либо пожар, вызванный естественными причинами. В большинстве сгоревших зданий была установлена противопожарная система. Ни в одном из случаев она не сработала, что позволяет установить преднамеренный характер возникновения огня. Опрос свидетелей действительно не дает возможности идентифицировать подозреваемого. Многие видели человека, охваченного пламенем, непосредственно перед тем, как начался пожар, что, возможно, прольет свет на способ поджога.

-Возможно? – переспросил Руперт.

Агент Монтегю глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

-Эксперты следственной группы выдвинули гипотезу, что преступник может использовать заложника, чья одежда пропитана какой-нибудь воспламеняющейся эссенцией.

-Следов которой, надо полагать, не найдено? – уточнил Скиннер.

-Нет, сэр.

-Иными словами, у нас есть состав преступления, но нет ни способа, ни мотива, ни подозреваемого, - саркастически резюмировал Руперт. – Звучит так, словно все эти здания поджег невидимка, взмахнув волшебной палочкой. Жаль, что среди нас сегодня нет агента Малдера. Он бы живо объяснил нам, что к чему.

По комнате пробежал ряд смешков, и Руперт расцвел оттого, что оказался в центре внимания. Однако Скиннер нахмурился, да и агент Монтегю, кажется, был не в восторге от его остроумия.

-Агент Малдер занят на другом расследовании, - неожиданно произнес кто-то в конце комнаты. – В противном случае, я не сомневаюсь, он поблагодарил бы вас за доверие, агент Руперт.

Скиннер поежился, ощутив могильный холод, которым повеяло от этих слов и тона, каким они были произнесены. Он совсем забыл, что Скалли включили в следственную группу.

-Агент Скалли? – произнес он поспешно, не давая вспыхнуть перепалке. – У вас есть что добавить… по существу вопроса?

Ее ледяной взгляд мгновенно убедил его, что он занял неправильную позицию в этом споре.

-Да, сэр. Агент Монтегю, безусловно, прав, это работа поджигателя. Однако мне хотелось бы обратить внимание вот на что. Здание центра психологической помощи, сгоревшее вчера, имело металлический каркас. Согласно полицейскому рапорту,  - она взмахнула рукой, в которой держала несколько листов бумаги, - в некоторых местах металл несущих конструкций расплавился до жидкого состояния. При этом метеорологическая служба установила, что в районе пожара не только не было ветра, но еще и шел сильный дождь.

-И что это доказывает? – нетерпеливо спросил Руперт, перебив ее.

Скалли смерила его презрительным взглядом.

-Вы знаете, при какой температуре плавится металл, агент Руперт?

Он слегка покраснел, осознав, что все ждут его ответа.

-При… высокой.

-При очень высокой, - насмешливо кивнула Скалли. – От двух с половиной до трех тысяч градусов по Фаренгейту. Не так уж сложно, если вспомнить школьную программу. Вы знаете, в каких пределах может колебаться температура пламени, когда пожар вспыхивает в железобетонном здании?

Руперт покраснел еще гуще, однако сказать ему было явно нечего.

-Ну же, агент Руперт, - подбодрила его Скалли снисходительно-ледяным тоном. – Отсутствие ветра и сильный дождь должны послужить неплохой подсказкой.

Он молчал, глядя на нее почти с ненавистью.

-Нет идей? – она усмехнулась уголком рта. – Что ж, возможно, вам удастся списать контрольную у одноклассников.

-Температура может колебаться от тысячи до полутора, - Стив Монтегю не сводил с нее внимательного взгляда. Он был уверен, что Руперт получил по заслугам, однако в настоящий момент его гораздо больше волновало другое. – Что вы хотите этим сказать, агент Скалли?

Скалли посмотрела на него, мгновенно забыв о существовании Руперта.

-Что температура слишком высока для обыкновенного пожара. Если, к тому же, учитывать, что ни в одном из случаев не была установлена причина возгорания, становится очевидно, что мы имеем дело с неким продуктом высоких технологий в действии.

Повисшая в комнате ошеломленная тишина обладала отчетливым привкусом угрозы.

-Вы хотите сказать, - медленно проговорил Монтегю, - то, что мы наблюдаем, - результат действия нового вида вооружений?

Скалли пожала плечами, полностью осознавая, что все присутствующие смотрят на нее в ожидании откровений.

-Я не знаю, - спокойно произнесла она. – Я не утверждаю, что это непременно результат испытания нового оружия. Я просто хочу сказать, что ваш профиль, возможно, следует дополнить, учитывая, что преступник, скорее всего, бывший сотрудник частной или государственной лаборатории, занимающейся изучением свойств огня и плазмы с целью их практического применения.

Агент Монтегю продолжал смотреть на нее через всю комнату, сузив глаза и сурово сжав губы. Это противостояние наэлектризовало воздух, рассылая колкие статические разряды во всех направлениях.

-Я считаю, что делать такие выводы, по меньшей мере, преждевременно, у нас недостаточно оснований, - произнес он наконец. – Мне ничего не известно о такого рода разработках, проводимых у нас в стране или за рубежом. В ваших предположениях есть определенный резон, - он помедлил, затем твердо закончил, - однако они несколько отдают паранойей.

Скиннер заметил на лице Скалли легкую улыбку, словно она услышала только ей понятную шутку.

-Как, в таком случае, вы это объясняете, агент Монтегю? – мягко поинтересовалась она, глядя на него с отстраненным любопытством. – За шесть месяцев у вас должна сформироваться хоть какая-то рабочая версия?

Теперь все взгляды сфокусировались на Монтегю, словно он и Скалли были участниками теннисной партии, посылающими друг другу мяч.

-Наша рабочая версия, - после паузы ответил он, - заключается в том, что это работа психически нестабильного индивида, являющегося, тем не менее, профессионалом в обращении с огнем.

-Возможно, бывший пожарный?

-Возможно.

-Или выживший после пожара?

-Может быть.

-Или глотатель огня?

Комната в буквальном смысле затаила дыхание, ожидая его ответа. На мгновение Стиву показалось, что вызов, горевший в ее глазах, каким-то образом материализовался в некую физическую субстанцию. Он почти видел перчатку из серебристой парчи, коснувшуюся шелковой плетью его щеки и упавшую к его ногам. Странным образом это придало ему силы.

-Я не склонен исключать ни одну возможность.

Скалли улыбнулась и едва заметно склонила голову.

 

 

Ему выделили комнату на втором этаже полевого офиса в Балтиморе и двух ассистентов, которых он тут же выгнал с тем, чтобы они собрали как можно больше информации, а на самом деле оставили его в покое. Он не терпел ничьего присутствия во время работы над профилем, ничего, что отвлекало бы его от полного погружения во внутренний мир преступника. Скалли знала эту его особенность и старалась не беспокоить его в такие моменты, однако ее присутствие само по себе служило достаточным отвлечением. Впрочем, сейчас ее здесь не было.

Три смерти, причем временной отрезок между второй и третьей гораздо меньше, чем между первой и второй. Это значит, он входит во вкус. Это значит, следующее убийство может произойти со дня на день.

Малдер сел, невидящим взглядом уставившись на разложенные на столе материалы дела. Блокнот, в котором он обычно делал пометки, обиженно лежал на полу, куда Малдер в раздражении отбросил его и не потрудился поднять. Он никак не мог понять, почему ему так трудно приступить к работе. Что-то в этом деле беспокоило его, помимо обычного круга тревог, вызванных к жизни сообщением о серийном убийце. Что-то глубоко личное и притом неприятное, так что у него не возникало ни малейшего желания углубляться в это.

Он протянул руку и пододвинул к себе ближайшую папку. Первое убийство. Грег Винсент Эмброуз, шестнадцать лет, школьник, Саут-Гэмптон, Нью-Джерси. Найден в одной из классных комнат. Смерть в результате отравления. Дерьмо. Цианистый калий. В этой стране все еще слишком просто достать цианид. Не отвлекаться.

Малдер посмотрел на прикрепленную к папке фотографию жизнерадостного подростка. Высокий, мускулистый, того «брутального» типа, который обычно заставляет девочек говорить «да», прежде чем они слышат вопрос. Улыбка в тридцать два зуба, несколько надменный «я-лучше-вас-всех» взгляд, и очень, очень много самоуверенности. Такой верой в собственную непобедимость можно обладать только в шестнадцать. Капитан футбольной команды, естественно. Успеваемость ниже среднего, что не мешает ему оставаться наплаву. Крутой парень.

Малдер отложил фотографию, размышляя о собственном детстве. Крутые парни вроде Грега Эмброуза изрядно попортили ему крови, омрачив и без того невеселое время после исчезновения сестры. Всезнаек никто не любит, а он всегда знал все ответы, не прикладывая особенных усилий. Малдер помнил пару довольно неприятных стычек в туалете или на школьном дворе. Они всегда нападали стаей, группируясь вокруг вожака. Гораздо важнее было запугать жертву, нежели избить. В этом-то и была его проблема: он упорно не хотел бояться. После того, что он видел, после допросов в полиции, неприятия в глазах матери, приступов холодной ярости отца, который неизменно вымещал на нем гнев, порождаемый бессилием, угрозы банды тупоголовых отморозков не могли вызвать у него ничего, кроме равнодушия. Он не был слабаком, но их всегда было больше. Он все еще помнил, как звали их вожака. Пирс Парсонс. Чем-то он неуловимо напоминал Грега Эмброуза, чем-то за пределами внешнего сходства. Специфический взгляд, выражение лица. Каково это – с детства знать, что ты король? Верить, что ты лучше всех? Слышать исключительно слова восхищения? Получать все, что хочешь?

Малдер перевел взгляд на другую фотографию. Грег Эмброуз, пять часов с момента смерти. На груди вырезана свастика так аккуратно, что она кажется рисунком, нанесенным тонким грифелем. Скрупулезно выложена кусочками кожи, срезанными – в его случае – со спины и ягодиц. Срезанными… Малдер поймал себя на том, что задумчиво обводит пальцами контуры рисунка, мягкими, почти ласкающими движениями.

Он резко выпрямился, заставив себя отбросить папку. Это не проникновение в мозг преступника, он просто соскальзывает в собственное безрадостное прошлое. Это затуманивает его критическое сознание, что в конечном итоге не может не привести к потере объективности. Возможно, ему следовало послушать Скалли и отказаться от этого дела. Непохоже, чтобы его участие в расследовании принесло много пользы.

-Агент Малдер?

Он вздрогнул и резко вскинул голову, он не слышал, как открылась дверь. На пороге стояла миловидная светловолосая девушка, державшая в руках большой бумажный «крем-каппучино-с-корицей-и-имбирем» стаканчик из «Старбакс», и улыбалась ему.

-Я подумала, вам не повредит немного кофе.

Не дожидаясь ответа, она вошла, прикрыв за собой дверь, заинтересованным взглядом окинула беспорядок на столе и протянула ему стаканчик.

-Кто вы? – Малдер смотрел на нее без улыбки, встревоженный ее мирным видом.

-Алисия Рейнольдс, - она улыбнулась шире, по-прежнему протягивая ему стаканчик, словно не замечая его колебаний. – Агент Мэтьюс сказал, вам потребуется помощь.

Он наконец взял у нее стаканчик, но смотрел все так же подозрительно.

-Агент Мэтьюс выделил мне в помощь двух агентов. Не припомню, чтобы вы были среди них... агент Рейнольдс.  

Она улыбнулась и слегка развела руками, всем своим видом демонстрируя добрые намерения.

-Вообще-то, я не совсем агент, агент Малдер.

-Не совсем агент?

-Я изучаю психологию в университете Мэриленда…

-Что вы здесь делаете? Кто допустил вас к расследованию?

-Я стажируюсь, я здесь на практике.

-Вы не имеете права заниматься оперативной работой.

-Я просто хочу помочь, агент Малдер. Ваш кофе остынет.

Теперь ее голос звучал обижено, словно его недоверие задевало ее. Малдер разглядывал ее так внимательно, словно пытался проникнуть в самую суть. Она слегка смутилась под его взглядом, покраснела и потупила глаза. Малдер усмехнулся идеально исполненной миниатюре. Какая хорошая девочка. Кофе принесла.

-Мисс Рейнольдс, не сочтите мои слова за грубость, но я работаю один. Если мне потребуется помощь, я знаю, куда обратиться.

Она тут же подняла глаза, в которых теперь светилось упрямство.

-Вы думаете, что я недостаточно квалифицирована, но это не так. Я учусь на последнем курсе. Мои работы не один раз публиковали в AMM. Возможно, мне не хватает практического опыта, но именно поэтому я здесь.

-И вы специализируетесь на…?

-Антисоциальном поведении. Я уже принимала участие в нескольких расследованиях как… как консультант.

Ей удалось удивить его. Студентка, консультирующая полицию?

-Как вам это удалось?

Помедлив, она застенчиво призналась:

-Мой дядя – заместитель прокурора штата…

Малдер вытянул губы трубочкой, словно собирался присвистнуть, и понимающе кивнул самому себе, глядя на роскошную массу платиновых волос, заслонивших ее лицо.

-Это многое объясняет. Кроме того, почему вам так хочется участвовать именно в этом расследовании.

Она подняла голову, встретившись с ним взглядом. Карие глаза. Необычно.

-Я очень много слышала о вас, агент Малдер. Я восхищаюсь вами… вашей работой и хочу учиться у Мастера.

-Мисс Рейнольдс…

-Алисия.

-Алисия. Неужели вы думаете, что я действительно клюну на это?

«Неужели я действительно произвожу впечатление идиота?»

-Было бы просчетом с моей стороны считать, что такая примитивная уловка может сработать с человеком вашего ума, агент Малдер. Именно поэтому я сказала вам правду.

Ее наглость была настолько очаровательной и при этом совершенно непробиваемой, что Малдер рассмеялся.

-Пожалуйста, агент Малдер, - ее улыбка была столь же искренней, как у ребенка, выпрашивающего сладости. – Обещаю, я не буду задавать глупых вопросов. Честное слово, я вам не помешаю. Вы даже не заметите, что я здесь.

Малдер хмыкнул, снял крышку со стаканчика и с наслаждением сделал глоток все еще горячего напитка. Она наблюдала за ним, затаив дыхание.

-Мисс Рейнольдс…

-Алисия.

Он посмотрел на нее так строго, словно собирался зачитывать приговор.

-Вы можете остаться, при одном условии.

Она подобралась, как солдат на плацу, всем своим видом выражая готовность пойти на любые жертвы.

-При каком условии, агент Малдер? – выговорила она, едва дыша.

Малдер смотрел на нее испытующе, и более искушенный наблюдатель давно заподозрил бы подвох.

-Если перестанете смотреть на меня, как будто я на ваших глазах утопил котенка.

Она шумно перевела дыхание, широко улыбнувшись.

-Спасибо! Обещаю, что не стану помехой.

-Ловлю на слове, - он жестом указал ей на стул.

 

 

Дом, милый дом. Иногда ей начинало казаться, что больничный запах так и останется с ней на всю жизнь. Она выписалась из больницы меньше месяца назад, и вот снова здесь. Возможно, пришла пора сократить расходы на аренду жилья?

-Мэм, я могу вам помочь? – окликнула ее дежурная медсестра, появляясь за стойкой регистратуры. Минуту назад ее там не было.

-ФБР, - Скалли подошла, демонстрируя удостоверение. – К вам привезли пострадавших вчера при пожаре на пятьдесят второй?

Медсестра кивнула.

-Пятеро все еще в критическом состоянии, - произнесла она, демонстрируя приемный лист. – Семеро идут на поправку.

-Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь из них, - пробормотала Скалли, запоминая номера комнат.

-Я спрошу разрешения у доктора.

Пять минут спустя Скалли с благословения лечащего врача постучалась в одну из палат.

-Миссис Шелл? – Скалли заглянула в палату.

Пожилая женщина со следами ожогов на лице посмотрела на нее, близоруко прищурившись. Скалли подошла ближе.

-Миссис Шелл, меня зовут Дэйна Скалли, я из ФБР. Вы не могли бы рассказать мне о том, что случилось вчера? О пожаре?

Дорис Шелл кивнула, поморщившись от боли.

-Все случилось так быстро, - ее голос был все еще хриплым – связки явно не успели  оправиться от воздействия угарного газа. – Только что я сидела в общей комнате, мы играли в скраббл. А потом вдруг все в огне, и я не знаю, куда бежать.

-Вы часто посещали центр, миссис Шелл?

-Да. Почти каждый вечер. С тех пор, как мой муж умер, мне немного одиноко, а там все так добры ко мне. Доктор Лорин и Сэнди и все остальные.

-Вы помните, как начался пожар?

-Все произошло слишком быстро. Я не помню.

-Миссис Шелл, - Скалли помедлила, тщательно подбирая слова. – Может быть, вы все-таки попытаетесь вспомнить? Это был необычный пожар, и если вы что-нибудь видели…

-Полиция мне не поверила, - у нее на глазах выступили слезы. – Если врачи услышат, они решат, что у меня не все дома.

-Миссис Шелл, по нашим данным, от рук этого поджигателя погибло около двухсот человек. Даже если вам кажется, что это безумие, возможно, вы сможете помочь нам найти его.

Всем своим видом она выражала готовность к понимаю. Миссис Шелл прищурилась, пытаясь сосредоточиться.

-Я помню, как мы сидели с Сэнди, и она проигрывала мне целых двадцать очков. Она вскрикнула, я подумала, она хочет отвлечь меня. Она ненавидит проигрывать и жульничает, - последнее слово Дорис прошептала, доверительно схватив Скалли за рукав. Дэйна кивнула. – Но потом все закричали, и я все-таки посмотрела. Там был человек… Он был весь в огне, понимаете? Он шел прямо на нас и горел.

-Кто-нибудь пытался ему помочь?

-Нет, - миссис Шелл покачала головой. – Он шел, как будто… как будто ему не было больно, понимаете? Как будто огонь не жег его.

Скалли ненавидела себя за то, что заставляет ее переживать кошмарные мгновения заново, но выбора у нее не было.

-Что случилось потом, миссис Шелл?

-Тот человек, он… Он вдруг исчез.

-Исчез?

-Как будто упал и провалился сквозь землю. Но огонь остался. Понимаете? Он исчез, а огонь остался, и все загорелось.

Скалли мягко похлопала ее по руке, пытаясь успокоить. Пожилая леди посмотрела на нее с тревогой.

-Вы думаете, я сошла с ума? Доктор сказал, у меня могут быть галлюцинации. Но я его правда видела…

-Я думаю, вы пережили очень сильный шок, миссис Шелл, - осторожно произнесла Скалли. – Вам нужен отдых. Простите, что пришлось вас побеспокоить.

Она не сказала, что подобные «галлюцинации» испытали еще, как минимум, пять человек из тех, чьи показания оказались в собранном досье. Этот горящий человек начинал всерьез беспокоить Скалли, в особенности учитывая, что никто не мог описать его лица. Нахмурившись, она вышла из палаты, нос к носу столкнувшись с агентом Монтегю. Машинально отшатнувшись, она ударилась плечом о стену.

-Что вы здесь делаете, агент Скалли? – требовательно спросил он, нависая над ней.

-Беседую со свидетелем, - ответила она, восстанавливая дыхание.

-Вы зря теряете время, - категорично заявил он. – Насколько я помню, вас включили в группу, чтобы вы провели экспертный анализ. Вы ведь ученый. Разве вы не должны быть сейчас в лаборатории, рассматривая продукты горения в микроскоп?

Скалли выпрямилась, оторвавшись от стены, и Монтегю поневоле пришлось сделать шаг назад.

-Как ученый я сама определяю методы исследования, - холодно произнесла она. – Эти люди являются не только свидетелями, но и свидетельствами того, что произошло. Я не могу пренебречь информацией, носителями которой они являются.

Уступчивость не входила в число ее добродетелей, если только дело не касалось Малдера. Монтегю, однако, вовсе не намерен был сдавать позиции. Она бросила вызов его авторитету, и он не собирался оставить этот выпад без внимания. Его глаза недобро сузились, на лбу проступила упрямая складка.

-Всю информацию, которую можно было от них получить, мои люди собрали еще вчера. В этих показаниях нет ничего ценного, ничего, что могло бы помочь нам в этом деле, - безапелляционно произнес он, глядя на нее сверху вниз.

Скалли, впрочем, было не так-то легко смутить. Она прошла долгий путь от агента-новичка, ловившего каждое слово старших по званию и не подвергавшего сомнению разумность их приказов.

-Возможно, ваши люди задавали не те вопросы, - парировала она не без сарказма.

Монтегю снисходительно ухмыльнулся.

-Дайте я угадаю. Вы только что услышали историю о человеке, объятом пламенем? А вы знаете, что эта дама, миссис Шелл, уже второй год находится под наблюдением психиатра?

Откровение не произвело на нее большого впечатления.

-Это не преступление, агент Монтегю.

-Это объяснение ее видениям, агент Скалли.

Ее тон сделался резким, нетерпеливым. Она сама не могла бы объяснить, почему так стремилась к открытой конфронтации.

-А как насчет остальных людей, у которых были те же видения? Они тоже наблюдались у психиатра?

-Двое из пятерых. Из троих оставшихся, у одного проблема с наркотиками, у другого слабое зрение, а третий – мальчик семи лет.

-И, несмотря на это, они видели одно и то же? В трех разных штатах, по крайней мере, шесть человек, никак не связанных между собой! Неужели вы не понимаете, что это и есть поджигатель?

Лицо Монтегю было воплощением насмешливого скепсиса с солидной долей с трудом сдерживаемой агрессии. Он не обращал ни малейшего внимания на тот факт, что их разговор давно превысил уровень звука, допустимый в больнице.

-Человек-факел? Сжигающий все на своем пути, а потом проваливающийся сквозь землю? Агент Скалли, я бы хотел взглянуть на ваш диплом, чтобы убедиться, что вы вправду ученый.

-Я видела то, что не могу отрицать, агент Монтегю. Я видела человека, который зажигал сигарету пальцем. Который вызывал огонь усилием воли. Этот случай не поддается объяснению, но он задокументирован и описан в Секретных Материалах.

-Вот оно что, - насмешка взяла верх над гневом. – Ничего личного, агент Скалли, но Секретные Материалы – не тот источник, который вызывает у меня безоговорочное доверие.

-Неужели? – теперь разозлилась она. - Не представляете, как вы меня удивили!

-Чего вы добиваетесь, агент Скалли? Вы выдвигаете одну безумную теорию за другой, чего вы надеетесь таким образом достигнуть?

-Я хочу найти преступника, агент Монтегю. Уверена, что и вы тоже, - резко развернувшись на каблуках, Скалли устремилась прочь.

-Куда вы направляетесь, агент Скалли? – крикнул он ей в спину.

Она не обернулась.

-Разглядывать продукты горения в микроскоп.

 

 

-Очевидно, здесь прослеживается определенная логика в выборе жертвы. Двигаясь от результата, получаем побудительный мотив. Убийца, скорее всего, сам подвергался нападкам со стороны школьной «элиты», крутых ребят вроде Грега Эмброуза или Томаса Шламма. Отсюда свастика. В данном случае она не имеет никакого отношения к древнему символу защиты. Это просто ругательство, выраженное пиктограммой. Он считает, что они фашисты, но не из-за расовых разногласий. Из-за их жестокости. Он, скорее всего, попадает под определение «белая ворона». Хилое телосложение, угрюмый вид, возможно, очки. Не из породы «умников», он вообще вряд ли обладал сколько-нибудь заметными талантами или склонностями к чему-либо. Единственное, что выделяет его из толпы, - желание быть заметным, привлекать внимание. Любым доступным способом. У этих ребят было все, чего сам он был лишен, Скалли. Они часто его били, но в девяти случаях из десяти он первый начинал драку.

-Вы снова назвали меня Скалли, агент Малдер, - кашлянув, произнесла Алисия.

Малдер посмотрел на нее, словно впервые заметил.

-Простите, - он встряхнул головой, пытаясь вернуть в мысли ясность. – Агент Скалли…

-… ваш напарник, я помню. Если хотите знать, это показатель.

-Что? – «она по-английски говорит?»

-Вы обращаетесь к нему, а не ко мне всякий раз, когда вас… заносит.

-Заносит?

-Вы приходите в измененное состояние сознания. У вас даже меняется тембр голоса, не замечали?

-Нет. Как правило, я не обсуждаю дело сам с собой, - Малдер устало потер глаза. – Который час?

Алисия взглянула на часы.

-Почти девять. Мы провели тут целую вечность, возможно, стоит сделать перерыв… на сон?

Малдер ее не слушал.

-Отчет о вскрытии должен был быть здесь два часа назад, - он нетерпеливо хватил ладонью о стену.

-Я пойду узнаю, - сказала Алисия, поднимаясь на ноги и поправляя юбку. – Агент Малдер?

-Что? А, да, узнайте, пожалуйста.

Ее уход остался для него незамеченным. Удивительно, насколько быстро это дело захватило его целиком. Почему он так легко скользил по задворкам извращенного сознания? Они говорят, у него талант. Жаль, что он возврату не подлежит, не так ли, мистер Брукман? Его способность разделять мысли убийцы говорит о многих вещах, только не о тех, что хотелось бы слышать. Означает ли это, что и его сознание настолько же перевернутое? Что только странное стечение обстоятельств поставило его по эту сторону закона? Где искать различие, если оно вообще существует?

-Держи ему руки!

Вдвоем Курт и Роберт скрутили его так, что вырваться было немыслимо. Не то, чтобы он перестал пытаться, дергаясь, как пойманный в силки кролик.

-В чем дело, Фокс? – Пирс кружил вокруг него медленной сводящей с ума походкой. – Ах прости, ты ведь не любишь свое собачье имя. Боюсь, что и фамилия у тебя не лучше клички.

Резкий удар по печени. Он готовился к нему, но что толку? Он не вскрикнул, только застонал, боль на мгновение помрачила сознание.

-… это так, Малдер. Тебе говорили, чтобы ты не высовывался? – Пирс вздернул за волосы его голову, заглядывая в лицо. – Говорили или нет?

-Пошел ты…

Новый удар, и нижняя часть тела отнимается. Перед глазами разноцветные сполохи.

-Ответ не правильный, - голос Пирса плывет и завывает. – Тебя предупреждали, Малдер. Тебя, мать твою, предупреждали уже не один раз. Но тебе плевать, да? Ты просто не можешь промолчать, когда тебя не спрашивают. Твой ублюдочный рот так устроен – никогда не держится на замке. Ты слушаешь меня, Малдер? Или прочистить тебе уши?

-Пирс, только не по лицу, придурок наябедничает.

-За идиота меня держишь? Зачем бить по лицу, когда можно по яйцам?

-…можете больше не держать…

-…достал дергаться, сволочь…

-Эй, Малдер. Ты меня слышишь?

Голоса живут во тьме, они стекаются к нему со всех сторон, вызывая приступ головокружения. И он по-прежнему ничего не видит.

-Я знаю, что ты меня слышишь. Запомни: это была разминка. Высунешься еще раз, пропустишь много интересного в этом учебном году. Тебе ясно?

Его мозг отказывался формулировать ответ, с губ сорвался едва различимый шепот.

-Пошел ты…

Снова было больно, но после этого наконец-то пришла темнота.

Малдер устало потер виски кончиками пальцев. Может быть, все дело в том, что воспоминания его детства содержат почти каждый аспект, полный набор факторов, которые могут привести к развитию практически любой формы психоза? Исчезновение сестры, которое он не сумел предотвратить, вся тяжесть вины, обрушившейся на его плечи. Безразличие матери, замкнувшейся в своей боли, как в коконе. Припадки ярости отца, видевшего в нем напоминание о многочисленных ошибках своей жизни. Неприятие со стороны сверстников. С точки зрения практической психологии, было совершенно непонятно, как ему вообще удалось чего-то добиться в жизни.

-Агент Малдер, они прислали отчет.

Раздавшийся в полумраке комнаты голос прозвучал, как эхо взрыва под сводами черепной коробки. Он вздрогнул и резко обернулся.

-Это всего лишь я, агент Малдер, - Алисия медленно подошла ближе, с некоторой опаской протягивая ему папку. – Я принесла отчет.

Кивнув, он перевел дыхание и забрал документы у нее из рук.

-Еще я принесла воды, если хотите освежиться.

Малдер удивленно на нее посмотрел. Девушка застенчиво улыбалась, протягивая ему бутылку с минералкой. Внезапно он ухмыльнулся.

-Правила поведения с психически нестабильными субъектами. «Прикладная психиатрия», том первый, страница пятая?

-От вас ничего не скроешь, - подыграла она, опускаясь на стул напротив.

Малдер забрал у нее бутылку и, торопливо отвинтив крышку, сделал большой глоток. Она неосознанно наблюдала за ним, пока, наконец, не заметила, что он не сводит с нее внимательного взгляда. Алисия поспешно уставилась на свои руки, сложенные на коленях.

Малдер отставил в сторону недопитую бутылку и, неторопливо кивнув самому себе, открыл папку с отчетом о вскрытии. Несколько минут он изучал документ, и лицо его постепенно приобретало оттенок мрачной задумчивости.

-Что-нибудь необычное? – не выдержала наконец Алисия.

Она заглянула в папку прежде, чем войти в комнату, но при виде фотографий трупа ее замутило, и она так и не смогла заставить себя взглянуть непосредственно на отчет.

-Угу, - он продолжал внимательно читать. – Совсем необычное. Фрагменты кожи были удалены неизвестным способом, при помощи неустановленного инструмента. Нет свидетельств контакта с металлом или пластиком, никаких следов кислоты или других химических веществ. Просто, как день.

-Вы хотите сказать, что причина смерти не установлена?

Он покачал головой.

-С причиной смерти проблем нет. Но эта свастика нанесена неизвестно как.

-Так же, как в двух других случаях.

Малдер кивнул, бросив на нее короткий взгляд. На ней вишневая блузка, почему-то подумал он. Вероятно, это тоже являлось побочным продуктом действия его далекого от определения нормы сознания, а может быть, всего лишь следствием посещения классов по истории искусств, но, в отличие от большинства мужчин, он был вполне способен уловить разницу между вишневым цветом и малиновым, между лиловым и оттенком распускающейся сирени.

Винно-вишневый, ему нравился этот цвет. Он замечательно подходил Скалли, но она редко баловала его подобным зрелищем, отдавая предпочтение серому, коричневому и черному. Не в тот вечер, впрочем, нет. В тот вечер на ней было великолепное платье его любимого винно-вишневого цвета. Она не могла этого знать, правда? Он надеялся, что она не знала.

-Странно, что эксперты не смогли определить, что это было, - голос Алисии вывел его из состояния задумчивости, и он осознал вдруг, что глазеет. – Я слышала, специалисты ваших лабораторий могут определить любимую марку пива по фрагменту волоска.

Он кивнул и попытался изобразить улыбку, как сделал бы любой другой агент из чувства профессиональной солидарности. Захлопнув папку, Малдер потянулся за пиджаком.

-Вы домой, агент Малдер? – оживилась Алисия.

Он покачал головой.

-Я должен вернуться в Вашингтон.

-Зачем? – недоуменный вопрос догнал его на пороге.

-Поговорить со специалистом.

 

 

-Ничего там нет, - Шерил Гривз опустила бинокль и устало откинулась на спинку пассажирского сиденья арендованного «Седана». – И не может быть. Из-за этого идиота Монтегю мы только понапрасну теряем время.

-Ты слишком нетерпелива, Шери, - он сделал ударение на последнем слоге, за что тут же получил биноклем по уху.

-Не называй меня так, я же просила.

-Как скажешь, Шери… Ой! Агент Скалли, не позволяйте ей меня бить.

Скалли, устроившаяся со своими бумагами на заднем сидении, подняла глаза.

-По-моему, ваша жизнь вне опасности, Клод, - мягко заметила она.

-То есть вы на ее стороне?

-Если мне обязательно принимать чью-то сторону…

-Но почему? Женская солидарность?

-Если хотите. У меня тоже есть напарник, который не умеет себя вести.

-Съел? Останови, пожалуйста, меня начинает тошнить от этого кружения.

-Если пообещаешь сходить за кофе.

-Сейчас твоя очередь!

-Мне езда по кругу не мешает. К тому же, мы должны объезжать больницу каждые два часа.

-Бред какой-то, - Шерил в изнеможении покачала головой. – С чего Монтегю решил, что этот парень здесь появится? Почему именно эта больница?

-Не только эта. Многие общественные здания сегодня под наблюдением. Ты же видела список.

-И до сих пор не понимаю, по какому принципу он составлен. Почему мы наблюдаем за этой больницей, а не за той, что в квартале отсюда?

-Откуда я знаю? Позвони Монтегю и спроси, если тебе так неймется. Я просто делаю свою работу.

-Останови напротив того кафе, я схожу за кофе, - со вздохом произнесла она.

-Вот славная девочка.

-Со сливками и без сахара, агент Скалли?

-Спасибо, Шерил.

-Эй, почему ты не спросишь, какой кофе принести мне?

-Проработав с тобой три года, думаю, я догадаюсь.

-А если нет?

-Значит, тебе не повезет.

Она хлопнула дверцей и быстрым шагом пересекла дорогу. Прево вздохнул, наблюдая за тем, как капли дождя, стекающие по ветровому стеклу, размывали и искажали ее силуэт.

-У нее неудачный день, агент Скалли, - пояснил он, повернувшись к ней. – Обычно она более терпелива.

Скалли покачала головой.

-Она права. Я тоже не могу понять, что мы здесь делаем. Если бы не полсотни других машин, разосланных по городу, я бы просто решила, что Монтегю хочет наказать меня.

Прево внимательно посмотрел на нее.

-Я слышал, вы пересеклись в больнице. По возвращении в штаб-квартиру он был, кажется, более чем… расстроен. Я так понял, ему не понравилось, что вы беседовали со свидетелем, не спросив разрешения.

Скалли усмехнулась и покачала головой.

-Ему гораздо больше не понравилось то, что я узнала. Моя теория…

-У вас есть теория?

-Нет. Но есть некоторые соображения… не слишком конвенционного характера.

-Что-нибудь из Секретных Материалов?

Она пристально на него посмотрела, словно спрашивая себя, что за этим последует: насмешка или угроза. Прево чуть улыбнулся и вскинул руки.

-Я просто спрашиваю, агент Скалли. Поверьте, я не держу зла на Малдера за то, что его команда надрала задницу нашей в прошлое воскресенье.

-Малдер снова играет в софтбол? – Скалли удивилась. – Он не говорил мне…

-О, его довольно долго не было. Мы успели почувствовать себя звездами, но он умудрился вернуться в аккурат к решающему матчу. У парня чертовски хороший бросок.

-Я давно советую ему сменить сферу деятельности, - проворчала она, и Клод рассмеялся.

-Так вы говорите, у вас есть идеи? – напомнил он.

Она поморщилась, чувствуя, как трудно ей сформулировать сколько-нибудь разумные предположения, не говоря уже о том, чтобы поделиться ими с посторонним. Даже если этот посторонний настроен благожелательно. Малдер, вне всякого сомнения, поднял бы ее на смех, но странным образом эта мысль гораздо меньше действовала ей на нервы. Его мнение о ней сформировалось и не изменится, несмотря на самую дикую гипотезу. Вряд ли то же самое можно было сказать о большинстве других людей, чье мнение все еще имело для нее значение.

-Я думаю о пирокинезе, - произнесла она наконец. – Не в том смысле, что этот человек действительно обладает такой возможностью…

-Пирокинез?

-Способность воспламенять материю усилием воли.

-Вы не шутите?

-Было несколько хорошо задокументированых прецедентов, - неохотно признала она. – Но, как я уже сказала, я не думаю, что это наш случай. Просто эта мысль не выходит у меня из головы.

Прево кашлянул, прекрасно понимая, что сохранение хороших отношений с агентом Скалли полностью зависит от его возможности скрыть улыбку. Он знал, что она истолковала бы ее неправильно.

-Вы сами когда-нибудь видели нечто подобное?

Скалли встряхнула головой, отгоняя воспоминания.

«Фиби и *есть* огонь».

-Да, мне приходилось однажды, - уклончиво подтвердила она. – Я не могу это объяснить. Несколько лет назад агента Малдера попросили оказать помощь в расследовании обстоятельств гибели нескольких представителей английской аристократии. Они сгорели заживо. Нам удалось установить личность преступника, но не способ убийства. Тот человек был просто… разносчиком пламени. Даже когда его госпитализировали, пришлось поместить его в комнату, обшитую невоспламеняющимися материалами.

Он тихонько присвистнул, и Скалли резко вскинула голову, глядя ему в глаза.

-Я не могу это объяснить, - упрямо повторила она. – Но я видела это своими глазами.

-Я верю вам, агент Скалли, - поспешно произнес он. – Я просто… Я хочу сказать, ух ты! Мне бы хотелось работать в вашем отделе.

Скалли улыбнулась ему и чуть расслабилась.

-Вам надирали бы задницу гораздо чаще, чем дважды в месяц по воскресеньям.

-За все надо платить, - кивнул он, философски пожав плечами. – Зато скучать вам не приходится. Вы сказали, агент Малдер занят сейчас на другом расследовании.

Скалли, помрачнев, кивнула и посмотрела на часы.

-Что-нибудь не так?

-Уже половина двенадцатого. Я не понимаю, почему он до сих пор не позвонил мне.

Прево постарался сохранить нейтральное выражение лица.

-Он обычно звонит вам в такое время?

Вопрос вернул Скалли с небес на землю. То, что она волновалась, потому что целый день не разговаривала с «коллегой по работе» и не имела возможности удостовериться, что у него все в порядке, безусловно, должно выглядеть странным в глазах окружающих. Не хватало только лично подбрасывать поленья в костер слухов об их отношениях. Она слышала, в интранете периодически делаются ставки.

-Он ведет сейчас сложное дело, - тщательно подбирая слова, ответила она. – Мы договорились, что он будет держать меня в курсе.

Они не договаривались ни о чем подобном, если ей не изменяет память, но Прево об этом знать не обязательно. Несмотря на все его дружелюбие.

-Кстати, о напарниках, не умеющих себя вести. Куда, интересно, пропала Шерил? – он явно видел, что ей неловко, и решил переменить тему. - Не думаю, что в этом кафе очередь в это время суток.

Скалли посмотрела в сторону светящейся неоновой вывески сквозь капли дождя на стекле. Вывеска на мгновение мигнула и тут же вспыхнула вновь.

-Не нравится мне все это, - пробормотала Скалли, выходя из машины.

-Агент Скалли?

Но она уже направлялась в сторону забегаловки, не обращая внимания на хлесткие струи дождя. Что-то зловещее было во влажной тишине на все еще оживленной в такой час улице. И эта мигающая надпись…

Скалли и Прево подбежали ко входу как раз в тот момент, когда окна взорвались стеклом и пламенем, стремительно охватившим небольшое помещение. Не сговариваясь, федеральные агенты бросились внутрь, помогая людям выбраться из вспыхнувшего, как спичка, здания.

-Шерил! – закричал Прево, кашляя и закрывая лицо от невыносимого жара рукавом плаща. – Шерил!

Скалли оказалась возле нее первой. Тело агента Гривз представляло собой один сплошной ожог, но каким-то чудом она все еще была жива.

-Ее надо вынести отсюда, - хрипло крикнула Скалли, сдергивая собственный загоревшийся плащ и сбивая пламя с одежды. – Помогите мне!

Вдвоем с Прево, кашляя и задыхаясь, они вынесли Шерил на улицу и осторожно опустили на асфальт за пределами досягаемости огня. Скалли с облегчением увидела, что ее повреждения менее тяжелые, чем она подумала раньше. Ее собственные руки и лицо горели, она подозревала, что заработала несколько ожогов, выводя людей из огня.

-Ей нужно срочно в больницу! - не обращая внимания на спазм, охвативший связки, крикнула она и отчаянно замахала подъехавшей скорой.

-Клод… - позвала Гривз едва слышно. – Клод…

-Все будет в порядке, Шерил, - он опустился на колени рядом с ней. – Я здесь. Мы отвезем тебя в больницу, все будет хорошо.

-Клод…

-Я здесь, Шерил.

-Я не вижу тебя… - ее широко распахнутые глаза бессмысленно уставились в озаряемое кровожадными отсветами небо. – Я ничего не вижу…

Крепко сжав ее руку, Прево испуганно посмотрел на Скалли. Дэйна хотела успокоить его, но неожиданно схватилась за горло и, не успев произнести ни звука, потеряла сознание.

 

 

Он приехал в больницу одним из последних и от души напустился на и без того взвинченный персонал.

-Где она?

-Сэр, почему бы вам не успокоиться…

-Я спрашиваю, где она?

-Сэр, пожалуйста, успокойтесь…

-Я успокоюсь, когда у меня будут причины для этого! К вам привезли женщину, пострадавшую при пожаре, она агент ФБР. Я хочу ее видеть немедленно!

-Но послушайте…

-Немедленно! Проводите меня к ней!

-Вас никто и не куда не проводит, пока вы не прекратите орать, - голос, раздавшийся из-за спины, был пронизан холодным гневом. – Спасибо, Глэдис, я разберусь.

Испуганная медсестра, кивнув, отошла в сторону.

-Я заведующий отделением, доктор Пэррис. Кто вы такой?

-Монтегю, специальный агент, ФБР, - он вытащил удостоверение, на которое врач взглянул без малейшего пиетета. – К вам привезли женщину, мою коллегу, с тяжелыми повреждениями…

-Агента Гривз, - Пэррис кивнул. – Она в палате интенсивной терапии, с ней ее напарник.

-Как… как она?

-Ожоги первой и второй степени, ей потребуется несколько пересадок кожи, прежде чем она сможет выйти отсюда, но в целом я склонен сделать оптимистичный прогноз. Ее вытащили из огня вовремя. Что касается потери зрения…

-Потери зрения? – в голосе Монтегю был ужас.

-Да, она ослепла. Понадобится ряд консультаций с окулистом, возможно, это временное явление. У нее, если можно так выразиться, ожог сетчатки. При соответствующей терапии есть шанс, что ее зрение со временем восстановится, хотя, конечно, никогда не будет таким, как прежде.

Стив Монтегю пытался справиться с потрясением. Конечно, они агенты ФБР, и риск, который они берут на себя, является добровольным. Но одно дело рисковать самому, совсем другое – посылать других на смерть. Разумеется, он не предполагал ставить под угрозу жизни агентов, находившихся в его подчинении, но ведь это по его приказу они сидели в засаде этой ночью. Агент Гривз пострадала, выполняя его приказ.

-Я могу ее увидеть?

Доктор Пэррис усмехнулся про себя, сравнивая робкий, умоляющий тон этой просьбы с тем высоким командным голосом, которым агент Монтегю выкрикивал распоряжения две минуты назад.

-Если пообещаете держать себя в руках. Она достаточно пережила за один вечер.

-Я обещаю.

Некоторое время зав отделением изучал его пристальным оценивающим взглядом. Наконец он кивнул.

-Пойдемте со мной.

Им пришлось пропустить один лифт, до отказа заполненный персоналом. Когда они наконец поднялись на четвертый этаж, Монтегю впал в состоянии близкое к прострации. Они были не правы, все эти высшие чины ФБР. Его напрасно назначили старшим группы. Он был не готов, даже после всего, через что ему пришлось пройти, после морской пехоты, после многих лет тренировок и службы. Он с детства был защитником для своей мамы и пятерых сестер. Еще никогда не было такого, чтобы по его вине пострадала женщина.

Доктор Пэррис подвел его к двери в дальнем конце коридора. Мельком оглянувшись на федерала, он вошел в палату.

-Это снова доктор Пэррис, мисс Гривз. Как ваши дела?

Стоявший в дверях Монтегю расслышал слабый ответ:

-Бывало лучше.

Сидевший возле ее кровати Прево при виде него поднялся на ноги. Вид у него был растерзанный: рука на перевязи, волосы опалены, мятая рубашка покрыта копотью. Монтегю ожидал увидеть в его глазах обвинение, но Клод смотрел на него вопросительно и чуть напряженно, словно ожидая сигнала выйти в коридор.

-К вам тут посетитель, мисс Гривз, - произнес тем временем доктор Пэррис, бегло просмотрев показания мониторов. – Очень настойчивый.

-Кто?

Этот слабый голос сводил его с ума. Он понимал, что она говорит так не для того, чтобы еще раз напомнить ему, как сильно он напортачил, но все же… И он все еще ее не видит. Собравшись с силами, он заставил себя войти в палату.

-Это агент Монтегю, агент Гривз, - хрипло произнес он, приблизившись. – Стив Монтегю.

Доктор Пэррис отошел в сторону, давая ему место. Агент Прево с неохотой последовал его примеру, глядя на старшего агента с неприязнью. Шерил едва дышала, неужели это – что бы там ни было – не могло подождать до утра?

Она лежала на кровати, такая маленькая и беспомощная в тонкой больничной сорочке. Руки, лежавшие поверх одеяла, были скрыты бинтами. Половина лица светилась в полумраке ярко-оранжевым – эффект, создаваемый густо намазанным противоожоговым средством. Обгоревшие волосы отведены от лица, на глазах – белая марлевая повязка.

О Господи.

-Как вы себя чувствуете?

Она усмехнулась уголком рта, и он мысленно огрел себя по затылку. Какой замечательно умный вопрос.

-Бывало лучше, агент Монтегю. Но доктор говорит, что жить буду.

-Я вам даю пять минут, не больше, - произнес Пэррис, со значением глядя на Монтегю. – Ей нужно отдыхать.

С этими словами он вышел, дождавшись утвердительного кивка от Стива. Он снова повернулся к Шерил, ненавидя себя за то, что собирался спросить.

-Агент Гривз… Если это не слишком тяжело для вас, не могли бы вы рассказать мне, что случилось?

-Это может подождать до утра! – взорвался Прево, надвигаясь на него. – Неужели вы пришли только за тем, чтобы…

-Клод.

Тихий, но настойчивый голос прервал его гораздо эффективнее, чем резкий окрик. Он с болью посмотрел на напарницу.

-Шерил, ты не в том состоянии…

-Я могу поговорить с ним, Клод. Это легче, чем пытаться заснуть, поверь мне.

Опустив голову, Прево отступил в сторону.

-Я не задержу вас, агент Гривз, - поспешно произнес Монтегю. – Просто расскажите, что вы видели.

-Я собиралась купить кофе для нашей веселой компании, - заговорила она, пытаясь держаться бодро и безразлично. – Вошла в кафе. Не очень много людей. Двое за столиком в дальнем углу. Еще четверо возле входа. Человек пять у стойки. Я подошла. Заказала кофе на вынос. Там был человек… Он стоял прямо передо мной. Невысокий, футов пять с половиной. Волосы… бесцветные. Плоское лицо, маленькие глаза. Тоже бесцветные. Серые? Да, серые.

-Что он делал?

-Смотрел на меня. Да, он смотрел на меня и, когда понял, что я заметила, улыбнулся.

-Улыбнулся? «Что такая девушка как вы делает в таком месте, как это?»

-Нет, - она покачала головой и тут же болезненно поморщилась.

-Шерил! Позвать сестру? – Прево был тут как тут, оттеснив Монтегю плечом.

-Нет, со мной все в порядке.

Стив подавил желание истерически рассмеяться. С этой женщиной все было совсем не в порядке, но она отказывалась в этом признаться даже теперь.

-Нет, это была странная улыбка… «Я знаю что-то, чего ты не знаешь», такая. А потом… Потом я повернулась, потому что принесли мой заказ, и за спиной кто-то вскрикнул. Я обернулась, потянулась за оружием. Он стоял в центре и он… его голова горела. Она была вся объята пламенем, как пропитанная бензином тряпка.

Мониторы тревожно пискнули – ее пульс участился. Прево подошел к ней, осторожно коснулся забинтованной руки, стараясь не причинить боль. Она тихонько кивнула и продолжила.

-Я достала пистолет, хотела выстрелить. Но он весь заполыхал, и огонь брызнул во все стороны. Началась паника, люди кричали, бежали к выходу. Мой плащ загорелся, и я не смогла сразу выбежать. Наверное, я потеряла сознание.

-А что стало с тем человеком?

Она помедлила, наблюдая за страшными картинами на стенках век.

-Агент Гривз?

Она вздрогнула, возвращаясь в реальность. Реальность, в которой были только боль и голоса.

-Он исчез. Одно мгновение он был там, а в следующее уже нет. Мой плащ вспыхнул, потому что я стояла на месте, пыталась понять, куда он делся.

Из-под марлевой повязки показалась слезинка, и для агента Прево этого оказалось достаточно.

-Ну все, хватит, - он довольно бесцеремонно подтолкнул Монтегю к двери. – При всем уважении, сэр, вы же видите, в каком она состоянии. Доктор!

Доктор Пэррис нарисовался на пороге так быстро, как будто ждал только сигнала.

-Время вышло, джентльмены. Мисс Гривз должна отдохнуть.

-Но я не могу спать, доктор…

-Вы должны поспать, Шерил, и мы позаботимся об этом. Джентльмены?

-Спасибо за помощь, агент Гривз.

-Шерил, мы увидимся утром.

Они покинули палату, не глядя друг на друга. Монтегю пребывал в подавленном состоянии, он не был готов к тому, что ему пришлось увидеть и услышать. Прево валился с ног от усталости. Однако теперь, за пределами больничной палаты, их отношения, казалось, вернулись к своему статус-кво.

-Что помните вы, агент Прево? – спросил Монтегю, нажимая кнопку вызова лифта.

Тот пожал плечами.

-Она пошла за кофе. Мы с агентом Скалли остались в машине, мы…

-Агент Скалли была с вами?

Прево посмотрел на него с удивлением.

-Вы же сами приписали ее к нашей команде, сэр.

-Я забыл, - признался Монтегю, не глядя на него.

Он действительно забыл об этом. Списки предполагаемых мест появления поджигателя и агентов, которые должны были эти места «пасти», составлялся утром одним из его ассистентов. Он просто подписал их, просмотрев. Встреча со Скалли в больнице заставила его начисто забыть о том, что она должна была принимать участие в засаде вместе со всеми.

-Она не пострадала?

Прево посмотрел на него как-то странно и медленно покачал головой.

-Несколько легких ожогов и небольшое отравление угарным газом. Она осталась со мной в машине, как я и сказал. Мы разговаривали. Потом она как будто что-то почувствовала. Мы пошли вслед за Шерил, но огонь вспыхнул как раз, когда мы приблизились. Если бы не агент Скалли, я мог бы не найти ее.

Лифт наконец приехал, и они зашли в него, оказавшись единственными пассажирами. Монтегю бросил оценивающий взгляд на своего спутника, затем мягко поинтересовался:

-Что вы думаете о рассказе вашей напарницы, агент Прево? Она действительно видела горящего человека?

Прево посмотрел на него с отвращением.

-Агент Гривз не страдает галлюцинациями, сэр. Мы работаем вместе три года. Я не припомню, чтобы она выдумывала что-то, чего на самом деле нет.

-Я не говорил, что она все выдумала, агент Прево. Однако пережитый стресс мог повлиять на ее восприятие событий…

-Пережитый стресс не мог повлиять на ее восприятие событий! – Прево смотрел на него, сжав кулаки, в его взгляде светилась холодная ненависть. – Шерил Гривз не из тех, кто раскисает под пулями, сэр! Она вела переговоры с парнем, который приставил нож к ее горлу. Она работала под прикрытием и завершила операцию, которую провалили трое агентов до нее. С риском для жизни. За все время нашей работы я ни разу не видел, чтобы стресс или что-нибудь еще повлияли на ее восприятие или реакцию. И если вы сомневаетесь, что сейчас она говорит правду, значит, вы просто идиот.

Двери лифта с шелестом открылись, но агент Монтегю не сразу заставил себя сдвинуться с места. Обернувшись, Прево посмотрел на него.

-Вы можете обратиться прямиком в Комиссию Профессионального Поведения и подать жалобу, сэр. Меня это не трогает. Но если вы действительно хотите остановить поджигателя, вам пора бы уже прислушаться к тому, что говорит агент Скалли.

Он ушел, не оглядываясь, оставив Монтегю в одиночестве размышлять над его словами.

 

 

-Я не понимаю, детектив. Вам позвонили два часа назад, почему вы только сейчас позвонили мне?

-Мы не были уверены, что это ваш парень.

Малдер устало поморщился.

-Послушайте, Вийерс… Нам обязательно играть в это? Что, мои коллеги вас чем-то обидели в прошлом или это корпоративное бессознательное?

-Я не имею представления, о чем вы говорите.

-Вы же знаете, что дело находится под юрисдикцией Бюро. Неужели мы не можем просто… сотрудничать?

-Мы можем, агент Малдер, - Вийерс угрюмо осклабился. – Но, как я уже сказал, мы не были уверены, что это ваш парень. Взгляните сами, если не верите мне.

Меньше всего на свете Малдеру хотелось разглядывать очередной труп. Когда, в каком помрачении рассудка он решил, что пойти в ФБР было хорошей идеей? Условный рефлекс, который вдалбливали в них годами. Сделай безразличное лицо, чтобы никто не догадался о сальто-мортале, которые выделывает твой желудок. Говорят, со временем это проходит. Смотри на тело как на объект для изучения. Просто забудь, что перед тобой человек. То, что еще некоторое время назад – иногда очень короткое время - было человеком. Изучай внимательно, всматривайся в детали. Детали отвлекают. К тому же, они помогают следствию. Никогда – НИКОГДА – не пытайся представить, каково было бы, если бы это произошло с тобой. Тренируй безразличие, тренируй равнодушие, тренируй цинизм. Именно это, а не значок и не пушка, ставит тебя над другими людьми. Если будешь делать все как надо, сможешь смотреть на мир так же высокомерно, как кардиохирург. Ну, или почти так же, ибо эти ребята просто за пределами разума.

Малдер, пригнувшись, прошел под желтой лентой и подошел к двери заброшенного склада. За его спиной, со свистом рассекая воздух, пронеслась скорая. Малдер нахмурился, проводив ее взглядом.

-Вы не в курсе, что там происходит? – бросил он Вийерсу через плечо. – Я проехал сюда через два кордона, но они отказались объяснить…

-Пожар в кафе напротив больницы Святого Марка.

-Много пострадавших?

-Откуда я знаю?

В голосе Вийерса явно слышалось раздражение этим затягиванием времени, и Малдер, вздохнув про себя, вошел внутрь.

Тело он увидел сразу же. Мальчик лет двенадцати, лежит на животе, голова вывернута на сто восемьдесят градусов и смотрит в потолок. На спине между лопаток все тем же неизвестным орудием вырезано и выложено изображение ящерицы.

-Нет свастики, - пояснил детектив. – Мы сомневались.

Малдер не удостоил его ответом, в котором он, по-видимому, не нуждался. Он подошел ближе и, опустившись на корточки, всмотрелся в широко раскрытые глаза. Смертельный ужас, испуг были бы подходящими выражениями, однако Малдера не покидало ощущение, что ребенок смотрел в лицо вечности с восторгом, как на новый гоночный велосипед или игровую приставку.

-И еще мы нашли вот это, - один из помощников детектива держал на вытянутой руке странного вида пленку, похожую на целлофановый пакет.

Подавив отвращение, Малдер присмотрелся к сморщенной бледно-желтой поверхности и с удивлением различил чешуйки. Неужели это – кожа? Или шкура?

-Это нужно отдать на анализ, - произнес он, все еще рассматривая удивительную улику.

Полицейский кивнул и отправился выполнять распоряжение. Малдер выпрямился, ему не терпелось глотнуть свежего воздуха, однако он медлил.

-Его родителям сообщили? – обратился он к наблюдавшему за ним детективу.

-Мы все еще не установили личность, - Вийерс покачал головой.

-И что, не было никаких тревожных звонков относительно того, что пропал ребенок?

-Не учите меня работать, агент Малдер. Вы, кажется, должны были составить гениальный профиль, который поможет в два счета найти убийцу? Ну и где же он?

Малдер с трудом удержался от желания двинуть ему в челюсть. Почему этот тип так раздражает его? Он редко по-настоящему конфликтовал с представителями полиции на местах. Правда, чаще всего отношения с ними выясняла Скалли, пока он спокойно обдумывал свои версии. Но ведь это не может быть единственной причиной, не так ли? Никак не может.

-Мой профиль будет составлен тогда, когда будет составлен. Что касается поимки преступника… то я действительно не собираюсь учить вас работать.

С этими словами он вышел наконец на улицу, мгновенно вышвырнув Вийерса и его инсинуации из своих мыслей.

Мальчик не укладывался ни в какую схему, и убийца тоже знал это. Не тот возраст, не та внешность, не то положение. Он явно не был одним из «главарей банды», скорее всего, просто оказался не в том месте, не в то время. Почему убийца пошел на этот шаг? Это могло быть продиктовано потребностью, насущной потребностью, однако психологическая зависимость к таковым не относилась. Безусловно, убийство давало ему эмоциональный заряд или, наоборот, позволяло выпустить подавляемые чувства наружу. Однако для этого он должен был строго следовать им же самим изобретенной схеме. Убийство первого подвернувшегося под руку напоминало жест отчаяния, а не спланированную акцию. Возможно, именно этим и объясняется появление «кожи», в то время как во всех остальных случаях не было обнаружено никаких улик.

Количество полицейских машин на узкой улице приближалось к критическому, поэтому свой автомобиль Малдер вынужден был оставить за квартал от места преступления. Он, впрочем, не испытывал огорчения по этому поводу – холодный ночной воздух действовал на него благотворно, как заживляющий бальзам.

Кое-что, однако, беспокоило его, помимо убийства. Он не мог дозвониться Скалли. Она не отвечала на сотовый, не поднимала трубку домашнего телефона. Не то, чтобы у него был повод нервничать, но ему хотелось с ней поговорить. Обсудить дело. Услышать ее голос. Он набрал номер своей квартиры и код в надежде, что она оставила ему сообщение, но услышал только механический голос автоответчика.

Удивительным образом, это его задело. Она казалась столь обеспокоенной вчера утром, когда они обсуждали это дело. Она была обеспокоена до такой степени, что просила его отказаться. У него даже мелькнула мысль, что придется приложить определенные усилия, чтобы удерживать ее на расстоянии. Теперь же, когда он сам был той стороной, которая хотела ненадолго сократить дистанцию, Скалли была недоступна.

Верно, он был с ней несколько холоден с тех пор, как она вернулась к работе. Весь последний год он чувствовал, как часть его медленно и неумолимо умирает вместе с ней. Он никогда не забудет смертельный ужас, порожденный беспомощностью. Земля исчезла у него из-под ног, он словно парил в некоей тошнотворной пародии на невесомость с тех самых пор, как она сказала, что у нее рак, который невозможно вылечить. Она позвонила только ему, она сказала только ему, она только его хотела видеть рядом. Она не просила о помощи, она просила прощения. За то, что бросает его одного. За то, что ей так страшно. За то, что она не в состоянии справиться с этим страхом в одиночку. Господи, Скалли…

Он прошел сквозь личный эмоциональный ад за несколько дней. Всплеск и крушение всех его надежд на то, что истина будет предана огласке. Крушение его собственной веры в истину. Он спас Скалли, ему позволили это сделать, но цена поистине была высока. Он построил свою жизнь вокруг воспоминаний, которым больше не верил. Все эти годы поиска и упорного труда во тьме, которые она перечеркнула одной безжалостной фразой.

Он сказал, что те, кто стоит за этим обманом… за этой ложью… заразили меня этой болезнью, чтобы ты поверил.

Малдер знал, что она не винит его, но считал, что она совершает ошибку. Ее брат был по-настоящему мудрым человеком. И, по всей вероятности, святым. Если бы Малдер мог посмотреть в глаза человеку, который был виноват в том, что случилось с его сестрой, он вряд ли смог бы отделаться словами «жалкий сукин сын» и пойти прочь. Он бы вцепился ему в глотку, не задавая никаких вопросов. А если бы тому удалось каким-то образом остаться в живых, он бы скорее умер сам, чем позволил своей сестре еще раз его увидеть.

Он был виноват. Все эти годы он тащил ее за собой, не особенно беспокоясь о направлении движения. Все дороги ведут к истине, не так ли? Он не давал ей соскочить с крючка, даже когда ей очень этого хотелось. Он был не только жалким сукиным сыном, он был еще и чертовым манипулятором. Сначала он использовал ее сочувствие, потом чувство долга, потом безоговорочную преданность, которую ничем не заслужил. Он использовал ее… а истина, за которой он гнался, оказалась миражом.

Малдер взглянул на хранивший равнодушное молчание телефон, испытывая острое чувство ненависти к себе. Он ненавидел себя за то, что так нуждается в ней. За то, что не в состоянии справиться с этой зависимостью, даже зная, что тем самым ставит ее жизнь под угрозу. Ее брат был тысячу раз прав. Он должен был пустить себе пулю в лоб, пока у него была такая возможность.

Телефон Скалли молчал, не подавая признаков жизни. Малдер со вздохом убрал собственный мобильник в карман и посмотрел на часы. Три двадцать утра. Самое время поехать домой и хоть немного поспать, но он понимал, что это невозможно. У Малдера была странная привычка терять всякую потребность во сне во время расследований. Даже сознавая, что мозгу нужен перерыв, он не был в состоянии заснуть. Немного поразмыслив, он определился с маршрутом и уселся за руль, постаравшись выкинуть из головы посторонние мысли. В конце концов, жалкий сукин сын должен уметь заставить свою совесть заткнуться, иначе он может быть лишен своего почетного звания. А учитывая, что это была единственная оценка собственной личности, с которой он был безоговорочно согласен, он не хотел  утратить возможность соответствовать ей и дальше.

 

 

Штаб-квартира ФБР не пустовала никогда, однако, как правило, в четыре часа утра большинство сотрудников еще нежилось в собственных постелях, и коридоры главного здания были пустынны. Стоило, впрочем, подняться на пятый этаж, где располагался временный штаб по расследованию серии поджогов, как картина кардинальным образом менялась. Пищали факсы, звонили телефоны, сотрудники офиса и агенты перемещались из комнаты в комнату.

-Вы не видели агента Скалли? – Монтегю спрашивал уже в третий раз, получая отрицательный ответ.

Заглянув на всякий случай в малый зал, где временно находилось и его рабочее место, он заметил ее в углу возле окна. Она сидела за столом, заваленным грудой распечаток, и работала на своем лэптопе, время от времени делая пометки в блокноте. Монтегю подошел ближе, рассматривая ее. Она выглядела усталой и довольно бледной. Левую щеку пересекала багровая полоса, обработанная противоожоговой мазью и заклеенная пластырем. Другой пластырь украшал лоб. Он заметил сетчатую повязку, стягивающую ее запястье и ладонь, и еще одну возле ключицы. Вместо блузки на ней была форменная футболка ФБР, костюм же был тем же самым, в котором он видел ее вчера. Впрочем, он и без того догадывался, что она не заезжала домой. При всем этом она выглядела совершенно спокойной, сосредоточенной и немного отстраненной, как и всегда.

-Агент Скалли, - произнес он, останавливаясь перед ней. – Как ваши успехи?

Она медленно подняла на него глаза, и он мысленно поздравил себя с очередным идиотским вопросом. Кажется, он скоро станет непревзойденным мастером по этой части.

-Я заканчиваю отчет, - ответила она без всякого выражения. – Он будет у вас на столе через полчаса.

-Это могло бы подождать, агент Скалли, - он присел на краешек стола. – Вы выглядите усталой.

Она проигнорировала его замечание, поправив очки для чтения.

-Кажется, мы обязаны вам жизнью агента Гривз?

Скалли молча покачала головой, упрямо глядя в монитор. Монтегю вздохнул.

-Агент Скалли… Я разговаривал с агентом Гривз. Она рассказала вам, что видела, перед тем, как начался пожар?

Скалли кивнула, посмотрев на него с легким удивлением.

-Вчера днем в больнице я наговорил вам резкостей по поводу вашей версии, - произнес он, удерживая ее взгляд. – Я хотел бы взять кое-какие слова обратно. Судя по всему, ваши предположения имеют под собой некоторые основания.

Скалли не смогла сдержать усмешки. «Некоторые основания». Ну надо же.

Монтегю понял выражение ее лица по-своему и нахмурился.

-Это не значит, что я готов принять на веру любые бездоказательные инсинуации о телепортации или переносе энергии во времени и тому подобной ерунде.

-Жаль, - Скалли сняла очки и устало потерла переносицу. – Я как раз собиралась сказать, что главный подозреваемый, несомненно, вулканец.

Несколько секунд он молча на нее смотрел, потом произнес убийственно серьезным тоном:

-Агент Гривз не упоминала, чтобы он желал ей долгой жизни и процветания. Своей кровожадностью он скорее напоминает ромуланцев.

Скалли медленно подняла на него глаза.

-Но не клингон?

-О нет, определенно, нет.

На ее губах заиграла восхитительная улыбка, и Монтегю почувствовал, как почти против воли улыбается в ответ.

-Вот видите, - он улыбнулся шире, - мы вполне можем прийти к одним и тем же выводам.

Скалли кивнула, задумчиво глядя на него, и он слегка занервничал под ее взглядом.

-Чего вы от меня хотите, агент Монтегю? – наконец произнесла она.

-Чтобы вы продолжили разрабатывать свою версию, - он разом посерьезнел, возвращаясь к реальности. – И информировали меня о том, что вам удастся найти. Я больше не склонен отметать с порога самые странные теории.

-Хорошо, - Скалли снова надела очки и выпрямилась. – Я подготовлю для вас аналитическую записку прежде, чем возобновлять расследование.

Он кивнул и поднялся на ноги.

-Благодарю.

Ночь была на исходе, а это означало, что работы с каждым часом будет только прибавляться. Отчеты об активности, произошедшей за последние сутки, продолжали пачками стекаться к нему на стол, поток людей, желавших обсудить с ним самые разные вопросы, не прекращался. Тем не менее, Стив периодически ловил себя на том, что поглядывает в сторону агента Скалли, пытаясь определить, чем она занимается.

В начале седьмого он обнаружил, что в комнате иссякли запасы кофе, и вышел на поиски, а когда вернулся с двумя дымящимися чашками в руках, увидел, что Скалли заснула, откинувшись на спинку стула, ее затылок упирался в стену, волосы рассыпались по плечам. Перед ней на корточках сидел мужчина, которого Монтегю никогда прежде не видел и не имел понятия, кто бы это мог быть. Незнакомец весьма фривольным жестом коснулся ее щеки, и, видимо, позвал по имени, потому что Скалли открыла глаза и посмотрела на него. Ее лицо вспыхнуло, она поспешно выпрямилась, задавая какой-то вопрос, однако мужчина мягко толкнул ее обратно на спинку кресла и принялся совершенно бесцеремонно, по мнению Стива, ее осматривать. Когда он бестрепетной рукой оттянул ворот ее футболки, чтобы оценить, насколько существенным был ожог плеча, Монтегю с изумлением почувствовал, что закипает. Ничего себе, подумал он, от греха подальше поставив чашки с обжигающим напитком на ближайший стол. Когда все успело зайти так далеко?

-Эй, Скалли.

Она очнулась, почувствовав, как он коснулся ее щеки. Неужели она отключилась? Черт…

-Малдер? Что ты здесь делаешь?

-Я здесь работаю, - напомнил он, не давая ей подняться. – Что с тобой произошло?

Кончиками пальцев он приподнял ее подбородок, рассматривая багровую полосу, пересекавшую скулу. Скалли поморщилась.

-Таскала из огня каштаны.

Он быстро взглянул на нее и нахмурился, услышав, как охрип ее голос. Его пальцы скользнули вниз по ее шее, оттянув тонкий хлопок футболки.

-Черт, Скалли, - обе его ладони оказались на ее колене. – Надо быть осторожнее.

Она усмехнулась, положив руку ему на плечо и легонько его отталкивая.

-Кто бы говорил. Где ты был целый день, Малдер?

-Где я был? – он поднялся и присел на край стола. – Где ты была, Скалли? Я пытался дозвониться тебе со вчерашнего вечера.

-Почему? – она мгновенно насторожилась. – Что-нибудь случилось?

-По правде сказать, - он почесал бровь, маскируя смущение, - мне нужна твоя помощь. Знаю, у тебя другое дело, но… ты не могла бы кое на что взглянуть? Для меня?

Она вопросительно на него посмотрела, и Малдер поспешно достал из внутреннего кармана несколько сложенных листов бумаги.

-Отчет о вскрытии?

-Просто посмотри и скажи, что ты об этом думаешь.

У Скалли слипались глаза и отчаянно ныла шея, не говоря уже о саднящей боли в обожженных местах, но вариант ответить отказом на его просьбу ею попросту не рассматривался. Моменты, когда Малдер интересовался ее профессиональным мнением и действительно дорожил им, ценились для нее на вес золота. Некоторое время она молча читала отчет, хмурясь и бормоча что-то себе под нос. Малдер наблюдал за ней, пытаясь угадать ее реакцию.

-Что здесь происходит? – резкий, требовательный тон вопроса заставил обоих вздрогнуть.

Они не заметили, как к ним подошел Монтегю. Скалли непонимающе на него посмотрела, застигнутая врасплох обвинением, светившимся в его взгляде. Что она сделала не так на сей раз?

-Кто вы такой и что вы здесь делаете? – неприязненно спросил Монтегю, глядя на Малдера. Тот несколько опешил от такого напора.

-Фокс Малдер, - представился он, с удивлением разглядывая стоявшего перед ним человека. – Я работаю вместе с агентом Скалли.

Стив перевел на нее суровый взгляд, и Скалли кивнула, все еще не понимая, в чем ее преступление.

-Что вы здесь делаете, агент Малдер? – повторил свой вопрос Монтегю. – Вы, кажется, не работаете по этому делу.

Малдер несколько секунд смотрел ему в глаза, прежде чем ответить.

-Я пришел посоветоваться со своим напарником относительно дела, которое веду я.

-Относительно дела, которое ведете вы? И вы посчитали себя вправе поступить подобным образом?

-Простите, я не понимаю…

-Не понимаете? Агент Малдер, агент Скалли находится в моей зоне ответственности на все время проведения расследования. Я не могу позволить ей заниматься другими делами. Вы что-нибудь слышали о политике Бюро по распределению трудоресурсов?

-Кое-что, - осторожно кивнул Малдер, сдерживая улыбку. – Но она моя напарница, агент… - он присмотрелся к закрепленному на лацкане пропуску, - Монтегю. И мне нужна ее помощь.

-Если вам нужна помощь, агент Малдер, обратитесь в службу персонала, - голос Монтегю превратился в рычание. – Агент Скалли провела всю ночь на ногах не потому, что ей нечем заняться. Я не могу позволить ей помогать вам, у нас нет на это времени.

-Нет времени? – Малдер вспылил. – У меня тоже нет времени, агент Монтегю! Агент Скалли – моя напарница, вне зависимости от того, в каком расследовании ее задействуют! Она все еще сотрудник моего подразделения и участвует в вашем расследовании только потому, что я на это согласился!

-Послушайте, вы…

-Что здесь происходит? – стальной взгляд Уолтера Скиннера не сулил ничего хорошего.

Малдер и Монтегю озадаченно на него посмотрели. Они были настолько увлечены своим спором, что не заметили, как перешли на повышенные тона, оказавшись в центре недоуменного внимания всех находившихся в комнате агентов. И уж конечно, ни один из них не заметил приближения помощника директора.

-Я требую, чтобы этот человек покинул помещение, - холодно прошипел Монтегю. – Он мешает работе одного из моих агентов.

Скиннер искоса посмотрел на Скалли.

-Одного из моих агентов, вы хотели сказать, агент Монтегю?

-Я хочу сказать, что это саботаж, сэр.

-Саботаж? – Скиннер усмехнулся. – Саботаж, агент Монтегю, это то, что агент Скалли вообще здесь находится. Посмотрите на нее. Вы рискуете потерять не одного агента, если будете проявлять подобную невнимательность к их физическому состоянию.

-Сэр…

-Малдер, у вас есть, чем помочь следствию по делу поджигателя? Нет? Тогда агент Монтегю прав, вам здесь не место. Что касается вас, агент Скалли, вы должны немедленно отправиться домой, и не вздумайте появляться в Бюро раньше, чем через сорок восемь часов. Это приказ, агент Скалли.

-Да, сэр, - она поднялась на ноги, по-прежнему сжимая в руке отчет о вскрытии. Ее глаза метали молнии. – Спасибо, что обращаетесь ко мне, вместо того, чтобы говорить обо мне.

При звуке ее голоса температура в комнате упала на десяток градусов. Трое мужчин, с жаром отстаивавших свои права, избегали смотреть ей в глаза.

-Когда договоритесь, чьей собственностью я все-таки являюсь, надеюсь, вы мне сообщите. Просто для информации.

Дрожа от возмущения, она вышла из комнаты, сопровождаемая нескромными взглядами других агентов, даже не пытавшихся делать вид, что они заняты своими делами. Скалли, однако, этого не замечала. Вся сила ее концентрации целиком уходила на то, чтобы не развернуться и не убить кого-нибудь. А учитывая, что в любом из трех возможных вариантов это было бы грубым нарушением субординации, этот шаг нанес бы непоправимый ущерб ее карьере.

 

 

От нотации Скиннера Малдера спас один из младших агентов, отозвавший его к телефону. 

-Некая мисс Рейнольдс, - сообщил он, передавая трубку. – Говорит, у нее что-то срочное.

Кивком поблагодарив его, Малдер ответил на звонок, игнорируя недружелюбный взгляд Скиннера.

-Малдер.

-Агент Малдер, это Алисия Рейнольдс, - ее голос звучал взволнованно. – У меня есть для вас потрясающая информация. Вы должны немедленно приехать!

-Что случилось, Алисия?

-О, вы должны увидеть это своими глазами! Я просто не поверила, что нам так повезло!

-Алисия… - в его голосе зазвучало предупреждение, которое она пропустила мимо ушей.

-Приезжайте скорей! – она повесила трубку.

Малдер в раздражении сделал то же самое. Он только что совершил один из самых глупых поступков в своей жизни и вместо того, чтобы попытаться его исправить, должен был возвращаться в Балтимор. Хотя, если разобраться, что, по его мнению, он мог исправить? Он знал, что Скалли не станет его сейчас слушать. К тому же, ему особенно нечего было сказать в свое оправдание. Он вел себя как идиот, и она имела полное право навсегда забыть о его существовании.

Те же невеселые мысли преследовали его по дороге домой, куда он заехал принять душ и переодеться. Соседка с нижнего этажа снова сплюнула и перекрестилась, когда он проходил мимо. Он, в общем-то, мог ее понять – едва ли в его доме был еще хоть один жилец, доставлявший столько неприятностей соседям. Миссис Поулз, к тому же, была пожилой женщиной, страдавшей обычной для своего пола и возраста манией подозрительности.

«Малдер, ты сексист».

Ладно, она шутила. Он никогда не относился к ней с предубеждением во всех этих вышиби-дверь-ногой-прикрой-меня ситуациях. Она была хорошим агентом. Черт, ее даже приглашали принять участие в показательных выступлениях во время межведомственных учений. Он хотел прийти поболеть за нее, но почему-то не смог. Он слышал, она хорошо справилась. Он знал, что она способна постоять за себя, в этом смысле он всегда доверял ей. Много плохих парней имели глупость недооценить ее как противника и поплатились за это. Малдер в число заблуждавшихся не входил никогда. Ни относительно нее, ни относительно других женщин. Скалли знала это.

Что касается иных аспектов их партнерства… Они были партнерами. Равноправными. С юридической и практической точки зрения. Правда, что это он открыл Секретные Материалы много лет назад. Правда, что руководство было слишком многим ему обязано, чтобы отказать в праве разрабатывать эту тему. Правда, однако, и то, что ему позволили это сделать лишь на том условии, что он согласится работать в паре с другим агентом. В полном соответствии со стандартными процедурами ФБР. В полном несоответствии с его личными желаниями. Он довольно долго умудрялся увиливать от необходимости позволить кому-то совать нос в свои дела. Фактически, он использовал любой предлог и любую возможность до тех пор, пока начальство не поставило вопрос ребром. «Это ради вашей же безопасности, Малдер. Кто-то должен прикрывать вас». Обладая неплохим чувством юмора, Малдер тактично посмеялся. Его забавляла мысль о том, какой ужас должен был испытывать его будущий напарник, собираясь войти в клетку с тигром. Психически нездоровым тигром. Так или иначе, следующее, что он помнит, это прохладная ладонь Скалли в его руке и «Я бы очень хотела работать с вами».

Ему нравилось дразнить ее. Скармливая ей крупицы информации и наблюдая, как ее деятельный мозг пытается собрать паззл, несколько кусочков которого он всегда держал в рукаве, он получал странное удовольствие, частично как тренер, наблюдающий за успехом своего подопечного, частично как добровольная жертва каннибала, с вожделением дожидающаяся момента, когда острые зубы вонзятся в плоть. (Интересно, что сказал бы доктор Фрейд, доведись ему услышать это?) Ей пришлось пройти нелегкий путь, зарабатывая его уважение. По сию пору он не мог понять, зачем ей вообще это понадобилось.

С формально-технической точки зрения, она ему не подчинялась, хотя иногда его заносило, и ей приходилось напоминать ему об этом. Все, что она делала по его просьбе, было жестом доброй воли, Малдер знал это. Она помогала, потому что хотела помочь. Она доверяла ему выбор направления движения. И судя по всему, это работало. Показатель раскрываемости подразделения взлетел до восьмидесяти процентов, Малдер помнил несколько квартальных отчетов, в которых рейтинг превысил астрономическую цифру девяносто. Аномалия от аномального отдела. И в этом было столько же ее заслуги, сколько его. Черт, Скалли инициировала лишь немногим меньше расследований, чем он сам, если бы кто-то заинтересовался этим аспектом статистики. Однако правда состояла еще и в том, что его имя и Секретные Материалы были синонимами в представлении большинства заинтересованных и не очень лиц. О Скалли в этой связи вспоминали, только когда хотелось отпустить очередную плоскую шуточку про контакты третьего рода, а его самого не было поблизости.

Но речь ведь не идет о некомпетентных дураках, не имеющих представления об их работе, верно?  Скиннер знал, чего она стоит на самом деле. Одинокие Стрелки относились к Скалли с гораздо большим почтением, чем к нему самому. Черт, даже его информаторы приняли ее в игру, включая этого надменного ублюдка, Мистера Х, мир его праху. Малдер лишь недавно отказался от идеи станцевать джигу на его могиле, тем более, что местонахождение оной оставалось тайной. Эти люди, не обретавшие имени даже после смерти, заставлявшие его паранойю выглядеть не более опасной, чем легкая простуда, даже они, в конце концов, признали, что Скалли имеет право на информацию.

Что уж говорить о нем. Он по-прежнему любил дразнить ее, но они оба знали, что это больше не было попыткой вывести провокатора на чистую воду. Он уважал ее мнение больше, чем обычно показывал. Больше, чем он мог позволить ей думать. Легкий намек, невинный вопрос, и Скалли превращалась в энциклопедию естественнонаучного знания. Это вызывало у него мурашки по коже не хуже, чем у любого другого. Он должен был оставаться на пол шага впереди нее, чтобы сохранить остатки уважения к себе. Легкий элемент самоутверждения. Здесь ей, пожалуй, действительно было, за что его упрекнуть, но почему-то именно за это она никогда его не упрекала. Если это было проявлением ребячества с его стороны, значит, она ничего не имела против. Скалли знала, как обстоят дела на самом деле. Не могла не знать.

«Она все еще сотрудник моего подразделения и участвует в вашем расследовании только потому, что я на это согласился!»

Черт. Черт. Черт.

Он по уши в дерьме, и на сей раз ему не выкрутиться.

Мысленно прокручивая сцену взад и вперед снова и снова, Малдер с трудом удерживался от искушения разбить голову о кафельную стену ванной. Она слишком много ему позволяла. Скалли была слишком добра к нему. Она неизменно прощала все его плоские шуточки, намеки и инсинуации. Она слишком легко прощала его, и результат не заставил себя ждать, не так ли? С такими выродками, как он, надо проявлять постоянную бдительность. Их надо держать в узде, не позволяя им забыть, что на самом деле они не стоят затраченных усилий. Они не заслуживают снисходительности, ибо, как только получают ее, начинают с остервенением рубить сук, на котором сидят.

Провались оно все к такой-то матери.

Женщина, отстаивавшая позиции в мужском мире, она привыкла к пренебрежительному отношению. Привыкла, что ей приходится доказывать свою состоятельность. Привыкла отстаивать свой статус, заработанный каторжным трудом. Она заслуживала лучшего от своих коллег, от босса, и, вне всякого сомнения, от напарника. Вместо того, чтобы поддержать ее, он прилюдно ее унизил.

А самое отвратительное в этом было то, что Скалли простит его. Возможно, не прямо сейчас, потому что в эту минуту она, скорее всего, спит, восстанавливая силы. Но она простит его к тому моменту, когда проснется. Малдер знал это так же точно, как то, что сломанные часы семьсот тридцать раз в году показывают правильное время. Из-за этой ее склонности к всепрощению она потеряла близких людей и свое здоровье, но именно по этой причине он все еще был жив. Именно по этой причине он иногда ее ненавидел. Если бы Скалли хоть раз обошлась с ним, как он того заслуживает, ему было бы легче. Но она упорно пытала его своим милосердием, своим стремлением выслушать и понять.

«Малдер, я не стала бы рисковать карьерой ни для кого, кроме тебя».

«Я приеду, Малдер. Со мной все в порядке, а тебе может понадобиться моя помощь».

«Я ходила на похороны твоего отца. Я сказала твоей маме, что с тобой все будет в порядке».

«Я испугалась, Малдер. Я уже почти два дня тебя не видела и не разговаривала с тобой. Ты не отвечал на мои звонки».

 «Малдер, в первую очередь тебе нужно позаботиться о себе».

«Малдер, если я могу спасти тебя, позволь мне сделать это».

Зачем она это делает? Черт бы тебя побрал, Скалли! Всю свою жизнь он учился защищаться от ударов, которые градом сыпались на него со всех сторон, а теперь она спокойно стоит перед ним и заявляет: «Я с тобой, чтобы ни случилось. Если тебе больно, можешь меня ударить. Я пойму».

Малдер выключил воду и потянулся за полотенцем, с удивлением обнаружив, что дрожит, несмотря на горячий пар, наполнивший ванную. Чувство ненависти к себе тошнотворным комком клокотало в горле. И если бы Скалли сейчас вошла сюда, он убил бы ее быстро и эффективно и, возможно, вырезал бы свастику на ее груди тем самым неизвестным орудием, чтобы наконец-то увидеть отражение этой ненависти в ее глазах и обрести покой.

 

 

Это всегда срабатывало, всегда получалось. Две таблетки «Эдвила», грелка под одеялом и Адажио Альбинони, омывающее тело невесомой негой, словно морские волны. Всегда получалось. Патентованный метод Дэйны Скалли.

Когда она проснулась, спальня была погружена в полумрак из-за плотно сомкнутых штор, не пропускающих дневной свет. Скалли прислушалась к своим ощущениям, пытаясь определить время, но в итоге капитулировала и посмотрела на часы. Почти двенадцать. Определенно, ее отдых затянулся.

Поскольку ей было запрещено снимать повязку с руки, умывание превратилось в акробатический этюд и заняло гораздо больше времени, чем обычно. Но не стоит беспокоиться, ведь ей не нужно торопиться в офис, не так ли? Скиннер был слишком категоричен в своих распоряжениях, чтобы не принимать его всерьез. В последний раз в подобных обстоятельствах он приставил к ней двух агентов, чтобы убедиться, что она все-таки доберется до больницы. Сейчас, по крайней мере, она была избавлена от почетного караула.

Она включила телевизор и отправилась на кухню, чтобы сварить кофе. Тело онемело, налившись гудящей тяжестью. Пять часов сна, безусловно, воспринимались организмом как подачка, кусок хлеба, проглоченный второпях, вместо полноценной еды. Но Скалли ощущала настойчивую потребность занять чем-то мысли, куда-то поехать, что-то предпринять. Она просто не могла позволить себе сидеть без дела, когда половина Бюро была поднята по тревоге. Ее ведь отправили отдыхать, а не отстранили от дела. К тому же, она могла бы помочь Малдеру.

Скалли покачала головой, наливая себе кофе. Она все еще злилась и старалась не возвращаться мыслями к утренней сцене, чтобы избежать нового приступа головной боли. Она сомневалась, что даже «Эдвил» спасет ее второй раз за такое короткое время. Несомненно, пересказ утренних событий будет долго еще развлекать сотрудников штаб-квартиры, прежде чем расползется паутиной слухов по регионам. Помощник директора, специальный агент, руководящий операцией, и Призрак Малдер. Сцепились, как три собаки из-за кости. Человек двадцать свидетелей. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Есть шанс, что наиболее здравомыслящие откажутся в это верить. В любом случае, кассовый успех обеспечен.

Скалли не понимала, какая муха укусила Монтегю. Верно, он не производил впечатления «милашки», но за короткое время их знакомства успел продемонстрировать не только похвальную настойчивость в достижении цели, но также способность рассуждать логически и мыслить рационально. Он даже попросил ее проверить паранормальную гипотезу, а Скалли на собственной шкуре испытала, как трудно смириться с такой необходимостью. Он показался ей упрямым и довольно холодным в эмоциональном отношении, однако, если бы ее спросили, Скалли вынуждена была бы признать, что он ей, в общем-то, нравился, несмотря на возникшие между ними разногласия.

Он был профессионалом и хорошим агентом, для нее этого было достаточно. Еще накануне она пришла к выводу, что, если бы ей пришлось работать под его руководством в отделе Особо Тяжких Преступлений, она наверняка была бы довольна сложившейся рабочей обстановкой. Способность организовать людей, энергичность и трезвый расчет – у агента Монтегю было все, чтобы стать через пару лет весьма и весьма успешным руководителем секции, и, если бы ее жизнь сложилась по-другому, Скалли была бы не против работать в его команде.

Если бы не было Секретных Материалов.

Если бы не Мистер Сделай-Потом-Думай. Если захочешь.

Принц Хаоса, Повелитель Отражений.

Да, Малдер, ты действительно Повелитель Отражений. Чем дальше они от реальности, тем более ловко ты с ними управляешься.

Реинкарнация гениального принципа Шерлока Холмса. Исключить невозможное. То, что останется, каким бы невероятным оно не представлялось, и есть истина.

Черт бы тебя побрал…

Ее руки задрожали, и она судорожно обхватила ими чашку, впитывая остатки тепла. На глазах выступили слезы, и это расстроило и рассердило ее еще сильней. Малдер есть Малдер. Никто и ничто ему не нужно на этом свете, кроме истины. Она всегда это знала и принимала его таким, как есть. Всем нужны союзники, даже Малдеру. Он ценил и берег ее как союзника, но был одиночкой по натуре. Он только что вытащил ее с того света, когда собственный брат от нее отказался, но она ведь никогда и не считала его бесчеловечным. К тому же, она теперь являлась довольно внушительной крупицей той истины, которую Малдер так стремился найти, поэтому вполне объяснимо, что он стал дорожить ею вдвойне – как союзником и вещественным доказательством. Она понимала это. Она всегда понимала его лучше, чем он думал.

Чего она не могла понять, так это – где, на каком этапе пути она позволила ему подумать, будто не обладает свободной волей. Что он может распоряжаться ею, как своей собственностью. Она осталась с ним на его условиях, да. Потому что САМА ТАК РЕШИЛА. Это было ЕЕ решение. Малдер мог бы, по крайней мере, уважать это.

Она понимала, что всегда будет вспомогательным составом, потому что, что бы ни происходило, это всегда будет о нем. Все Секретные Материалы, все расследования, все происки и заговоры – это всегда о нем. Даже если это о ней, это все равно о нем. Она понимала и согласилась, потому что ей нужна была истина, месть и возможность быть рядом с этим человеком. Просто быть рядом с ним, слушать его, разговаривать с ним, помогать ему. Его теории кружили ей голову, даже теперь, когда ей казалось, что она слышала их все. Его одержимость сводила с ума, и она же удерживала от безумия. Ей не так уж много хотелось получить в ответ – всего лишь немного уважения. Сегодня утром он ясно дал ей понять, что она этого не достойна. Что она сделала такого, чтобы он пришел к этому выводу?

-…пожар, вспыхнувший на одной из центральных улиц прошлой ночью, унес жизни пяти человек, общее число пострадавших уточняется. По словам официального представителя ФБР, это работа поджигателя, ответственного за пожар на пятьдесят второй улице…

Скалли заставила себя встать и выключила телевизор. Если они вынуждены были сделать заявление для прессы, значит, дела совсем плохи. А она сидит дома и обдумывает, почему ее напарник ведет себя по отношению к ней не так, как ей хотелось бы. Бюро не приветствует близкие отношения между напарниками и правильно делает. Это только все усложняет.

Но вот проблема: ей нужно исследовать вероятность причастности элемента сверхъестественного к этим проклятым поджогам, а она не может проконсультироваться с ведущим специалистом. И дело не в том, что ей пришлось бы бороться с желанием застрелить его, а потом застрелиться самой. Работа есть работа, но Малдер был занят на другом расследовании. Возможно, его даже нет в городе. Из всех людей, которых она когда-либо знала, был только один человек, помимо Малдера, разбиравшийся в таких вещах.

Мелисса.

Ее сестра Мелисса.

Ее безвременно погибшая сестра.

Мисси, Мисси, помоги мне. Ты так нужна мне сейчас и не только из-за этого расследования. Мисси, я совсем запуталась и не знаю, что делать. Ты пыталась подсказать мне, Мисси, пыталась направить меня, только я не слушала… Мисси, мне так жаль…

Слезы душили ее, и на этот раз она не боролась с ними. Прошло слишком мало времени после смерти сестры, чтобы она могла думать о ней, не испытывая острой боли. Слишком мало времени. Его всегда будет слишком мало.

Она прошла в спальню, повинуясь непреодолимому желанию подержать в руках что-то, что имело бы отношение к ее сестре. В ящике комода, в дальнем углу под аккуратными стопками белья лежали поздравительные открытки, которые ей было жалко выбрасывать – все равно что расстаться с частичкой сердца. Она быстро перебрала стопку, вытащив карточку, присланную Мелиссой в незапамятные времена, когда Дэйна училась в медицинской школе, а ее неугомонная сестра ездила вдоль и поперек по Штатам, повинуясь расплывчатым указаниям своей интуиции. Это была фотография в коричневых тонах, выполненная с эффектом старого снимка. Мелисса в старомодной шляпе с полями и свешивавшимся чуть не до земли пером стояла между двумя пожилыми джентльменами, походившими друг на друга, как две капли воды. В их одинаково всклокоченных белых волосах и очках в круглой оправе было что-то от Эйнштейна, каким его изображают на почтовых марках. Хитрый прищур, бесенята в глазах. Что ж, Мелисса часто водила компанию с куда более странными личностями. Улыбнувшись сквозь слезы, Скалли перевернула фотографию и замерла, изумленно глядя на текст.

 

Привет, сестренка!

Ты все еще соблюдаешь варварский обычай отмечать день рожденья? Поздравляю! Я и мои друзья шлем тебе пламя наших сердец!

Люблю, Мелисса.

 

Я и мои друзья шлем тебе пламя наших сердец…

Скалли почувствовала, как в висках застучала кровь. Так не бывает, правда? Она просила помощи, и Мелисса ответила ей… из прошлого. Эти слова, неужели они всегда были здесь? Она помнила только, что сохранила открытку с поздравлением. Она никогда не воспринимала ее как нечто большее, чем «Поздравляю с днем рожденья». Просто она была милая, и она была от Мелиссы.

Скалли нетерпеливо встряхнула головой, отгоняя наваждение. Конечно, эти слова всегда были здесь. Она просто никогда не обращала на них внимания, что вполне естественно. Так же естественно, как и то, что они задели ее за живое сейчас. И все же…

Лишь несколько минут назад она жалела, что не доверяла интуиции Мелиссы, а теперь, столкнувшись с ее проявлением, пыталась заползти обратно в свой рациональный кокон. Если бы Мисси была здесь, она бы, несомненно, увидела в этом знак, руководство к действию. Скалли чувствовала себя странно. Глубоко вздохнув, она прикрыла глаза и постаралась выровнять дыхание.

Слушай себя, Дэйна, и ответ придет.

Ответ не пришел, но она успокоилась. Нужно умыться, подумала она, чувствуя соль на щеках. Она снова взглянула на карточку, перед тем как убрать ее на место. Нью-йоркский штемпель. Скалли перевернула снимок, на этот раз посмотрев на фон. Мелисса и ее друзья, кем бы они ни были, стояли перед приземистым кирпичным строением, прямо под витиеватой вывеской «Петушиное яйцо». Скалли прикусила губу. Насколько ей удалось припомнить одну из лекций Малдера из цикла «Об истинной природе вещей или из истории паранормального», из петушиных яиц, высиженных жабами, появлялись на свет василиски. Это могло означать только, что лавочка, что бы ни находилось внутри нее, была похожа на один из центров того знания, в котором она так отчаянно нуждалась.

Она застонала. Это было похоже на попадание не в бровь, а в глаз. Почти как если бы кто-то специально заманивал ее, проверяя ее решимость. Скалли бросила последний взгляд на улыбающуюся Мелиссу. Ее сестра подмигнула ей и показала язык.

 

 

-Ну наконец-то, агент Малдер! Я просто места себе не нахожу! Где вы были?

Малдер посмотрел на буквально вылетевшую ему навстречу Алисию и отметил две вещи. Во-первых, она была слишком возбуждена, чтобы не вызывать удивления, в особенности по контрасту с ее спокойными, сдержанными манерами, которые он наблюдал накануне. Во-вторых, на ней был сногсшибательный ярко-бирюзовый костюм, который, несмотря на строгий покрой, гораздо больше соответствовал образу ведущей ток-шоу, нежели кого-то, имеющего отношение к силам правопорядка. Эти два факта в сумме привели к эффекту свечения. Алисия сияла, как утреннее солнце, и, казалось, совсем не замечала его угнетенного состояния.

-Меня задержали дела, - уклончиво ответил он, стараясь, чтобы голос звучал менее устало, чем он себя чувствовал. – Что случилось, Алисия? О чем вы не хотели говорить по телефону?

-Я покажу, - с видом победительницы она повела его за собой в кабинет, который он вчера оккупировал.

Малдер вяло кивал в ответ на приветствия встречных агентов, что само по себе было достаточно удивительно. Его окликали, о чем-то спрашивали, наконец, остановили и всучили стаканчик с кофе. Это стало бы Секретным Материалом, но Малдер спал на ходу и, видимо, подозревал, что все происходящее ему попросту снится. Он не замечал взглядов, которые на него бросали, и не осознавал, что у каждого встреченного им человека рука автоматически тянулась к телефону – вызвать скорую. В последний раз он спал почти трое суток назад в прачечной – два часа продремал в жестком пластиковом кресле. Ему отчаянно хотелось умереть, но мозг не мог остановиться, обрабатывая информацию и постоянно требуя новой.

-Вы ужасно выглядите, агент Малдер, - обрадовала его Алисия, закрывая за ним дверь. – Плохо спалось?

Он пробормотал что-то невразумительное, снял куртку и швырнул ее на ближайший стул. Алисия, конечно, была права. Его лицо было почти таким же серым, как его футболка, глаза утонули в черных кругах, тело реагировало на раздражители так, словно было сделано из дерева. Из цельного куска дуба, а может, граба.

Осознав, что более артикулированного ответа ей не дождаться, Алисия со вздохом подтолкнула к нему четыре папки. Он потянулся к ним машинально, едва не опрокинув стаканчик с кофе. Придвинул к себе верхнюю папку и открыл, надеясь, что глаза справятся с возложенной на них задачей.

Алисия наблюдала за ним, затаив дыхание. Она несколько по-другому представляла себе момент своего триумфа. Теперь же она волновалась, поймет ли он вообще, что перед ним находится.

Она явно недооценивала Фокса Малдера. Его рука потянулась к пластиковому стаканчику, и он влил в себя его содержимое одним механическим движением, словно топливо в бак. И немедленно открыл следующую папку. Пять минут спустя он наконец посмотрел на Алисию осмысленным взглядом.

-Как вы это нашли?

-Вчера я долго не могла уснуть и, в конце концов, решила набросать профиль подозреваемого. Я думала потом сравнить его с вашим, понять, насколько он… соответствует.

Некоторое время она ждала комментария, но Малдер только молча на нее смотрел. Кашлянув, она продолжила.

-В Интернете есть форум, куда я часто захожу. Это сайт для молодых психологов, мы болтаем, делимся опытом, ну и всякое такое. Вчера, когда я отправила туда мой профиль, разгорелась дискуссия, и одна женщина…

-Вы разместили ваш профиль на форуме? – остатки сна слетели с него в мгновение ока.

Алисия медленно кивнула.

-Чтобы люди могли покритиковать и…

-Вы разместили информацию, включающую детали  полицейского расследования, в открытом доступе на сайте в Интернете?

-Д-да…

-Мисс Рейнольдс, вы в своем уме? – Малдер вскочил и заходил по комнате, тон его голоса неизменно повышался. – Как подобная мысль могла прийти вам в голову? Неужели в соответствии с вашим профилем подозреваемый не умеет читать? Или, может быть, он умственно отсталый?

-Я не…

-У преступников тоже есть доступ в Интернет, Алисия! Вы просто снабдили его недостающей информацией о ходе расследования, как верный друг. Вряд ли он ожидал получить такой подарок, но едва ли отказался от него по этой причине!

-Агент Малдер, я…

-Вместо того, чтобы разговаривать сейчас с вами, я должен зачитать вам ваши права и арестовать вас за содействие преступнику!

-Агент Малдер, я не раскрыла никакой конфиденциальной информации! – от обиды у нее на глазах выступили слезы. – Это психологический портрет подозреваемого и только! Я не называла ни ваше, ни мое имя, я не написала даже, в каком штате мы находимся!

-Если вы составляли психологический профиль с претензией на объективность, - Алисия надула губы, - вы не могли не упомянуть, что преступник убивает мальчиков-подростков и вырезает свастику у них на груди! Это должно было стать отправной точкой исследования, не так ли? Упомянули или нет?

-Да, конечно.

-Да, конечно! – Малдер расхохотался совершенно безумным смехом, оборвавшимся так резко, что девушка вздрогнула. – И вы решили, что, если не назовете имя следователя, работающего по делу, то вы в полной безопасности? Вы так думаете, Алисия?

Она молчала.

-Дайте мне ваш профиль.

-Зачем?

-Дайте мне ваш профиль, мисс Рейнольдс, я хочу посмотреть, к каким заключениям вы пришли. Если только там не написано, что вы считаете убийцу клиническим идиотом, избегавшим поимки по счастливой случайности, вашим действиям нет оправдания.

Малдер покачал головой, удивляясь самому себе.

-Я не верю, что собираюсь сказать это, но Протокол и Процедуры придумали не просто так. Они существуют для того, чтобы дилетанты вроде вас не могли поставить под угрозу всю работу.

-Вы… вы хотите отстранить меня от расследования? – ее губы задрожали, слезинки засверкали на ресницах.

-Отстранить от расследования? – Малдер недоверчиво смотрел на нее. – Мисс Рейнольдс, разумеется, вас отстранят от расследования, к которому вас не имели права допускать. Я совершил ошибку, позволив вам остаться. Я позабочусь о том, чтобы вас не привлекали больше ни к одному расследованию, пока вы не докажете, что можете вести себя разумно. И мне глубоко наплевать, кто ваш дядя.

Она молча смотрела на него терракотовыми глазами, влажными, как у олененка Бэмби, по щекам струились слезы, пухлые бархатные губы дрожали. Малдер вынужден был признать, что ему все труднее ее отчитывать, глядя на это душераздирающее зрелище. Ее поступок был свидетельством вопиющей безответственности, но ведь она была всего лишь студенткой. Он должен был строже следить за ней, если уж разрешил остаться. Он должен был ее контролировать…

Малдер резко встряхнул головой и отпрянул, обнаружив, что находится в нескольких дюймах от нее. Надо же. Он почти убедил себя, что сам виноват в ее безумной выходке. Еще немного, и он начал бы ее утешать. Малдер представил себе выражение лица Скалли, с которой ничего подобного, разумеется, просто не могло произойти, и это отрезвило его, не хуже ледяного душа.

-Агент Малдер, - в ее голосе чувствовалась неуверенность. Впервые в жизни ее самый проверенный метод убеждения не сработал. – Пожалуйста…

-Вы упомянули какую-то женщину, - сухо произнес он, отвернувшись.

-А?

-Вы не объяснили, каким образом эти дела оказались у вас, - он кивнул в сторону лежавших на столе папок.

-А, да. Но вы сами не дали мне объяснить.

Один короткий взгляд с его стороны убедил ее, что амплуа капризного дитя может только умножить ее проблемы.

-Женщина написала мне личное сообщение. Она работала штатным психологом в полицейском управлении Детройта десять лет назад. Она сказала, что тогда, в восемьдесят седьмом, они так и не поймали маньяка, образ действия которого полностью соответствует моему описанию.

-А как вам удалось получить дела? – Малдер искоса посмотрел на нее, не без удовольствия отметив, что трогательные ручейки слез на ее лице просохли.

-Я убедила агента Мэтьюса сделать запрос, - сообщила она, потупив глаза. – Я сказала ему, что это по вашей просьбе.

Малдер закатил глаза, не зная, плакать ему или смеяться.

-Это все, мисс Рейнольдс? – осторожно поинтересовался он. – Вы больше ничего не забыли мне сообщить?

-Нет, - она поспешно покачала головой.

-Какие-нибудь еще распоряжения, которые я отдал? Свидетели, которых я опросил? Агенты, получившие от меня указания?

-Нет.

-В таком случае не смею вас больше задерживать.

Она не двинулась с места.

-Мисс Рейнольдс, вы меня слышите? Ваше участие в этом деле закончено.

-Но если бы не я, вы даже не узнали бы, что такое уже случалось! Вы даже не узнали бы!

-Спасибо за помощь, - он саркастически поклонился. – Давайте не будем доводить до крайности, мисс Рейнольдс. У меня по-прежнему есть все основания арестовать вас.

На этот раз она предпочла не возражать.

 

 

Самолет приземлился в аэропорту Нью-Йорка точно по расписанию. Скалли автоматически направилась к пункту проката машин, с опозданием вспомнив, что ей не рекомендовано садиться за руль. Очередь из желающих взять такси успела за это время увеличиться вдвое, и Скалли ничего не оставалось, кроме как ждать вместе со всеми, кутаясь в плащ и чувствуя, как мелкие капли дождя оседают на лице и волосах. Она забыла зонт, как это нередко случалось с ней в прошлом, и теперь чувствовала, как выпрямленные феном волосы начинают закручиваться под воздействием влаги.

Адрес магазинчика она разыскала довольно быстро и даже сумела установить личность владельцев. Друзей Мелиссы звали Адам Саббицки и Джонатан Саббицки, возраст семьдесят пять, постоянно проживающие в Нью-Йорке. У нее не было времени и возможности выяснить о них что-нибудь еще.

Перед самым выездом она позвонила Малдеру. У Скалли не было ни малейшего желания обсуждать инцидент в офисе, ей просто хотелось удостовериться, что с ним все в порядке. Утром он выглядел усталым и мрачным. Однако в штаб-квартире его не оказалось, домашний телефон молчал, а сотовый был выключен. Все это было слишком типично, чтобы она ударилась в панику. Наоборот, она должна была бы порадоваться, что разговор не состоялся, ведь ей особенно нечего было ему сказать. Верная и прилежная помощница – она ненавидела себя за это, – она просмотрела отчет о вскрытии, который он оставил. Скалли догадывалась, что больше всего его заинтересовало орудие, которым были удалены фрагменты кожи, но, за исключением нескольких туманных предположений, она не чувствовала себя в состоянии внести ясность в эту загадку.

А если она ничем не могла помочь, следовательно, практическая польза ее звонка сводилась к нулю. Ее звонок стал бы лишь досадным отвлекающим от дела фактором. Слава Богу, что он недоступен.

Свободная машина наконец-то остановилась перед ней, и Скалли с облегчением забралась внутрь. Называя адрес, она с удивлением услышала собственный голос. После краткого отдыха она решила, что последствия отравления угарным газом, к счастью, очень легкого, сошли на нет. Но, по всей видимости, пребывание на холодном и влажном воздухе не способствовало восстановлению привычной мягкости ее речи. Сжав руки в кулаки в попытке отогреть замерзшие пальцы – какого дьявола она без перчаток в середине ноября? – и содрогаясь под тяжелым от влаги плащом, она чувствовала себя вороной, взирающей на мир враждебно нахохлившимся взглядом с высоты телеграфного столба. Тембр голоса у нее сейчас соответствующий. Скалли хихикнула при мысли, что, если бы ей все-таки удалось дозвониться и произнести свое сакраментальное: «Малдер, это я», он бы, скорее всего, попросил ее представиться более подробно.

Боже, она ненавидела осень. Было время, когда три осенних месяца означали для нее так много прекрасных вещей. Например, листопад. Они с Мисси притаскивали домой охапки золотых листьев, за что им неизменно доставалось от миссис Скалли. Но удержаться при виде потрясающего великолепия первозданных красок было выше их сил. Или Хэллоуин. Малдер смеялся бы до колик, если б узнал, что День Всех Святых она любила больше, чем Рождество. По крайней мере, пока была маленькой. Пока Хэллоуин означал для нее зловещее мерцание тыквенных голов, домашнее печенье с имбирем и игру в прятки по всему дому, когда старшие брат и сестра от души пугали малышей. А потом домой приходил папа, и они все вместе поедали огромный тыквенный пирог с сюрпризом. Или осенняя распродажа. Это было единственное время в году, когда Мэгги покупала дочерям не только то, что нужно, но и то, что им хотелось. Маленькая Дэйна Скалли очень любила осень.

Взрослая Дэйна Скалли испытывала прямо противоположные чувства. Она не очень отчетливо уловила момент, когда все плохие события стали происходить с ней именно осенью. Почему-то именно в это время года она становилась желанной жертвой для маньяков, шизофреников и убийц, одержимых самыми разнообразными идеями. Юджин Виктор Тумс, Донни Пфастер, Джерри Шнауц, Сэммюэл Аббоа, и, конечно, Дуэйн Бэрри выбрали именно осень, чтобы оставить свой разрушительный след в ее жизни. Как будто кто-то задался целью навсегда отвратить ее от всего, что она любила. От всего, что было ей дорого. Была осень, когда она познакомилась с Бетси Хэггопиан и впервые услышала о том, что ей предстоит умереть от рака. Осенью, во время очередного покушения на ее жизнь, погибла Мелисса. Скалли сморгнула слезы. Почти два года прошло, но боль не уменьшилась ни на йоту. Каждый раз, когда она смотрела на залитую ноябрьским дождем улицу, она думала обо всем этом. Осень перестала быть ее временем.

Возможно, ей стоит изолировать себя от общества на три злополучных месяца? Впадать в спячку, брать отпуск по состоянию здоровья, менять сферу деятельности? Завести хобби? А самое главное – спрятаться от Малдера, скрыться от этого человека, рожденного осенью, который – этому есть научное объяснение? – именно осенью ворвался ураганом в ее жизнь, оставляя за собой только пыль и обломки. Пепел и зола. Серое и черное. Аккуратно собранные в пакетик для улик. Единственное вещественное доказательство ее существования.

-Мы приехали, мисс.

-Что?

-Приехали.

-О. Спасибо.

Она успела согреться, и ей не так уж хотелось выбираться на улицу, но она ведь не затем приехала, чтобы прокатиться на такси по ненастному Нью-Йорку. Как ни парадоксально это звучало в свете всего, о чем она размышляла в последнее время, ей нужно было работать. Долг зовет.

Она шагнула из машины, как ей показалось, прямо внутрь давешней фотографии. Металлическая вывеска со скрипом раскачивалась над ее головой, где-то в глубине здания горел огонь – камин или, возможно, светильник, - отсветы создавали причудливую пляску теней на шторах. Скалли помедлила, прежде чем войти, поежившись на холодном ветру. Она все еще чувствовала себя очень, очень странно.

Массивная железная дверь открывалась внутрь, и Скалли сощурилась, переступив порог, привыкая к разнице в освещении. Над ее головой мягко прозвенел колокольчик, заставив ее подскочить на месте. Нервы, однако.

Интерьер помещения, в котором она оказалась, удивительно напоминал декорацию какого-нибудь детского фильма, однако был шокирующе реален. Книжные шкафы темного дерева, доверху заставленные таинственными фолиантами. Огромный глобус, достигавший, вероятно, не менее трех футов в диаметре. Моря и континенты были сделаны из кусочков дерева различных пород, причем ни один оттенок или фактура не повторялись. С высокого потолка свешивалась старомодная хрустальная люстра, на кольцах которой – невероятно – были установлены подсвечники. Скалли чуть повернула голову и вздрогнула, увидев прямо перед собой два выразительных зеленых глаза. Огромный и просто немыслимо черный кот пристально наблюдал за ней, устроившись на одной из книжных полок. Если эта тварь сейчас растворится в воздухе, оставив после себя одну Улыбку…

-Конечно… - выдохнула Скалли, рефлекторно отступив на шаг и пытаясь привести свои чувства в порядок. – Конечно.

-Ваш чай готов, миледи.

Скалли волчком развернулась на месте, чувствуя, как сердце колотится где-то в районе горла. Что за чертовщина? Только что здесь никого не было. Перед ней стоял мальчик-подросток, одетый в джинсы и просторный джемпер с эмблемой школы на груди. Он выглядел, как самый обыкновенный – десять из десяти, - тинэйджер, и это только усиливало ощущение пугающей реальности происходящего. Скалли чувствовала себя так, словно неожиданно попала в другое измерение. Самые обычные предметы порождали ощущение сюрреалистичности и гротеска, потому что казались немного *слишком* обычными. Должно быть, это первый симптом шизофрении.

-Миледи? – мальчик смотрел на нее с вежливым недоумением.

-Кто ты? – это было все, что она в состоянии была выдавить из себя, пытаясь совладать с иррациональным приступом страха.

-Меня зовут Зак, миледи, - вежливо произнес он, глядя на нее с легким беспокойством. – Ваш чай остынет.

Скалли непонимающе на него смотрела.

-Чай? Какой чай? Почему ты называешь меня «миледи»?

Он пожал плечами, степень его растерянности начинала приближаться к ее собственной.

-Вы хотите, чтобы я обращался к вам по-другому?

Это прозвучало так же странно, как если бы он говорил на санскрите. Скалли ощутила приступ головокружения, решив, что сходит с ума. В этот момент послышался голос из другой комнаты.

-Заккари! Почему ты держишь гостью на пороге столько времени? Веди ее сюда, наконец!

Голос был низким, с характерной хрипотцой, присущей возрасту, и естественно-властными нотками. Не успела Скалли прийти в себя, как послышался второй голос, в точности похожий на первый.

-Не обращайте внимания на мальчишку, дорогая, проходите прямо сюда.

Мальчик кивнул, продолжая смотреть на нее с удивлением. Скалли медленно обогнула его и легко толкнула приоткрытую дверь в другое помещение.

Они сидели друг напротив друга возле пылающего камина, точно такие, как на фотографии, и между ними находился чайный столик, накрытый по всем правилам сервировочного искусства.

-Входите же, дорогая, вы совсем продрогли.

-Заккари, прими у дамы плащ.

-Я не… - Скалли позволила снять с себя плащ, чувствуя себя так, словно все это происходит с кем-то другим. Она хотела представиться и объяснить цель своего визита, но вместо этого почему-то спросила почти жалобным тоном. – Простите, что это за место?

Старики переглянулись и хихикнули, потом тот, что был справа, поклонился Скалли.

-Я Адам.

-Я Джонатан, - его брат повторил его жест. – Пожалуйста, присаживайтесь.

Скалли подошла, чувствуя, как каблуки ее туфель впиваются в толстый ворс великолепного персидского ковра. Осторожно опустившись на кушетку, стоявшую прямо напротив камина и, соответственно, кресел хозяев, она перевела дух.

-Меня зовут Дэйна Скалли, - произнесла она наконец.

-Выпейте чаю, Дэйна, - Адам наполнил самую изящную фарфоровую чашку, которую Скалли когда-либо видела в жизни, и с улыбкой передал ее ей. – Это согреет вас.

-Простите, я…

-Выпейте чаю, - настойчиво повторил Джонатан. – Пожалуйста, мисс Скалли.

Скалли поднесла чашку ко рту, глядя ему в глаза, и машинально сделала глоток. Братья довольно переглянулись и ощутимо расслабились, наблюдая за ней. А Скалли как будто пришла в себя. Мысли ее удивительным образом прояснились, чувство, будто она наблюдает за собой со стороны, растворилось без следа. Она снова была сама собой, притом совершенно упокоилась, несмотря на вполне ясное осознание необычности ситуации.

-Это место, где люди ищут ответы, мисс Скалли, - произнес Джонатан, улыбаясь ей, словно она была его любимой внучкой. – Вы ведь пришли сюда за ответами?

-Моя сестра была здесь, - ответила Скалли, делая еще глоток из своей чашки и чувствуя, как по телу огненными струйками разбегается тепло.

-Много лет назад, - кивнул Адам.

-Мы помним ее.

-Простите, - Скалли  недоверчиво улыбнулась и покачала головой. – Но как это возможно?

-Она была необычной женщиной, - Адам пожал плечами.

-Помогала нам, - добавил Джонатан. – А мы – ей.

-Помогала как? – Скалли переводила взгляд с одного на другого.

-Это неважно. Детали не имеют значения.

-Можно сказать, она была нашими глазами и ушами долгое время.

-А мы объясняли ей суть того, что она видела.

-Вы можете считать нас выжившими из ума стариками, которым нравится болтать с хорошенькими девушками, Дэйна.

-Вы можете считать нас ведущими экспертами в вопросах жизни и смерти, мисс Скалли.

-Вы можете думать, что ваша жизнь организованна, а отношения – стабильны.

-Вы можете думать, что все ваши надежды несбыточны, а любовь безответна.

-Вы можете винить в своих неприятностях осенний дождь.

-А можете заглянуть в лицо истине.

-Это ваш выбор, мисс Скалли.

-Это ваш выбор, Дэйна.

Скалли почувствовала, что голова у нее снова пошла кругом, и поспешно сделала еще один глоток живительного напитка.

-Я чувствую себя Алисой, упавшей в Кроличью Нору, - призналась она, слабо улыбаясь под их испытующими взглядами. – Но я работаю в ФБР, и мне нужны ответы.

-Даже если они не те, что вы ищете?

-Даже если они не те, что я хотела бы услышать, - кивнула Скалли. – Они нужны мне.

Братья переглянулись и внимательно посмотрели на нее.

-Если вы услышите их, вам придется в них поверить. Вы готовы поверить, Дэйна?

Скалли улыбнулась Адаму и посмотрела на Джонатана.

-Вы не могли бы налить мне еще чаю, сэр?

 

 

Так значит, все это началось десять лет назад в пригороде Детройта. Четверо школьников, четверо шестнадцатилетних подростков. Джошуа Малина, Билл Уитон, Том Вильерс и Гарри Шеппард. Все четверо соответствуют профилю жертв, параллели совершенно очевидны. Малдер провел целый день, изучая их досье, пока наконец не увидел их лица сквозь скупые казенные фразы рапортов и медицинских заключений. Он видел их так же ясно, как собственное отражение в зеркале. Так же ясно, как лица своих мучителей в средней школе.

Бывали моменты, когда усталость накрывала его, и он отключался, сидя с открытыми глазами и грезя наяву, погружаясь в беспросветно-серое с частыми алыми вкраплениями состояние своей юности. Он думал, что с этим покончено, он повзрослел и перерос подростковые обиды и разочарования. Либо он заблуждался на сей счет, либо убийца был способен на большее, чем отнимать жизни. В любом случае, Малдер был рад, что изгнал Алисию Рейнольдс из своей новообретенной берлоги. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии.

Его насторожило, что, в отличие от нынешней ситуации, жертвы были связаны между собой. Все они учились в одной школе и были членами одной и той же банды. Малдер потратил час, разыскивая детектива, который расследовал это дело в восемьдесят седьмом. Когда ему наконец удалось с ним связаться, оказалось, что дело того стоило, хотя ворчание по поводу прерванного ланча из-за истории, которая «быльем поросла», доставила ему несколько неприятных минут.

Джошуа Малина, Билл Уитон, Том Вильерс и Гарри Шеппард. Эти ребята не были святыми. Все они, так или иначе, попадали в поле зрения полиции до своей трагической кончины. Распитие алкоголя в общественных местах, драки, мелкое хулиганство. Обычный набор подростковых проблем для семей, где всем на все наплевать. Все четверо были замешаны в несчастном случае, приведшем к гибели их одноклассника годом ранее. Малдер особенно заинтересовался обстоятельствами, при которых это произошло, однако времени на то, чтобы лететь в Детройт и лично все выяснить, не было. Пришлось ограничиться несовершенным, но дешевым инструментом следователя – телефоном.

Райан Лилак был предметом шуток и измывательств своих одноклассников так долго, что его имя в этом отношении стало нарицательным. Он был любимой грушей для битья для той четверки, в основном, потому, что сам лез на рожон. Однажды это плохо для него закончилось. Желая наказать своих обидчиков, он заманил их в пустующий дом школьного сторожа, предварительно подготовив несколько «ловушек». Он хотел напугать их, не более, но что-то пошло не так. По его задумке свеча, оставленная им возле окна, должна была создать оптическую иллюзию, однако в результате стала причиной пожара. Сквозняк не вовремя качнул занавеску, которая вспыхнула в мгновенье ока, а так как дом был деревянный, рассохшийся и очень старый, огонь распространился очень быстро, и вскоре сторожка заполыхала по-настоящему. Четверо предполагаемых жертв импровизированной комнаты ужасов выбрались из горящего дома вовремя. Ее создатель – нет.

Малдер поймал себя на том, что заинтересовался этим парнем, гораздо больше, чем можно было бы объяснить, с точки зрения следствия. Да, он был связан со всеми жертвами долгой и жестокой историей, в которой, к тому же, была поставлена весьма недвусмысленная в своей суровой реальности точка. Однако его связь с ними не играла ровным счетом никакой роли, учитывая, что парень был мертв уже год к тому моменту, когда начались убийства. Малдер, тем не менее, не был склонен сбрасывать его со счетов так быстро. Тело обгорело до неузнаваемости, провести опознание было невозможно. Заключение о смерти было сделано на основании свидетельских показаний. Ни у кого не возникло сомнения, что Райан Лилак действительно погиб.

Ни у кого, кроме Малдера.

Возможно, если бы он занимался расследованием этого дела десять лет назад, он принял бы этот инцидент к сведению и не стал бы размышлять о нем лишней минуты. Но десять лет назад у него не было опыта расследования Секретных Материалов. Опыта, который теперь невидимым суфлером шептал ему в ухо, что никогда нельзя быть уверенным в факте смерти без проведения соответствующей экспертизы. У него было предчувствие, что Райан Лилак не только жив, но и весьма активен в своей «мести из могилы». Он идеально подходил под созданный Малдером профиль.

Малдер связался с местным полицейским управлением, со школьным врачом, все еще работавшим на том же месте, с психологом, который освидетельствовал Райана Лилака, когда тот в очередной раз оказался на больничной койке, кое с кем из его соседей и бывших одноклассников. Он провел на телефоне несколько часов, напоминая, убеждая, угрожая и уговаривая. Он чувствовал себя вымотанным до предела, однако его вознаграждение, прибывавшее частями в виде факсов, принтерных распечаток, белых пластиковых конвертов с маркировкой FedEx и записей бесед телефонных разговоров – вот где пригодились выделенные агентом Мэтьюсом агенты, - внушало ему определенный оптимизм.

Живущее внутри него чудовище, охочее до чужих несчастий, пробудилось и жадно потянуло носом, предчувствуя обильный пир. Погружение в мир чужих извращенных фантазий и представлений было гадким, но желанным избавлением от собственных навязчивых кошмаров, грозивших перейти зыбкую границу между сном и явью и предстать перед ним воочию при свете дня. Он искал пристанища, жаждал обрести почву под ногами. Его вера в себя во многом основывалась на том, что он знал о себе. На фактах его биографии, сделавших его тем, кем он был. Сделавших его Призраком.

Но после того, что он видел в Канаде, после того, через что он прошел, чтобы доставить находку в Штаты, после всех шокирующих открытий, сделанных во время ее исследования, после нокаутирующей новости об истинной природе этой находки и ее исчезновения он не мог больше доверять этим фактам. Слишком много произошло за слишком короткое время. Его напарница умерла и воскресла из мертвых, он видел свою сестру, но она отказалась ему довериться, откровения, увиденные и услышанные в министерстве обороны, предательство людей, которым он должен был доверять свою жизнь, - чересчур много событий, ставящих под сомнение все, что он знал о себе. Или думал, что знает.

Ему необходимо было убежище. Временное пристанище, в котором можно было бы отсидеться и перевести дух. Старое доброе профилирование. Никаких заговоров и инопланетян. Только психопат, вырезающий свастики неизвестным науке способом. Чрезвычайно располагающее окружение, разве нет? Неужели кто-то сочтет такую компанию не самой привлекательной? Что ж, может, они просто не доросли до этого.

За окнами снова стемнело, а шум рабочей активности за стеной давно затих. На мгновение подняв голову от своих записей, Малдер прислушался к окружавшей его тишине. Иногда он казался себе настоящим привидением, бродящим по пустующим в ночные часы зданиям и пугающим случайных прохожих. Он поймал себя на том, что вздрогнул, услышав, как где-то вдалеке хлопнула дверь. По крайней мере, он думал, что это была дверь.

Черт…

Сердце заколотилось, и на этот раз ему действительно было больно. Тело само собой пришло в состояние «бей и беги», дыхание участилось, на лбу выступила испарина. Ему отчаянно хотелось почувствовать присутствие другого человека, убедиться, что он не один в огромном здании. Даже уборщик помещений был бы желанным гостем.

Или он мог бы позвонить Скалли.

Скалли. Ее спокойное сосредоточенное лицо немедленно возникло перед его мысленным взором, и он расслабился, сконцентрировавшись на холодной глубине ее глаз. Их взгляд имел чарующее обыкновение смягчаться, когда она смотрела на него. Не часто, конечно, но раз-другой в столетие тоже неплохо. Как это типично для него – разозлить и отдалить ее от себя именно в тот момент, когда он отчаянно в ней нуждался.

У него нет объективных причин, чтобы звонить ей. У них и раньше возникали личные разногласия, и тогда общение сводилось исключительно к обсуждению деталей расследования. Прежде всего – интересы дела, это негласное соглашение они соблюдали годами, отодвигая в сторону личные мотивы. Однако сейчас они заняты на разных расследованиях, и, с технической точки зрения, у него нет ни малейшего повода обращаться к ней в эту минуту как к коллеге по работе. К тому же, Скалли должна быть дома, восстанавливая силы. Звонить ей сейчас по рабочим вопросам было бы просто верхом эгоизма.

Малдеру, однако, нестерпимо хотелось увидеть дружеское лицо и, может быть, кто знает, получить дельный совет. Или, во всяком случае, отвлечься. Заставляя себя двигаться в своем обычном темпе, все еще с дрожью прислушиваясь к окружавшей его тишине, он собрал свои сокровища в огромную стопку, с тем, чтобы продолжить работу дома, и торопливо направился к выходу. Спустившись на первый этаж, он пересек пустынный холл почти бегом, с облегчением кивнув дремавшему на своем посту охраннику. Было только девять вечера, но ему предстояла долгая дорога обратно в Вашингтон, которую, за неимением компании, придется провести в размышлениях.

Очень долгая дорога.

 

 

Безумное чаепитие было в самом разгаре, когда Джонатан упомянул о Саламандре. К тому моменту Скалли пребывала уже в настолько расслабленном состоянии, что забралась с ногами на кушетку и слушала поток преданий старых и новых дней, приоткрыв рот от удивления и восторга. Ее глаза искрились от возбуждения, как у ребенка, которому рассказывают захватывающую сказку на ночь. Она задумчиво теребила прядь волос, от влаги закрутившихся локоном и не желавших распрямляться обратно.

-А что насчет саламандры? – удивилась Скалли. – Это ведь просто ящерица семейства…

-Нет, - перебил ее Адам с добродушной усмешкой. – Я говорю не об этих карикатурах на истину. Я говорю о настоящих Саламандрах, повелительниц пламени.

-Огненные ящерицы, которые рождаются в пламени, живут в пламени и вызывают пламя, - добавил Джонатан. – Таких почти не осталось.

-Почти не осталось? – хихикнула Скалли. – Вы хотите убедить меня, что они существовали на самом деле?

-Существовали на самом деле? – переспросил Адам, имитируя гнев. – Конечно, они существовали на самом деле!

-И существуют.

-Просто их мало осталось.

-Теперь они редко появляются.

-Слишком редко.

-О'кей, в порядке поддержания беседы, что они из себя представляют? Я имею в виду, они добрые или злые? Нападают на людей или помогают им?

Братья переглянулись, при этом Адам поднял левую бровь, а Джонатан правую, так что у Скалли создалось ощущение, что перед ней ожившее зеркало.

-Они стоят в стороне. Их жизнь там, где пламя. На остальное им наплевать.

-Они не добрые и не злые, они просто очень отличаются от нас. Мыслят по-другому.

Скалли мысленно поздравила себя с тем, что мифические ящерицы наделены мифическим интеллектом. Но эй, она же приехала сюда, как раз чтобы выслушать подобный бред, в противном случае у нее нашлось бы средство скоротать вечер, не так ли?

-Они не любят людей.

-Не ненавидят тоже.

-Они существуют… параллельно.

-Да. И они бессмертны.

-Бессмертны? Я думала, только фениксы, возрождаясь из пепла, живут вечно.

-Саламандра живет, пока живет пламя.

-А пламя живо, пока живет человек.

-Так что мы не пересекаемся, но наши существования взаимосвязаны.

-Прежде бытовало поверье, что человек может породниться с Саламандрой и обрести вечную жизнь.

-Как это?

-Принести себя в жертву пламени.

-То есть сжечь себя?!

-Если это было живое пламя, и живущая в нем Саламандра приняла жертву, человек не погибнет.

-Пламя возродит его. Вернет ему его облик.

-Я чувствую, что за этим следует большое «но»…

-Но он должен будет снова и снова сжигать себя, чтобы живущая в нем Саламандра утолила голод.

-Чем больше жизней сгорает в этом огне, тем дольше она его не покинет.

-Умная кровожадная зверушка… - Скалли вдруг почувствовала озноб. – Но как этот человек вызывает огонь? Я видела пожар, но не как он был вызван…

-Ты видела человека-Саламандру?

-Это на самом деле возможно?

-Хороший вопрос из ваших уст, - она усмехнулась. – Люди видели горящего человека. Горящего, но не сгорающего. Вместо него сгорали другие, а он просто исчезал. Как он вызывает огонь, ваш оборотень?

-Он должен прийти в определенное состояние ума.

-Получить свою жертву. Чтобы Саламандра получила свою.

Скалли задумалась, уставившись на огонь в камине. Замечательная теория относительно личности поджигателя у нее вытанцовывается. Прямо-таки не терпится поделиться ею с агентом Монтегю. Интересно, какое у него будет лицо? Интересно, какое лицо было бы у Малдера?

Посмотрев на часы, Скалли выпрямилась, спустив ноги с кушетки.

-Мне пора на самолет, - она потянулась за пиджаком, отброшенным на спинку. – Спасибо вам за гостеприимство.

-Ты нашла свои ответы, Дэйна, - заметил Адам, наблюдая, как она надевает туфли.

-Ты поверила им, - довольно улыбнулся Джонатан.

Скалли кивнула и, к собственному удивлению, по очереди обняла их обоих.

-Спасибо, что вы были ей друзьями, - произнесла она, смаргивая слезы. – Спасибо вам. Мне пора.

Зак, снова возникший у нее за спиной из ниоткуда, галантно помог ей надеть плащ и проводил до двери, за которой Скалли обнаружила поджидавшее ее такси.

-В аэропорт Кеннеди, - произнесла она, сдерживаясь, чтобы не сказать «в реальный мир, пожалуйста».

-Как скажете, мэм.

Машина плавно тронулась с места.  Скалли смотрела в окно на преобразившиеся с наступлением темноты улицы. Они проносились мимо сверкающими полосами, как световые годы. Скалли зажмурилась и едва не замурлыкала, как кошка. Она была счастлива. Через несколько минут она сядет на самолет, который перенесет ее обратно в Вашингтон со всеми его проблемами и передрягами. Дэйна Скалли взойдет по трапу, специальный агент Скалли сойдет с него, но это будет немного изменившаяся Скалли. Неуловимо другая. Этот чистый восторг, который можно испытать только в детстве, это неожиданное приключение, случившееся с ней по ее собственной воле, этот праздник возвращения на краткий миг к себе настоящей, искренней, способной удивляться, - это было волнующе и прекрасно, и она запомнит это на всю жизнь.

Она чувствовала себя Маленьким Принцем, обнаружившим жизнь на других планетах. Она наблюдала семьдесят шесть живописных закатов, просто передвигая стул с места на место. Она видела падающую звезду и загадала желание. За себя и за того парня. Даже если оно не сбудется, ей было приятно просто думать об этом.

Она не замечала, что водитель такси поглядывает на ее мечтательную улыбку с озабоченным видом. Он принадлежал к другому миру – к тому, в который ей так не хотелось возвращаться. Не хотелось анализировать свой поступок, или все, что с ней произошло. Она не хотела размышлять о том, кем на самом деле были Адам и Джонатан, и почему мальчик Заккари называл ее «миледи», а его слишком типично американская одежда не могла скрыть благородной изысканности его манер.

Это было прекрасным сном, который ей не удастся увидеть снова, но она не могла позволить себе задержаться. Ее ждала работа, ее ждали коллеги, полагавшиеся на нее, ее ждали люди, которых нужно было спасти. Ждала тетя Оливия, желавшая получить объяснения. Ждал Малдер, который задолжал кое-какие объяснения ей, но который – она прекрасно это знала, - не был в состоянии объяснить что бы то ни было. И где-то там ее ждал Человек-Саламандра, смеявшийся над ее неверием. Слишком много ожиданий, чтобы их не оправдать.

-Мы приехали, мисс.

-Что?

-Приехали.

-О. Благодарю.

-Не за что. Счастливого полета.

 

 

Металлический лязг отодвигаемых засовов достиг апогея, испытывая остатки его терпения, когда дверь наконец распахнулась, и возникший на пороге всклокоченный Фрохики протянул без всякого энтузиазма:

-Малдермэн. Что привело тебя к нам в столь поздний час?

Малдер переступил порог и прошел в резиденцию Одиноких Стрелков, не предложив в ответ ничего, кроме довольно слабой пародии на улыбку.

-Боже, ты выглядишь жутко, - протянул Лэнгли, поднимаясь ему навстречу. – Что произошло?

-Нужна помощь? – Байерс предпочел обойтись без комментариев относительно его внешнего вида, хотя это далось ему с трудом.

Малдер сомнамбулически оглядел помещение, с трудом фокусируя взгляд на лицах друзей. Они явно еще не ложились, хотя время действительно было позднее. Впрочем, анархисты живут по собственным правилам, если, конечно, дают себе труд обзавестись ими.

-Такое дело, - произнес он наконец. – Надо установить орудие убийства. Я подумал, может, в вашей новейшей коллекции стильных аксессуаров от Дяди Сэма встречались такие игрушки?

Он протянул Байерсу папку с отчетом о вскрытии Джошуа Малины и без сил опустился в кресло прямо на кипу каких-то распечаток. Стрелки переглянулись и склонились над папкой, время от времени обмениваясь комментариями. Малдер уставился в одну точку, пребывая столько же в сознании, сколь и вне его.

-Малдер, - Фрохики повернулся к нему. – Это дело десятилетней давности. Но разве это не та же самая штуковина, что вы обнаружили на последних жертвах здесь, в Вашингтоне?

Это привлекло его внимание.

-Откуда вы знаете? Сведения о ходе расследования конфиденциальны.

-Малдер, - протянул Лэнгли с сожалением. – Мы читаем газеты.

-В газетах об этом не сообщалось.

-Малдер, очнись! – Фрохики прищелкнул пальцами у него перед носом. – В Интернете уже сутки только это и обсуждают!

-Девушка, работавшая над профилем, была крайне неосторожна, - с мягкой укоризной произнес Байерс.

Малдер выругался себе под нос.

-И далеко это зашло?

Они снова переглянулись, после чего Фрохики резюмировал:

-Про конфиденциальность можешь забыть, приятель. Кто она такая?

У Малдера имелся вариант ответа на этот вопрос, который он предпочел не озвучивать.

-Волонтер, - произнес он вместо этого. – Доброволец. Говорит без умолку и одевается, как Лесли Соммерфилд. Это она вышла на эти старые дела.

Лэнгли присвистнул, Байерс в удивлении покачал головой.

-Неаккуратно. Кстати, она очень тепло о тебе отзывается.

-Что? – Малдер подскочил. – Она сказала, что не называла имен.

Фрохики закатил глаза.

-Малдер, ты бы хоть иногда в Сеть заглядывал. В ее вчерашнем посте помимо твоего имени, не указан разве что размер ботинок.

-Для осведомленных лиц узнать тебя в ее описании действительно не составляет труда, - подтвердил Байерс. – Вот послушай. «… расследующий дело агент ФБР известен своей проницательностью так же, как и привлекательной внешностью. Пол местного отделения усыпан осколками разбитых им сердец…»

-Что?!

-Погоди, здесь еще. «…выпускник Оксфорда бла-бла-бла… годы успешной работы в Бюро… успевает флиртовать, не отвлекаясь от работы. Девушки, я трепещу, и, если бы у меня не было бойфренда, у меня не было бы и шансов устоять, потому что в его изумрудных глазах светится не только горячее желание найти убийцу…»

Выражение глубочайшего потрясения на его лице развеселило их.

-Малдер, все эти годы мы тебя недооценивали, - хмыкнул Лэнгли.

-И если ты начнешь с нами флиртовать, боюсь, мы не устоим.

-У нас ведь нет бойфрендов.

-Про «изумрудные глаза» мне особенно понравилось, - хихикнул Фрохики. – Готов поспорить, в Бюро тебя теперь будут называть только так, никакого Призрака.

Малдер на мгновение спрятал лицо в ладонях и покачал головой.

-Я ее убью.

-Почитательница, а?

-Ты сказал, Лесли Соммерфилд?

-Я сказал, я убью ее.

-Я трепещу, Изумрудные Глаза.

-Фрохики, заткнись!

-Так или иначе, Малдер, но в промежутках между выражением восхищения твоей персоной она довольно подробно описала состояние, в котором нашли тела, - Байерс первым вернулся к серьезному разговору. – Так что мы уже думали об этом.

-И к какому выводу пришли?

-Мы…

Его прервал звонок телефона. Фрохики включил динамик.

-«Одинокие Стрелки».

-Привет, Фрохики, это Дэйна Скалли. Извини, что так поздно.

Выражение изумления теперь было на всех лицах.

-О чем разговор, агент Скалли, - протянул Фрохики, неуверенным взглядом обведя приятелей. – Чему обязаны этим неожиданным удовольствием?

-Я… Я хотела попросить вас кое-что для меня проверить. Точнее, не для меня, для агента Малдера.

Фрохики явно собирался сказать: «Он как раз сейчас здесь», но Малдер отчаянно замотал головой, для верности зажав ему рот ладонью. Наблюдавший за этой пантомимой Байерс кашлянул и поспешил на помощь.

-Что нужно проверить, агент Скалли?

-Черт, - послышался вздох. – Привет, Байерс… Лэнгли? Ненавижу, когда вы пускаете меня через динамик. Не знаю, слышали вы или нет о серии убийств подростков в Вашингтоне и окрестностях.

Они переглянулись, и Фрохики снова закатил глаза. На его лице было отчетливо написано: «Ребята, с какой вы планеты?»

-Мы кое-что слышали, - осторожно ответил Байерс. – Вы как-то связаны с этим делом?

-Не я, - она снова вздохнула. – Малдер. Он должен составить для них профиль, но он, конечно, на этом не остановится.

Малдер прикрыл рот рукой, пряча улыбку.

-Его интересует орудие, которым была удалена кожа. Нашей лаборатории не удалось установить, что это было. Я подумала, может, вам приходилось встречать нечто подобное? Какие-нибудь новейшие военные разработки?

Настала очередь Фрохики прикрыть рот рукой. Лэнгли присвистнул. Байерс посмотрел на Малдера, недоверчиво качая головой и словно спрашивая: «И часто у вас так?»

-В общем, если бы вы проверили… Ребята?

Лэнгли толкнул Фрохики в бок, и тот поспешно произнес:

-Конечно, агент Скалли, мы постараемся. Сразу же сообщим вам.

-Спасибо, - в ее голосе слышалась некоторая напряженность. – Еще кое-что, касательно Малдера. Если я могу попросить вас…

Она звучала очень неуверенно, и Фрохики торопливо ответил:

-Все, что угодно, агент Скалли.

Малдер замер, глядя на телефон бесстрастно, словно на очередную улику. Скалли заговорила снова после небольшой паузы.

-Когда он профилирует, он иногда теряет контакт с реальностью. Слишком… слишком углубляется в… в сознание преступника. Вы знаете, с ним это бывает.

-Да, агент Скалли, - на этот раз ответил Байерс. – Мы видели, как это происходит.

Он не сводил взгляд с Малдера, но тот уставился на телефон с такой силой, словно гипнотизировал его.

-Он… В общем, может так случиться, что он заглянет к вам. Не знаю… Мне почему-то кажется, он может зайти.

-Вы разве не вместе с ним работаете по делу? – спросил Фрохики, не обращая внимания на попытку Малдера пнуть его.

-Нет, - тон Скалли сделался жестче. – Он работает один. Я поэтому и хочу вас попросить. Это дело ему дали в пятницу. Сколько я знаю Малдера, это означает, что он уже около трех суток не спал, а за прошедший день вряд ли ел что-нибудь… существенное.

-Вы хотите, чтобы мы побыли нянечками? Боюсь, Малдера будет сложновато уложить в  кроватку и покачать.

-Эй, всегда можно дать ему по голове чем-нибудь тяжелым.

-Или незаметно подсунуть снотворное.

-Не скажу, что идея плоха, - прервала их Скалли, - но мало выполнима. Но я хочу, чтобы вы, по крайней мере, заставили его поесть. Можете заколдовать его рассказами про пришельцев или программу по клонированию Саддама Хусейна, но, ради Бога, впихните в него хоть что-нибудь съедобное. В один прекрасный день он умрет от истощения и не заметит этого.

-Мы постараемся, агент Скалли, - пообещал ей Байерс. – Что-нибудь еще?

-Нет. Позвоните мне, если что-нибудь найдете насчет орудия убийства.

-А если Малдер у нас появится?

Скалли молчала очень долго, потом наконец ответила:

-Просто сделайте, как я просила.

Из динамика донеслись короткие гудки, и Байерс его выключил. Стрелки синхронно повернулись в сторону Малдера, который не поднимал глаз от пола. Наконец он посмотрел на них.

-Предупреждаю, я буду сопротивляться любой попытке впихнуть в меня «хоть что-нибудь».

-Малдер, сукин ты сын… - прошипел Фрохики. – Тебе должно быть…

-… стыдно, - закончил за него Лэнгли.

-Очень стыдно, - даже Байерс смотрел на него с упреком. – Как ты можешь так с ней поступать?

Малдер в изнеможении запрокинул голову и выдохнул воздух тремя короткими порциями.

-Вы еще не все знаете, - сознался он наконец.

-О, не говори мне, - Фрохики рассерженно отмахнулся. – Сам угадаю. Вы не работаете по делу вместе, потому ты умудрился наговорить ей такого дерьма, что чертям в аду тошно стало.

-А теперь тебе нужна ее помощь.

-Но ты пришел к нам, потому что у тебя еще и хватает совести не показываться ей на глаза.

-Когда ты видел ее в последний раз?

-У тебя вообще есть сердце, парень?

-Ну все, хватит! – прикрикнул он на них. – Отвали, Фрохики. Мне стыдно, чтоб вы знали, в гораздо большей степени, чем вы можете себе представить. Нельзя ли наконец перейти к делу?

Они все еще гневно на него смотрели, тяжело дыша. Ополчившаяся троица выглядела забавно, но смеяться ему не хотелось. Хотелось повеситься.

-Знаешь, Малдер, мы послали бы тебя к черту, - буркнул Фрохики с таким видом, словно хотел сплюнуть ему под ноги. – Но беда в том, что нас попросила Скалли.

-Кто бы мог подумать, Фрохики, что мы с тобой будем выяснять отношения из-за реально существующей девушки.

Фрохики подошел, глядя на него снизу вверх с выражением глубочайшего отвращения на лице.

-У меня руки чешутся набить тебе морду, - процедил он сквозь зубы. – Да только агент Скалли не скажет мне спасибо.

-Сначала поищи лестницу, - беззлобно посоветовал ему Малдер.

-Ты…

-Фрохики, прекрати! – Лэнгли и Байерс оттащили его.

–Ты что, не видишь, он уже по уши в этом дерьме? – заорал Лэнгли ему в ухо. – Скалли была права, у него сносит крышу.

-Мы позвоним тебе, если что-то найдем, Малдер, - произнес Байерс, задыхаясь от усилий в попытке удержать Фрохики на месте. – Но сейчас тебе лучше уйти.

Малдер смотрел на них так странно, словно впервые увидел. Он будто спрашивал себя, как оказался здесь и какого черта он им наговорил. Наконец он кивнул и вышел, слыша непрекращающиеся звуки борьбы за спиной.

 

 

Он поджидал ее, скорчившись на полу, прислонившись спиной к двери ее квартиры. Увидев странную фигуру издалека, Скалли насторожилась, потянувшись за оружием, но через мгновение узнала его и с облегчением перевела дыхание. Однако подойдя ближе, она снова почувствовала укол страха, стоило ей заглянуть ему в лицо. Выражение отчаяния и безграничной усталости было настолько неподдельным, что ее сердце переполнилось сочувствием. Она мягко положила руку ему на плечо, и он поднял голову.

-Агент Скалли.

-Агент Прево? Как вы здесь оказались?

Ее рот в удивлении открылся, когда она увидела слезы, струящиеся по его лицу.

-Клод, что случилось? – она опустилась на пол рядом с ним. – Что произошло?

-Шерил, - выдохнул он наполовину слова, наполовину рыдание. – Агент Гривз. Она в критическом состоянии.

-Как? – ахнула Скалли. – Она ведь была стабильна?

-Я пришел к ней днем, а она… ее уже не было в палате… Они сказали, началось воспаление. Что она не может дышать сама, и…

-Клод, но она поправится, - Скалли почувствовала, как ее собственные глаза наполняются слезами. – Она поправится. Она такая сильная, она выкарабкается.

Она не была готова к тому, что он бросится на нее и прижмет к себе с силой утопающего, вцепившегося в спасательный круг. Скалли потеряла равновесие, и ей ничего не оставалось, кроме как схватиться за него обеими руками. Она растерялась, не зная, что предпринять. Он плакал навзрыд, как маленький ребенок, и Скалли, повинуясь материнскому инстинкту помимо собственной воли, начала гладить его по спине и бормотать слова утешения.

Он отстранился резко, глядя на нее так, будто впервые увидел. На его лице по очереди промелькнули выражения удивления, раскаяния и, наконец, стыда.

-Боже мой, агент Скалли… Простите меня.

-Все в порядке, - она покачала головой и мягко улыбнулась.

-Что вы должны обо мне теперь думать…

-Я думаю о вас только хорошее, Клод. Я думаю, что вы живой человек, из плоти и крови, который очень переживает за близкого человека, - она поднялась на ноги и протянула ему руку. – Пойдемте, я напою вас чаем.

Он благодарно сжал ее руку и встал, сразу оказавшись на голову выше.

-Спасибо, но думаю, мне лучше уйти, - он явно стыдился своего срыва. – Я, собственно, пришел рассказать вам, что мы не продвинулись ни на шаг. Монтегю мечется, как тигр в клетке, но, похоже, мы застряли. Никаких версий, никаких улик, кроме…

-Кроме чего?

-Плащ агента Гривз… То, что от него осталось, в любом случае. На уцелевшем куске ткани в лаборатории обнаружили посторонний элемент. Какие-то чешуйки, похожие на частицы кожи.

Бровь Скалли поднялась в удивлении.

-Что показал тест на ДНК? Есть совпадения с кем-нибудь в нашей базе?

-Дело в том, что… - он замялся, очевидно, затрудняясь в выборе слов, - тест не дает однозначного ответа, что эти частицы принадлежат человеку.

-Вы шутите? Чья же это кожа?

Он покачал головой, внимательно глядя на нее.

-Они все еще не могут определить. Я надеялся, может, вы мне скажете…

Скалли глубоко вздохнула, отводя глаза. Она не была готова поделиться своей теорией с кем бы то ни было. О чем она вообще думает? У нее нет сколько-нибудь разумного объяснения происходящему! Какая уж тут теория…

-Сожалею, Клод, но я не знаю. Возможно, нам больше повезет завтра, - она похлопала его по плечу, избегая его взгляда.

-Да, конечно, - он старался скрыть разочарование. – Еще раз простите меня за вторжение, агент Скалли.

Она отрицательно покачала головой, провожая его взглядом. Подождав, пока он скрылся за дверью, она вошла в квартиру, чувствуя атакующую усталость.

Оставалось только надеяться, что агент Гривз поправится. Скалли знала, что отныне каждый агент, задействованный в расследовании, будет воспринимать это дело как личную вендетту. Шерил Гривз многие любили и уважали, но причина была даже не в этом. Она была одной из них, и этим все было сказано. Преступники, имевшие неосторожность причинить вред кому-нибудь из личного состава, очень быстро убеждались в ошибочности своих действий.

Проблема, однако, заключалась в том, что даже при самом ревностном отношении у них все еще ничего не было. И не похоже, чтобы прорыв состоялся когда-либо в ближайшем будущем.

Лампочка на ее автоответчике мигала, оповещая ее о полученном сообщении. Скалли торопливо нажала на кнопку, надеясь, вопреки себе, что это Малдер наконец-то решил поговорить с ней. Однако это оказался всего лишь Фрохики, сообщавший, что они работают над ее поручением. Он также добавил, что Малдер заходил к ним, как она и предвидела, и, хотя им не удалось заставить его поесть или отдохнуть, они заказали доставку из ближайшего итальянского ресторана к нему домой, и, возможно, это поможет исправить ситуацию. Он выглядел не слишком хорошо, но не смертельно, резюмировал Фрохики, так что ей не стоило пока слишком беспокоиться.

Скалли выслушала его отчет с грустной улыбкой и, как ни странно, действительно почувствовала себя спокойнее. Она прекрасно сознавала, что Фрохики пытался как мог смягчить краски, а надежда на то, что Малдер съест свою лазанью, была, по меньшей мере, призрачной. Однако было приятно почувствовать поддержку в борьбе с этой гидрой, у которой каждый раз вырастали две головы взамен одной отрубленной. По крайней мере, она не одинока.

Сон выглядел заманчивой перспективой, учитывая, что она собиралась злостным образом нарушить приказ Скиннера и появиться завтра на работе. Но тут уж Скалли не намерена была сдавать позиции. В конце концов, она врач и может вполне объективно оценить свое состояние. У агента Монтегю сейчас на счету был каждый человек, а она не собирается отказываться от дела так просто. Она хороший агент и заслуживает быть частью этого расследования. Им нужен, жизненно необходим прорыв, а она может его обеспечить. Даже если после этого в Конторе будет на одного Призрака больше.

 

 

Он не мог спать. Его глаза слипались, однако он не мог позволить себе закрыть их хотя бы на мгновение. Он боялся, что открыв их снова, может осознать себя Райаном Лилаком больше, чем Фоксом Малдером. Этот тип, официально скончавшийся одиннадцать лет назад, успел просочиться ему под кожу. Черт бы побрал Паттерсона, черт бы побрал Оксфорд! Его слишком хорошо учили, а он был слишком восприимчив. Чересчур восприимчив.

Он без сил откинулся на спинку кушетки, с отвращением оттолкнув от себя очередную папку. Сколько времени прошло с тех пор, как он покинул офис Стрелков? Час, два, столетие? Часы, мертвой хваткой сдавившие запястье, уверили его, что сейчас глубокая ночь. Забавно, он не чувствовал времени. Целиком погрузившись в изучение захваченных из офиса материалов, он перестал реагировать на внешние раздражители.

Райан Лилак. Жив, здоров и снова в строю. Малдер не сомневался в этом ни минуты, хотя пока и не был готов делиться этой информацией с детективом Вийерсом или агентом Мэтьюсом. Но этот парень был жив, он чувствовал это. Точно такое же тошнотворное ощущение он испытывал, когда понял, что вопреки всем свидетельствам, жив Джон Барнетт или Исаак Лурия. Переродившись, трансформировавшись, но упорно продолжая существовать. Лилак был жив и продолжал свою затянувшуюся месть.

Малдер долго вглядывался в хмурое сосредоточенное лицо, чья угрюмость усиливалась из-за скверного качества переданной по факсу фотографии. Мать умерла, когда ему было два года, скорее всего, он ее не помнил. Отец – отставной военный, работал в частном охранном агентстве. Судя по отзывам соседей, он много пил, и рука у него была тяжелая. Он бил тебя, Райан? Могу поспорить, он тебя бил. Редко по лицу – соседи и так вызывали полицию слишком часто. Впрочем, со временем они привыкли и, заслышав крики, доносившиеся из дома Лилаков, чаще всего переворачивались на другой бок и засыпали снова.

Подходящая обстановка для подростка, который и так рос слишком обидчивым, слишком ясно осознающим свою посредственность и слишком рано проявившим амбициозность. В записях школьного врача было зафиксировано, что Райан жаловался на бессонницу и ночные кошмары. Звучит слишком знакомо, чтобы радоваться.

«…-Я с тобой разговариваю, черт возьми! Смотри мне в глаза!

-Я не делал этого, папа! Меня даже не было здесь, когда…

-Не смей мне врать, Фокс!

-Но я…

-Я сказал, не смей мне врать! Ты всегда выдумываешь оправдания, вместо того, чтобы вести себя как должно. Твоя мать может верить в эти бредни, но я этого не позволю! Я не позволю своему сыну вырасти лгуном!

Кулак со свистом врезался в его живот, который он слишком поздно попытался прикрыть руками…»

Малдер подскочил, просыпаясь, инстинктивно обхватив себя руками. Ему не сразу удалось понять, где он находится, предметы окружающей обстановки расплывались. Несколько пульсирующих страхом секунд он не мог с уверенностью сказать, сколько ему лет – четырнадцать или тридцать шесть. Потом сознание медленно стало возвращаться.

Он застонал в полумраке пустой квартиры, и звук издевательским эхом отскочил от стен. Ему нельзя спать, нельзя спать, он знал это. Вот, что происходит, когда на мгновение утрачиваешь контроль. Малдер поднялся на ноги, чувствуя, как неохотно тело повинуется командам, и отправился на кухню в поисках воды. Несколько мгновений он стоял, опираясь руками о раковину, слушая звук падающих капель. Терапия.

Когда он вернулся в комнату, его пульс практически успокоился, вернувшись к привычному ритму. Он посмотрел на разбросанные на кофейном столике документы и фотографии с ненавистью, порожденной отвратительно липким страхом, вязкой субстанцией, наполнившей его легкие. Можно, он не будет заниматься этим дальше? Это невыносимо, это немыслимо. Он распадается на части. Он должен отказаться от этого дела. Он должен был с самого начала.

Пожалуйста, пожалуйста, Господи, что бы это ни было, прости меня. Я больше не могу. Можно, я больше не буду?

«…-Пожалуйста, пожалуйста, мама! Я больше не буду!

-Я знаю, что ты больше не будешь, Фокс, но отец все равно хочет с тобой поговорить. Иди, он у себя в кабинете. Иди.

-Нет, мама, пожалуйста, можно я не пойду? Пожалуйста, мама…»

Он согнулся пополам, скорчившись от фантомной боли. Это слишком далеко зашло, так не может продолжаться. Он должен передать дело другому агенту. Какому-нибудь вундеркинду из благополучной семьи, который не будет смешивать свои эмоции с эмоциями убийцы. Кому-нибудь, кому наплевать.

Не выйдет.

Фотографии четырех подростков, думавших, что мир принадлежит им, смотрели на него снизу вверх. Малдер опустился на колени, сократив расстояние до минимума.

Джошуа Малина, Билл Уитон, Том Вильерс и Гарри Шеппард.

Твои обидчики, Райан, и твои жертвы.

Сначала им и в голову не приходило обращать на тебя внимание. Ты для них не существовал, как и для всех остальных. И это злило тебя, не так ли? Тебе так отчаянно хотелось не быть самым посредственным парнем в этом эпицентре посредственности. Тебе хотелось обладать скрытыми силами, талантами, которые позволили бы тебе выделиться. Что угодно, чтобы стать заметным. Готов поспорить, ты обожал «Супермена» и втайне мечтал о волшебном событии, которое изменило бы твою жизнь. Что-то, что заставило бы всех понять, каков ты на самом деле.

Но ничего не происходило, и ты находил утешение, становясь поперек дороги самым крутым ребятам в школе. Ты пересчитывал задницей ступеньки больше раз, чем в состоянии запомнить, и прогуливал уроки физкультуры, чтобы никто не увидел синяков на твоих ребрах, когда ты был в душевой. Тебе приходилось несладко, но зато ВСЕ смотрели на тебя. Все помнили твое имя. За это ты был благодарен своим мучителям.

Ты бы так хотел стать одним из них, правда? Ты ненавидел и любил их, как ненавидел и любил себя. У тебя было море амбиций, но не было способностей. И вот теперь они у тебя появились.

Как ты это делаешь, Райан? Малдер рассматривал крупный план свастики на груди Грега Эмброуза. Как, черт возьми, ты это делаешь?

Ему нужен был свежий воздух. Эта квартира, наполненная призраками прошлого, вызванными к жизни горой распечаток и фотографий на его столе, грозила раздавить его своей тяжестью. Ему нужен свежий воздух, ему нужно почувствовать себя живым. Ему просто необходимо побыть Фоксом Малдером какое-то время.

Двигаясь механически, на автопилоте, он схватил ключи от машины и куртку и выскочил в коридор прежде, чем успел остановить себя. Все в порядке. Просто небольшая прогулка по ночному городу. Он сможет открыть окно и впустить в салон ветер в надежде, что это поможет ему снова стать собой. Наплевать, что от дыхания поднимается пар, ветер всегда был его другом.

Он довольно долго колесил по улицам без всякой цели. Сознание не принимало ни малейшего участия в выборе направления движения. Он словно отключился, воспарил над собственным телом. Искусство медитации по Фоксу Малдеру. Техника возвращения к себе не отработана должным образом, но, возможно, вы все-таки захотите попробовать. Вдруг вам повезет вернуться в более удачливое тело.

Он очнулся от громкого стука в стекло, раздавшегося над левым ухом. Малдер вздрогнул, пытаясь подхватить выпущенные из рук нити реальности. Как и тогда, в собственной квартире, он не сразу сумел сориентироваться, понять, где находится и что происходит. Первым пришло осознание того факта, что машина стоит без движения с выключенным двигателем. Судя по всему, довольно давно. Малдер посмотрел на неясный силуэт здания впереди. Было все еще темно. Он моргнул, и силуэт сделался четче, обретя фокус. Он почувствовал, как его желудок дернулся под действием узнавания и волнения.

Дом Скалли. Это дом Скалли. Как он сюда попал?

Стук в стекло повторился, на этот раз более настойчиво. Кажется, кто-то позвал его по имени. Малдер медленно повернул голову.

Она стояла там, похожая на эльфа или сильфиду. Светлая, почти светящаяся в темноте, рука, придерживающая у ворота темную ткань плаща, слишком большого для нее. Такое же белое сияющее лицо в обрамлении лиловых при ночном освещении волос. Черты лица почти неразличимы, за исключением глаз – огромных, черных, тревожно сверкающих.

«Кто ты?» - вертелся у него на языке абсолютно идиотский, но жизненно важный вопрос. Где заканчивалась реальность и начинался вымысел?

Он открыл дверь и вышел из машины быстрее, чем это представлялось возможным, и, не дав ей опомниться, схватил ее за плечи.

-Малдер, что ты делаешь? – испуганно произнесла она, и ее хриплый от ночного воздуха голос подстегнул его желание узнать правду.

Его руки сжали ее плечи так, что ткань плаща протестующе скрипнула. Он встряхнул ее, что было силы, так что ее голова мотнулась из стороны в сторону, но она не проронила ни звука.

-Кто ты? – рявкнул он, впившись взглядом в ее лицо, словно ища признаки обмана. – Кто ты?

-Малдер, пожалуйста, - в ее голосе прозвучала мольба. – Это я, Скалли. Пожалуйста, Малдер. Мне больно.

В этот момент озарение накрыло его. Его руки обмякли и бессильно упали вдоль тела, голова запрокинулась, и он вдохнул полной грудью, словно это был его первый в жизни вдох. Наконец он посмотрел на нее снова и улыбнулся. Скалли с шумом перевела дыхание.

-Пойдем, я замерзла.

Тут только он заметил, что плащ она набросила прямо поверх пижамы.

-Хочешь переодеться, перед тем как вызвать полицию?

Она нетерпеливо вздохнула и взяла его за руку.

-Малдер, пойдем домой. Пожалуйста, - тихо добавила она, встретившись с ним глазами.

Что-то в ее интонации наконец-то проложило дорожку к центру восприятия. Кивнув, Малдер сжал ее руку и безропотно вошел в дом следом за ней. Свежего воздуха с него было достаточно. Теперь он хотел согреться.

 

 

Ее руки все еще дрожали, когда она наливала ему чай. К счастью, он этого не видел, он ждал ее в гостиной. Не то, чтобы он заметил, конечно. Только не в таком состоянии.

Она проснулась внезапно, как будто услышав что-то. Будильник показывал начало четвертого. Она не стала зажигать свет, спрашивая себя, что могло разбудить ее. Тишина в квартире была настолько плотной, что это пугало ее. Совсем как в детстве. Бугимены под кроватью, папочка. Они глядят на меня. Не бойся, Старбак, я возьму свое ружье и прогоню их. Нечего бояться. Засыпай.

Но она не могла уснуть. В конце концов, она принялась бродить по квартире, пытаясь привести в порядок мысли. Что-то было не так, что-то не так, что-то не так. Только выглянув в окно и заметив припаркованную напротив машину, она почувствовала, как все кусочки мозаики складываются воедино.

Ты сбежал от своих бугименов, Малдер? Думаешь, я смогу защитить тебя от них?

Он напугал ее до чертиков на стоянке. В какой-то нескончаемо долгий безумный момент ей показалось, что разум к нему не вернется. Но он улыбнулся, и в его глазах наконец-то мелькнуло узнавание. Мир не исчез, просто взял тайм-аут. Она ненавидела тайм-ауты.

Она сосредоточилась на своем дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох через нос, выдох через рот. Заставь эту чертову диафрагму работать. У тебя не пульс, а стадо гарцующих носорогов под кожей. Вдох. Выдох. Молодец, девочка. Доктор доволен. Она подождала, пока дрожь в руках прекратится, и лишь тогда направилась обратно в гостиную, прихватив с собой чашку.

Малдер сидел в кресле и разглядывал висевшую на стене картину. Скалли передала ему чашку, и он благодарно кивнул, принимая ее. Помедлив, она опустилась на кушетку, плотнее затянув поясок халата. Ей все еще было холодно.

Он сделал глоток чая, игнорируя ее пристальный взгляд. Скалли смотрела на него в изнеможении, впитывая в себя каждую деталь. Если сутки назад он выглядел усталым, то как определить его теперешнее состояние? Она была благодарна за неяркое освещение в комнате, ей не хотелось бы увидеть его лицо при полном свете. Она не была уверена, что выдержит.

Он пил чай маленькими глотками, время от времени бросая на нее робкие и как бы оценивающие взгляды, словно хотел попробовать воду, прежде, чем нырнуть. Какая-то часть него надеялась, что Скалли заговорит первой, но она молчала, не сводя с него взгляда. Он не знал, как охарактеризовать этот взгляд, и от этого ему было не по себе. Наконец он поставил чашку на столик и посмотрел на нее.

-Прости меня.

Ее бровь приподнялась едва заметно, и это было единственной ее реакцией.

-За что?

-Я разбудил тебя.

Некоторое время Скалли продолжала молча на него смотреть, потом ее губы дрогнули, и она рассмеялась хриплым невеселым смехом, в недоверии качая головой.

-Я не верю в это, это слишком… - пробормотала она наконец.

-Скалли…

-Нет, Малдер, я просто не верю тебе. Это не может быть правдой на самом деле.

-Скалли, пожалуйста.

Она поспешно отвернулась, чтобы он не увидел слез, горячим потоком хлынувших из глаз, но ее опустившиеся плечи сказали все. Ему захотелось пустить себе пулю в лоб немедленно, но приблизиться к ней он не решался. Он все еще не знал, как истолковать ее состояние.

-Скалли, если ты хочешь, чтобы я ушел…

Из ее горла вырвался пронзительно высокий звук, напоминавший истерическое рыдание, и она тут же зажала себе рот ладонью, обхватив себя что было силы другой рукой и раскачиваясь из стороны в сторону. Малдер почувствовал, как его внутренности скручиваются в тугой комок, начавший мячиком колотить по стенкам живота.

-Скалли…

Она развернулась резко, словно ее хлестнули невидимой плетью.

-Конечно, я хочу, чтобы ты ушел, Малдер! Я просто мечтаю об этом после суток, в течение которых я тебя не видела и не имела о тебе никаких известий! Я не могу дождаться, когда ты исчезнешь, чтобы снова начать гадать, в каком ты состоянии сознания. Еще держишься, или тебя уже унесло прямиком в сердце сумасшествия, откуда никто не сможет тебя достать! В особенности после того, что я видела там, на стоянке, мне просто не терпится дождаться, когда ты уйдешь!

Он закрыл лицо руками, и это очевидное признание вины и выражение слабости разозлило ее еще больше.

-Тебе наплевать, правда? Тебе, твою мать, наплевать, что ты со мной делаешь! Я для тебя ценный сотрудник, не более того. Господи, Малдер… если б ты знал, как я тебя ненавижу…

Он посмотрел на нее, и его глаза стали почти черными от боли.

-Я знаю… - прошептал он едва слышно.

-Но почему? – с трудом выговорила она, не обращая внимания на слезы, нескончаемым потоком струящиеся по щекам. – Почему ты так поступаешь, Малдер? Все эти годы… Что еще я должна сделать, чтобы ты наконец поверил мне?

Ему показалось, что пол и потолок поменялись местами несколько раз. Он смотрел на ее искаженное отчаянием лицо в изумлении, грозившем обернуться остановкой сердца.

-Скалли, - выдохнул он каким-то чудом, - ты ведь не можешь ТАК думать? Я никогда…

-Все эти годы, - она словно не слышала его. – Все эти годы… Зачем ты позволял мне быть рядом все эти годы, если я не нужна тебе?

-Ты не можешь так думать, Скалли, пожалуйста, - он оказался перед ней на коленях в одно мгновение, ища в ее глазах подтверждение тому, что она слышит его. – Ты не можешь так обо мне думать!

Она закрыла глаза и уронила голову единым движением поражения и бессилия. Малдер почувствовал панику, грозящую сжечь его мозг. Если он сейчас не найдет слов, чтобы убедить ее, как сильно она ошибается, он ее потеряет. Если уже не потерял.

-Скалли, пожалуйста, посмотри на меня, - она осталась совершенно безучастной, и он нежно сжал ее лицо в ладонях, приподнимая его, пытаясь заставить ее взглянуть на него. - Умоляю тебя, Скалли, пожалуйста…

Ее глаза открылись, и он не стал медлить более ни секунды.

-Скалли, ты не можешь думать, что не нужна мне. Ты нужна мне. Больше, чем кто-либо или что-либо на всей треклятой планете. Скалли, я… я моральный урод, который скорее потеряет самое ценное, что у него есть, чем сумеет показать свои чувства. Я знаю, я обидел тебя тогда в офисе. Пожалуйста, поверь мне, я не хотел. Я не имел в виду того, что сказал. Боже, Скалли. Я такой идиот. У меня нет никакого права просить прощения, но я прошу, я очень тебя прошу, прости меня. Пожалуйста, Скалли. Без тебя я не выживу.

Она сделала легкое движение головой, и он тут же уронил руки, отпустив ее. Скалли пристально на него смотрела, и он затаил дыхание. Он не был уверен, что ему нравится странно насмешливая искорка, промелькнувшая в ее глазах.

-Кто я для тебя, Малдер? Спасательный круг?

Дерьмо. Он нашел не те слова.

Она встала, заставив его дать ей дорогу, и сделала несколько шагов по комнате. Он с тревогой наблюдал за ней, ожидая ее слов, как приговора.

-Малдер, - она наконец повернулась к нему, и он замер, ловя каждое слово. – Ты как собака на сене. Ты защищаешь меня так же бездумно, как она стережет свою копну соломы. Но дело в том, Малдер, что сено собаке не нужно. Ни для чего. Отогнав всех чужаков и злоумышленников, она не знает, что делать с этим сеном дальше. Каждый раз, - она резко втянула в себя воздух, - каждый раз ты убеждаешь меня… и себя, в какой-то мере, что я нужна тебе, но по правде говоря, Малдер, ты знаешь, что со мной делать, не больше, чем та собака.

Он смотрел на нее, приоткрыв рот и слегка склонив голову набок. В этот момент он действительно напоминал нашкодившего щенка, который пытался заслужить прощение хозяйки, и Скалли усмехнулась точности своего сравнения. Ирония, однако, была весьма печальной.

-Ты говоришь, я нужна тебе, Малдер? Зачем? Каждый раз, когда тебе нужна помощь, ты отталкиваешь меня, замыкаешься в себе. Когда твоей жизни угрожает опасность, я узнаю об этом последней. Узнаю от кого угодно, только не от тебя, потому что ты не считаешь, что меня это касается. Раз уж мы заговорили об этом, ты можешь наконец объяснить мне, зачем я тебе нужна? Чего ты от меня хочешь?

Она загнала его в угол. Ее глаза двумя отточенными булавками пригвоздили его к месту, как бабочку к стене. Он был полностью парализован, и помощи было ждать неоткуда.

Они уже были здесь, именно здесь, всего каких-нибудь пол года назад. Она спросила его, почему у нее нет своего стола, и он так же мало понял, откуда это взялось и что означало, как и сейчас аллегорию с собакой. Она пыталась что-то ему сказать, она снова и снова пыталась всеми доступными ей способами, но, похоже, он был глухим и слепым одновременно. Он не знал, какого ответа она ждет, у него не было правильного ответа. Этот разговор вполне мог поставить финальную точку в их партнерстве, но Малдер чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы продолжать борьбу. С обостренной ясностью он понимал лишь одно: она нуждается в чем-то, что он не в состоянии ей дать. Он даже не может понять, что именно ей так необходимо. Это привело бы его в отчаяние, если бы он уже не находился за пределами состояния, которое можно было определить словами.

Малдер выпрямился во весь рост медленно, сконцентрировавшись на ощущении покалывания, вызванного кровотоком, устремившимся в привычное русло с новой силой. Он посмотрел на нее со спокойствием, порожденным усталостью. Когда он заговорил, его голос звучал тускло, как погасший факел.

-Скалли, ты нужна мне, просто потому что нужна. Я не могу этого объяснить. Мне жаль, что я не понимаю тебя лучше. Надеюсь, ты не думаешь, что я лгу.

Она покачала головой, и в нем затеплилась искорка надежды, что, может быть, по крайней мере, ей удастся понять его.

-Ты нужна мне, Скалли, потому что когда ты рядом, все по-другому. Каждый день. Все по-другому. Ты не поймешь, я никогда не смогу объяснить тебе, как это было… до тебя. Как будто… наполовину. Все было – наполовину, теперь все стало целым. Я больше не чувствую себя отверженным. Черт, Скалли, бывают дни, когда я чувствую себя нормальным, - он усмехнулся. – Такого никогда не случалось раньше. Я не знаю, что бы ты хотела от меня услышать, Скалли. Но поверь, если бы я знал, я бы сказал это. Я бы сделал что угодно, если бы это было в моих силах. Что угодно.

Он посмотрел на нее с грустной улыбкой, избегая встречаться с ней взглядом, и уставился в пол, размышляя, выставит ли она его за дверь или просто пристрелит. Он с легкостью мог проникнуть в самое извращенное сознание, понять, почему люди совершают самые необъяснимые поступки, и предсказать ход их дальнейших действий, но его способности к психоанализу пасовали, когда речь заходила о Дэйне Скалли. И не имело никакого значения, насколько проницательным психологом он являлся, или что он долгое время считался лучшим следователем Бюро. Он не мог расколоть ее. Когда дело касалось жизненно важных вопросов, она превращалась в сфинкса, который любил загадывать неразрешимые загадки и никогда не давал на них ответ.

Скалли молчала очень долго, и когда он наконец осмелился на нее посмотреть, он увидел, что она снова плачет, но на этот раз улыбаясь сквозь слезы. Он не стал бы даже пытаться описать эту улыбку или понять ее, просто смотрел, чувствуя, как погасший было факел разгорается снова.

-Ты сказал это, - произнесла она, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

-Сказал что?

-То, что я хотела услышать.

Он стоял неподвижно, осторожно приглядываясь к ней и боясь пошевелиться, поэтому она подошла к нему сама и обняла его, заставив выдохнуть от облегчения.

-Ты уверена? – глухо выговорил он, и его руки нерешительно сомкнулись у нее за спиной. – Скалли, ты уверена?

Она кивнула, прикоснувшись губами к его ключице, согревая его кожу своим дыханием. Малдер закрыл глаза, улавливая исходящее от нее тепло каждой клеточкой. Его снова начала колотить дрожь.

-Я сама не знала, что хотела от тебя услышать, - пробормотала она ему в плечо. – До тех пор, пока ты не сказал это.

Его руки рефлекторно сжались, прижимая ее крепче и баюкая, точно ребенка.

-Я сказал то, что нужно?

Она издала смешок, видимо, его искреннее изумление собственным поступком ее развеселило. Ее губы снова оставили легкий поцелуй на его коже, невербальное выражение благодарности, и это убедило его гораздо быстрее, чем ее ответ.

-Больше, чем нужно.

Волна сокрушительной признательности высшим силам накрыла его с головой, так что он едва не захлебнулся, преодолевая полосу прибоя.

-Слава Богу, Скалли, - выговорил он, восстанавливая дыхание. – Слава Богу.

 

 

Она смотрела на него без всякого снисхождения и без малейшего намерения дать ему передышку.

-Нет совпадения. Мне жаль.

-Сделайте еще попытку.

Эксперт стиснул зубы, возвращая свое внимание к компьютеру. Настойчивость в достижении цели – отличное качество, но в данном конкретном случае оно гораздо больше напоминало ослиное упрямство.

«Сделайте еще попытку».

Последние полчаса он с трудом сдерживался, чтобы не убить ее. Утром, когда он открыл лабораторию и обнаружил, что агент Скалли уже дожидается его, он решил, что это приятный сюрприз в начале дня. Он ошибался. Они безрезультатно пытались установить, кому принадлежала ДНК частиц кожи, найденных на плаще агента Гривз. Каждая новая попытка лишь убеждала его в правильности выводов, к которым он пришел еще вчера: принадлежность ДНК установить не удастся. Агент Скалли, однако, не спешила с ним согласиться.

-Нет совпадения.

-Мы что-то упускаем, агент Льюис, - Скалли прикусила губу, всматриваясь в монитор. Одна ее рука лежала на спинке его кресла, вторая потянулась к мышке. – Разрешите?

Он кивнул, глядя на нее со смесью раздражения и волнения. Агент Пендрелл, мир его праху, не был единственным поклонником доктора Скалли в этом секторе штаб-квартиры. Но Скалли так же мало обращала внимание на других, как и на беднягу Дэнни.

-Посмотрите, - ее голос вернул его к действительности. – По-моему, мы нашли его.

Вздрогнув, он бросил взгляд на экран и уже не смог отвести его.

-Да, я бы сказал, нашли… Как, черт возьми, вы догадались проверить эту группу? У нас ушла бы неделя, если не больше, прежде чем мы дошли бы до рептилий.

Скалли пожала плечами, избегая смотреть ему в глаза.

-Мне повезло.

-«Повезло»? – в его голосе прозвучал откровенный ужас, и он все еще смотрел на нее с выражением почти священного трепета на лице. – Вы называете это «повезло»?  

Готово, подумала Скалли. Я напугала этого парня даже больше, чем мог бы Малдер. Когда я получу свое прозвище?

-Распечатайте это для меня, пожалуйста, - ее холодный тон призван был напомнить ему о профессиональном долге.

Напоминание сработало, потому что агент Льюис перестал глазеть на нее и вернулся к своим обязанностям. Скалли подошла к принтеру, ожидая окончания распечатки. Ее время было на исходе. Монтегю назначил брифинг на девять тридцать, а значит, у нее оставалось всего десять минут, чтобы поговорить с ним, прежде чем ее маленькое представление соберет аудиторию.

Агент Монтегю был не в настроении. Учитывая обстоятельства, его вряд ли можно было за это упрекать, но понимание и сочувствие со стороны окружающих не приносило облегчения. Этот брифинг должен был зафиксировать текущий статус, не более, однако энтузиазма это не вызывало. Монтегю стоял в окружении своего «ближнего круга», отстраненно слушая обмен мнениями. У них все еще ничего не было.

Рассеянно обводя взглядом комнату, он встретился глазами с агентом Прево. Он выглядел усталым и мрачным, но его лицо выражало угрюмую решимость. Он подошел ближе, и Монтегю отступил на шаг от своих.

-Как самочувствие агента Гривз?

Прево нахмурился и покачал головой.

-Без изменений. Они все еще держат ее в реанимации.

Монтегю сочувственно похлопал его по руке, но Прево, казалось, даже не заметил его жеста. Он смотрел куда-то за спину старшему агенту, и тот резко обернулся, проследив за направлением его взгляда. Его сердце пропустило счет и тут же застучало с удвоенной скоростью для компенсации. Какого черта она здесь делает? И почему он ничего не может поделать с физической реакцией на ее присутствие?

-Агент Монтегю, - Скалли подошла к ним, в ее руках была папка. – Можно поговорить с вами?

-Что вы здесь делаете, агент Скалли? – излишне строго спросил он, послушно отступая в сторону следом за ней. – Помощник директора приказал вам оставаться дома.

-Это результаты лабораторных анализов, - перебила она, полностью игнорируя его слова. – Нам удалось установить, кому принадлежали фрагменты кожи, найденные на плаще агента Гривз.

-Вот как? И кому же? – он забрал у нее папку и заглянул внутрь.

Скалли смотрела на него с решительной прямотой.

-Это кожа ящерицы. Если быть точнее, саламандры.

-Саламандры? – он недоверчиво изучал документ. – Но как она оказалась на плаще агента Гривз? Она что, держит зверушек или…?

Скалли покачала головой. Ее вид тревожил его, она выглядела так, словно набиралась решимости сделать что-то из ряда вон выходящее.

-Я полагаю, что это частицы кожи поджигателя. Каким-то неведомым образом он и есть саламандра. Вернее, Саламандра, ящерица, живущая в огне. И ему нужны новые жертвы, чтобы продолжать существование.

-Агент Скалли? – кто-то из них двоих был не здоров, это точно.

-Я знаю, как это звучит, агент Монтегю, но вы сами просили меня исследовать экстремальные вероятности, - он медленно кивнул, и она продолжила. – Оставив в стороне мифы, мы располагаем свидетельскими показаниями о человеке, вызывающем пламя и не сгорающем в нем. Я полагаю, этим показаниям можно верить.

Монтегю снова кивнул, краем глаза замечая любопытные взгляды других агентов, прислушивавшихся к ее словам.

-Этим показаниям можно верить, - повторила она, - хотя физически это невозможно. Считалось невозможным, с научной точки зрения.

-И вы решили поменять точку зрения на ненаучную? Вы действительно считаете, что фантастическое существо разгуливает по городу, сжигая все на своем пути?

-Агент Монтегю, с точки зрения культурологии, миф – это не что иное, как попытка объяснить окружающую действительность, дать определение явлениям природы и даже психологическим феноменам. Развитие научного знания способствовало вытеснению «сказочного» представления о природе, однако существует много вещей, которые наука объяснить не в состоянии. До сих пор не в состоянии.

-Благодарю за исторический экскурс, агент Скалли, но это не означает, что следует принять на веру басню, рассказанную нашими первобытными предками у костра.

-Нет, погодите, - стоявший чуть поодаль, но тем не менее, слышавший каждое слово, агент Прево шагнул к ним. – Погодите. Ее теория не противоречит фактам. Мы не могли установить способ поджога, теперь он у нас есть, благодаря показаниям очевидцев. Мы не пришли к единому мнению относительно того, почему эти пожары каждый раз уносят столько жизней, но что, если это действительно своего рода дань?

Парень повредился в уме, подумал Монтегю, глядя на него с изумлением. Это заразно, что ли?

-Агент Прево…

-Конечно! – лицо агента Скалли вспыхнуло озарением. – Это объясняет экстремальные температуры. Перераспределение энергии, - пояснила она, глядя в лишенное искорки понимания лицо Монтегю. – Каким бы способом он ни вызывал пламя, это требует колоссальных затрат энергии, которые, очевидно, невозможно генерировать в одном организме.

-Я не понимаю, агент Скалли…

-Вы знакомы с законом сохранения энергии? Вспомните, что мы находили на местах пожарищ. Металл, расплавленный до жидкого состояния, песок, превратившийся в стекло. Это говорит о том, что выброс тепловой энергии был действительно огромен. Он не мог взяться из ниоткуда. Каким-то образом это… существо преобразует энергию человеческого организма в тепловую. Чем больше людей, тем она мощнее.

-Значит, это правда, - Прево заворожено смотрел на нее. – Человек-Саламандра?

-За неимением лучшего термина, - Скалли кивнула.

-Где доказательства, агент Скалли?

Она нетерпеливо показала на папку, которую он по-прежнему держал в руках.

-Вот доказательство. Вещественное доказательство, физическая улика, подтверждающая, что мы столкнулись явлением, до сих пор неизвестным науке. Вы понимаете, что это означает, агент Монтегю? Это открытие!

-Это открытие, унесшее почти сотню жизней. Если даже предположить, что вы правы, как остановить этого монстра? Как его обнаружить?

-Мы должны опередить его. Мы должны понять, как он думает.

-Похоже, нам действительно кое-кого не хватает на этом расследовании.

Все трое подскочили от неожиданности. Скалли увлеклась рассуждениями настолько, что не заметила, как кое-кто из других агентов в комнате подошел ближе, и она совершенно точно не могла сказать, когда у нее за спиной возник Уолтер Скиннер. Она почувствовала себя школьницей, которую поймали, когда она прогуливала уроки. Она приготовилась оправдываться, однако Монтегю неожиданно шагнул вперед между ней и Скиннером, словно загораживая ее от опасности.

-Сэр, у агента Скалли были веские основания нарушить ваш приказ. Она располагает важной информацией, имеющей отношение к ходу расследования.

Скиннер приподнял бровь в насмешливом удивлении, агент Прево округлил глаза, Скалли слегка покраснела. Кажется, у нее намечалась веселая неделя. Ни дня без аншлага.

-Я так и понял, агент, - медленно произнес Скиннер, переводя взгляд с одного на другую. – И я слышал большую часть ее объяснений. Агент Скалли, вы меня удивляете.

-Сэр, что бы вы ни собирались сказать, сначала я бы хотела…

-У вас есть план действий? – перебил он ее. – Мы теряем время.

Скалли потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что она победила. На какой-то период, пусть даже весьма скоротечный, ей предоставили кредит доверия и ресурсы Бюро в придачу. Это было больше, чем она рассчитывала.

-Согласно моей теории, - ровным голосом заговорила она, - каждому пожару должно предшествовать иное преступление.

-Иное преступление?

-Психологический портрет преступника предполагает, что ему необходим эмоциональный допинг прежде, чем перейти к самосожжению. Скорее всего, он истязает и мучает свою жертву, получая от этого удовольствие, как и большинство серийных убийц и насильников. Я предполагаю, что пожар происходит почти сразу же после того, как он получает свою жертву, вряд ли он способен контролировать свои эмоции дольше. Если я не ошибаюсь, это скорее физиологический процесс. Ему нужно сгорать и сжигать, чтобы жить, а чтобы вызывать пламя, ему нужно убить.

Она говорила в абсолютной тишине, не прерываемая даже естественными в такой ситуации смешками или перешептываниями, и это действовало на нервы гораздо больше. Наконец Скиннер прокашлялся.

-Агент Скалли, если я не ошибаюсь, то каким-то неизвестным науке способом вы поменялись телами с агентом Малдером. Честное слово, мне гораздо легче поверить в это, чем в то, что я слышу подобную теорию из ваших уст.

-Сэр, мою теорию достаточно легко проверить. Если определить географические регионы, за центр которых можно принять места возгораний, и просмотреть полицейскую статистику…

-Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Даже если предположить, что вы правы, это безумие…

-Скалли права.

Малдер произнес это достаточно громко, чтобы все обернулись к нему. Он улыбнулся с отсутствующим видом простите-что-без-приглашения-на-вашей-вечеринке, но смотрел только на нее.

-И я знаю, кого мы ищем.

Скалли машинально сделала шаг в его направлении, задавая беззвучный вопрос. Он подошел, улыбаясь теперь уже только ей одной предназначенной улыбкой, которая сразу же заставляла остальных почувствовать себя лишними. Скиннер, единственный из присутствующих, привыкший наблюдать за их невербальными коммуникациями, нетерпеливо выступил вперед.

-Не хотите пояснить ваши слова, агент Малдер?

Не обратив на него внимания, он передал Скалли фотографию.

-Райан Лилак. Мой серийный убийца и ваш поджигатель.

-Но, Малдер, с чего ты взял, что это он?

Он излагал факты быстро и четко, опуская ненужные подробности и собственные выкладки. Он предугадывал ее вопросы по первым словам фразы или выражению ее лица, отвечая на них быстрее, чем кто-либо успевал понять, о чем идет речь. Подсознательно желая отгородиться от окружающих, он взял ее за локоть и сделал несколько шагов в сторону, одновременно притягивая ее ближе. Скалли автоматически подчинилась, внимательно глядя ему в глаза и благополучно позабыв о присутствии кого бы то ни было еще.

Монтегю, посчитавший эту дискуссию тет-а-тет, по меньшей мере, несвоевременной, шагнул было к ним с намерением прервать, но Скиннер придержал его за локоть. Их взгляды встретились, и помощник директора едва заметно покачал головой.

-Не мешайте им, - тихо произнес он. – Эти двое сейчас организуют вам прорыв. Не спрашивайте меня, как.

Монтегю смотрел на него недоверчиво, словно у Скиннера вдруг выросли рога или копыта. Он нетерпеливо высвободил руку из стального захвата.

-Вы верите им? Верите во всю эту галиматью?

Скиннер пожал плечами, глядя на него с непробиваемым спокойствием.

-Я курирую их работу почти четыре года. Я верю, что они поймают вашего поджигателя, если им не мешать.

-Но это же… просто… - ему явно не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение.

Скиннер перевел взгляд со своих агентов на раздраженное и растерянное лицо Монтегю и усмехнулся.

-Поверьте, я знаю, что вы чувствуете. Но в такие моменты лучшее, что вы можете сделать, это убраться с их дороги.

 

 

Ожидание изматывало. Малдер видел напряжение на лицах агентов, сдерживаемую нервозность их движений. Монтегю определенно следовало бы придумать им занятие на это время. Дать каждому возможность сконцентрироваться на конкретном действии. Часть людей была занята, обслуживая наспех открытую горячую линию, остальные, однако, жестоко страдали от стресса, вызванного бездействием. Если бы он, Малдер, был старшим группы, он бы посадил их изучать статистику или отслеживать полицейские сводки, чтобы дать им возможность направить куда-то аккумулированную энергию. Монтегю, однако, был слишком занят, пытаясь вместе со Скалли расставить все точки над «i», чтобы уделить должное внимание своим людям. Впрочем, они все прошли хорошую подготовку и умели ждать.

Некоторое время Малдер лениво размышлял о том, что было бы, если бы он не покинул ОТП ради Секретных Материалов. Мог ли он сейчас оказаться на месте Монтегю? Возможно. Хотя скорее всего, он уже возглавлял бы Поведенческие Реакции и присутствовал бы здесь в качестве старшего агента от этого подразделения. Возможно, именно он в таком случае разрабатывал бы план операции, и это с ним Скалли спорила бы сейчас до изнеможения.

Со своего места в дальнем конце комнаты он мог слышать только общую тональность их разговора, но не суть его. Впрочем, выражения лиц, язык телодвижений, интонации и взгляды обеспечивали его всей необходимой информацией и без того, чтобы слышать каждое слово. Скиннер, стоявший чуть поодаль, время от времени вставлял короткие реплики в разговор, из чего Малдер сделал вывод, что в плане проработки деталей предполагаемого действа он полностью доверяет Монтегю.

Что ж, у Малдера не было причин не доверять ему, в особенности после того, как он понял причину неприязни старшего группы к его персоне. Дело было не в Секретных Материалах, как он подумал сначала, и не в его репутации Призрака-Малдера. Дело было в Скалли. Все дело в Скалли.

Малдер отстраненно наблюдал за тем, с каким выражением лица он на нее смотрит, слушает, как принимает ее возражения. Он все время стоял вполоборота к ней, загораживая и как бы защищая ее от остальных людей, собравшихся в комнате. Стоило Скалли переменить позу, как через некоторое время между ней и присутствующими снова возникал живой буфер. Было забавно видеть, как он все время стремится к ней приблизиться, потом осознает, что стоит слишком близко и шарахается в сторону. Скалли, разумеется, ничего не замечала, увлеченная отстаиванием своих позиций.

Наше подсознание играет с нами в грязные игры, постоянно подставляя нас. Малдер знал, что Монтегю отдавал себе отчет в происходящем не больше, чем Скалли, Скиннер или все остальные. Он чувствовал – это несомненно, но все еще ничего не понимал. За Скалли можно было не волноваться – та не прозреет до Второго Пришествия. Скиннер может что-то заподозрить, но будет держать свои мысли при себе.

Как будто все в порядке.

Малдер бросил очередной взгляд на часы и переменил позу. Еще час такого ожидания – и люди начнут вздрагивать от малейшего шороха. Подняв голову, он обнаружил, что к нему направляется Скиннер. Вид у него был усталый и оттого еще более хмурый, чем обычно. Помощник директора опустился на соседний стул, частично загородив ему обзор. Малдер вопросительно посмотрел на него.

-Агент Малдер, что произошло между вами и прокуратурой Мэриленда? – без предисловий спросил он.

-Сэр? – брови Малдера удивленно поползли вверх.

-Заместитель прокурора штата подал на вас жалобу. За самоуправство и превышение полномочий. Как вы можете это объяснить?

Малдер состроил гримасу.

-Видимо, ему не понравилось, что я отказался и дальше потакать его племяннице. Она студентка, изучающая психологию. Никакого официального статуса у нее нет, никаких прав быть допущенной к расследованию тоже. Она мне мешала.

Некоторое время Скиннер молча изучал своего агента, выражение его лица было непроницаемым. Затем неожиданно спросил:

-Малдер, она хорошенькая?

Малдер ошеломленно моргнул, приоткрыв рот от удивления.

-Почему вы спрашиваете меня об этом? – наконец выговорил он.

-Потому что, - глаза Скиннера хитро блеснули, - в этой бумаге содержится еще одно обвинение. В недостойном поведении.

-Что?!

-Он требует, чтобы вам объявили выговор с занесением в личное дело и отстранили от расследования.

От возмущения он не сразу смог справиться с голосом.

-Она опубликовала информацию о ходе расследования в Интернете, ради всего святого! Я выставил ее за дверь. И она обвиняет меня в недостойном поведении?!

Скиннер выглядел так, словно с трудом удерживался от смеха, и Малдер почувствовал, что закипает. Ему, черт побери, кажется, что это смешно?

-Вы не ответили на вопрос, агент Малдер, - напомнил помощник директора. – Так она хорошенькая?

-Да, - Малдер резко кивнул, не веря, что ведет подобную беседу со Скиннером. – Но я и пальцем ее не трогал.

-В этом, Малдер, я не сомневаюсь, - Скиннер усмехнулся. – Иначе эта жалоба никогда не оказалась бы у меня на столе. Опасно пренебрегать хорошенькими женщинами. Опасно говорить им, что они делают что-то не так, а уж мешать им поступать по-своему опасно втройне.

Прежде, чем Малдер успел ответить, до них донесся раздраженный голос Монтегю.

-Это чистейшей воды безумие, агент Скалли! Это безответственность! Я не позволю вам… - конец его фразы потонул в звуке чуть менее громкого, но столь же эмоционального ответа Скалли.

Скиннер многозначительно посмотрел на Малдера, тот неожиданно ухмыльнулся.

-Агент Монтегю, похоже, совершает ту же ошибку прямо сейчас.

-Осторожней, Малдер, - Скиннер поднялся на ноги с видом человека, которому предстоит разгребать Авгиевы конюшни. – Если агент Скалли услышит, что вы считаете ее всего лишь хорошенькой женщиной, вам не поздоровится.

-Я никогда не считал Скалли всего лишь хорошенькой, - невозмутимо возразил Малдер, не сводя глаз с раскрасневшегося от спора лица напарницы. – А вы?

Скиннер посмотрел на него довольно строго, но потом выражение его лица смягчилось, и он покачал головой, то ли отвечая на вопрос, то ли поражаясь его дерзости.

-Я заставлю его отозвать жалобу, в ней отсутствует доказательная база. Но хорошо бы вам в будущем избегать подобных ситуаций, - только и ответил он.

Малдер смотрел ему вслед, размышляя о том, что слова «всего лишь» и «Скалли» в принципе не возможно представить в одном и том же предложении. Затем бумерангом вернувшаяся фраза Монтегю заставила его насторожиться. Безумие и безответственность? И предложение, соответствующее этим определениям, исходит от Скалли? Возможно, ему стоит вмешаться.

-Внимание! – воскликнул один из агентов, обрабатывавших звонки по горячей линии. – У нас есть адрес! Его засекли в районе пересечения шестой и двенадцатой.

-Центр детского творчества, - произнесла агент Бертон в наступившей тишине. – Моя дочка туда ходит…

-Поехали! – отрывисто скомандовал Монтегю, посмотрев на ее встревоженное лицо.

По комнате прокатилась волна движения: агенты вскакивали, подхватывали куртки, проверяли оружие и поспешно покидали помещение. У Малдера от этой суматохи зарябило в глазах. Прокладывая себе дорогу плечами и локтями, он прорвался к Монтегю.

-Вы не можете заявиться туда с такой кавалерией! – выпалил он, схватив его за руку. – Вы его вспугнете, будет только хуже.

-Не указывайте мне, что делать, агент Малдер! – резко бросил Монтегю, стряхивая его руку. – Это моя операция, и я обойдусь без ваших советов. Ваше место в группе прикрытия.

Он хотел возразить, но Монтегю оказался за пределами досягаемости быстрее, чем можно было представить.

-Поехали, Малдер, - Скалли, уже одетая в форменную куртку, неслышно возникла рядом с ним.

-Его нельзя брать такой толпой, Скалли, - глухо произнес он, натягивая куртку, которую она принесла ему. – Будут жертвы.

-Я знаю, - она вздохнула. – Я пыталась его переубедить. Но это действительно его операция.

-Ты раскрыла это чертово дело, - сказал он, следуя за ней к лифту. – Я идентифицировал преступника. Как получается, что ни у одного из нас нет права голоса?

Она посмотрела на него укоризненно: «Ты мог бы уже перестать задавать такие вопросы». Малдер упрямо дернул подбородком.

-Черта с два он запихнет меня в группу наблюдения.

Скалли снова промолчала, глядя в пол. Ее такая ситуация устраивала как нельзя лучше. Если бы еще Монтегю удалось переубедить… Что, опять же, гораздо легче сделать, когда Малдера нет поблизости, Бог знает, по какой причине.

-Я в группе захвата, - сообщила она, заходя в пустой лифт.

Малдер шагнул вслед за ней, довольно жестко схватив ее руками за плечи и развернув к себе.

-Что? Ты хочешь сказать, что этот ублюдок поставил тебя в группу захвата, а меня в наблюдатели? – она не ответила, и он слегка встряхнул ее. – Скалли?

Она оттолкнула его довольно сердито.

-Малдер, прекрати! Ты ведешь себя как неандерталец. Мне стыдно за тебя!

Скалли прекрасно понимала, что это обидит его, поэтому целенаправленно не смотрела ему в лицо. Она выскочила из лифта, едва створки разошлись на четверть.

-Ты не пойдешь туда одна, Скалли, - его голос звенел решимостью. – Мне все равно, что ты обо мне думаешь, но одна ты не пойдешь, это я тебе гарантирую.

-Я и не собиралась, Малдер, - бросила она, не оборачиваясь.

-Скалли!

Она почти на ходу запрыгнула в уже тронувшийся с места микроавтобус, и Малдер выругался, оглядываясь в поисках следующего. Если она думает, что поездка в разных машинах поможет его убедить, она заблуждается. К черту феминизм, к черту равноправие! Она назвала его неандертальцем? Отлично. Он оттащит ее за волосы, если нужно. Но в этом споре он ей победить не позволит.

 

 

-Где он? – Скалли подбежала к Монтегю, стоявшему рядом со Скиннером под прикрытием одной из машин.

-В здании, - нехотя ответил Скиннер, опуская бинокль. – Угрожает поджечь себя вместе со всеми, кто там находится.

Скалли прикрыла глаза, сдерживаясь, чтобы не разбить одному из них физиономию. Ведь она предупреждала их, Малдер предупреждал. Такой исход был совершенно очевиден, черт побери!

-У нас есть связь с ним? – спросила она, тщательно контролируя голос.

-Телефон в регистратуре, - сквозь зубы ответил Монтегю. – Наш номер у него есть.

-Чего он хочет?

-Чтобы мы убрались отсюда. И еще он сказал что-то насчет выкупа. Он требует, чтобы с ним начали переговоры.

Скалли непонимающе перевела взгляд с одного на другого.

-Так в чем же дело?

Скиннер скривился, глядя на Монтегю с отвращением. Тот отвел глаза.

-Он требует, чтобы переговоры вел кто-то, кто понимает его истинную сущность. Кто-то, кто может влезть ему в голову.

Скалли вздохнула.

-Звучит так, словно ему нужен Малдер, - пробормотала она.

Скиннер кивнул, усмехнувшись, и в его усмешке не было ни капли юмора.

-Агент Монтегю полагает, что задействовать Малдера нецелесообразно, - произнес он, глядя на руководителя операции с презрением. – Что у него не хватает квалификации.

-Он не специалист по проведению переговоров по освобождению заложников, - Монтегю упрямо выпятил подбородок. – Мы должны использовать кого-то еще.

-Это дело из Секретных Материалов, агент Монтегю, - Скиннер не был намерен так просто сдавать позиции. – Вы и я, мы оба это знаем. Вы не сможете найти никого лучше для переговоров с этим типом.

-Я не собираюсь потакать его капризам.

-В этом здании сорок два заложника, агент Монтегю. Тридцать детей. Вы намерены ими рискнуть?

-Малдер не тот человек, который сумеет с ним договориться.

-Он прав, сэр.

Скиннер изумленно обернулся к ней. Монтегю сделал то же.

-Агент Скалли?

-Малдер не тот, кто вам нужен. Вы не можете доверить проведение этой операции человеку, который не спал трое суток. Его концентрация и внимание далеки от нормы, его реакции замедлены, способность принимать решения может быть искажена. Вы не имеете права допускать его в здание.

-Агент Скалли, - Скиннер как мог постарался смягчить тон, - я понимаю, что вы волнуетесь за своего напарника…

Она решительно покачала головой.

-Я говорю как медицинский эксперт, сэр. Агент Малдер не в том состоянии, чтобы вести переговоры. К тому же, есть еще кое-что, о чем вам следует знать. Агент Малдер может повести себя неадекватно в ситуации, связанной с угрозой возгорания. В детстве он пережил негативный опыт, связанный с огнем, его годами преследовали кошмары о том, что он не может выбраться из горящего здания. Отправить его туда – значит не только напрасно подвергнуть опасности жизни заложников, но также жизнь и рассудок агента Малдера.

Скиннер и Монтегю смотрели на нее внимательно и серьезно, и она знала, что наконец-то к ней прислушиваются. Скалли чувствовала себя предательницей наихудшего сорта, но она просто не могла допустить, чтобы Малдер снова прошел сквозь огонь. Она не Фиби Грин. Возможно, именно поэтому Малдер так мало с ней считается, но в настоящий момент это неважно. Единственное, что имеет значение сейчас, - это чтобы с ней считались эти двое.

-Что ж, я полагаю вопрос закрыт, - спокойно подытожил Монтегю.

-Но если мы не можем отправить туда Малдера, - Скиннер без энтузиазма поглядел на несущее молчаливую угрозу здание, - кто будет вести переговоры?

-Думаю, мне стоит попробовать, сэр.

-Это исключено, агент Скалли, - резко возразил Монтегю. – Вы не можете пойти туда.

-Почему? – спокойно спросила она. – Ему нужен кто-то, кто понимает его, разве нет? Думаю, я понимаю его лучше, чем вы. К тому же, я врач, возможно, я смогу помочь ему.

-Но вы не специалист по ведению переговоров.

-Вы мне поможете.

-Скалли, это неоправданный риск, - безапелляционно заявил Скиннер, однако она и не подумала отступить.

-Сэр, вы сами только что сказали, что это дело из Секретных Материалов.

-Да, но…

-Нас двое в этом проекте, сэр. Если вы не можете использовать Малдера, вы должны использовать меня.

-Агент Скалли, можно вас на минуту?

Она посмотрела на него с подозрением, но все же послушно последовала за ним. Скиннер развернулся к ней, глядя ей в глаза.

-Агент Скалли, почему у меня складывается ощущение, что вы готовы на все, лишь бы попасть на линию огня? Вы считаете, что таким образом сумеете доказать свою профпригодность?

-Я не собираюсь ничего доказывать, сэр, - взгляд Скалли был ледяным. – Я должна попасть в это здание, потому что там находятся люди, которым нужна помощь, и потому что там находится человек, представляющий из себя естественнонаучный феномен, требующий изучения. Это мой долг как агента ФБР и как ученого.

-Я не ставлю под сомнение ваши способности как агента или ученого, агент Скалли. Я сомневаюсь только в искренности вашей мотивации.

-Могу я спросить, почему, сэр?

-Потому что вы проявляете излишнее рвение, стремясь рискнуть своей жизнью.

-Мы все знали, что берем на себя определенные риски, когда вступали в ФБР. Не понимаю, почему я должна стать исключением.

-Мы не принимали на себя обязательства рисковать понапрасну.

-При всем уважении, сэр, в здании сорок заложников. Вы считаете, это неоправданным риском?

-Почему вы так уверены, что справитесь с ситуацией?

-Я не уверена. Но моя квалификация говорит в мою пользу. ФБР всегда придерживалось политики использовать лучшее из доступных средств, не так ли? Нравится вам или нет, но сейчас я – лучшее, что есть у вас под рукой.

-Скалли, я не…

-…сомневаетесь в моих способностях как агента, вы говорили это. У вас интересный способ это демонстрировать. Сэр, я прошу прощения за прямоту, но я до смерти устала от вашего с агентом Малдером отношения. Я нуждаюсь в защите не больше и не меньше, чем любой другой агент. При всем уважении, вы мешаете мне работать.

Он неохотно кивнул, признавая ее правоту. Это был отсроченный, но неминуемый удар. Они оба знали, что, будь на ее месте любой другой агент, этого разговора просто не было бы.

-Готовьтесь, - произнес он, кивнув в сторону фургона технической поддержки. – Микрофон, передатчик. Пусть агент Монтегю забрифует вас.

Скалли улыбнулась.

-Спасибо, сэр.

-Я найду Малдера, вам понадобится его помощь. Почему он до сих пор не здесь, кстати?

-Он общается с представителями полиции, - Скалли поморщилась. – Детектив, кажется, его знает. Возможно, вам стоит помочь ему.

Скиннер угрюмо кивнул и отправился на поиски. Ему очень хотелось верить, что Малдер помнит старую поговорку «не стреляйте в вестника». В противном случае его день, начавшийся не слишком удачно, грозит обернуться стихийным бедствием.

 

 

-Вы напрасно отказались от костюма, агент Скалли, - заметил Монтегю, указывая на огнеупорный скафандр. – Это все равно что без бронежилета лезть под пули.

Скалли покачала головой, рассматривая себя в зеркало. Микрофон был незаметен под мягкой тканью футболки, но она все равно произвела несколько движений на пробу.

-Если мы верны в оценке ситуации, костюм мне не помог бы, - мягко произнесла она. – А вот напугать этого парня вполне способен. Мы ведь хотим вызвать его доверие.

-Как ощущения, агент Скалли? – поинтересовался техник, придирчиво ее разглядывая. – Голова не кружится?

-Нет. Такое чувство, что я оглохла на левое ухо, но в остальном все в порядке.

Техник удовлетворенно кивнул.

-Удачи.

-Время начинать, - Монтегю подал ей руку, помогая выбраться из фургона.

Скалли поежилась на холодном ветру и с удовольствием надела протянутую им куртку. Она снова огляделась по сторонам, не понимая, куда мог подеваться Скиннер, и почему Малдер до сих пор не объявился. Она не могла признаться в этом Монтегю, но ей отчаянно хотелось его увидеть. Она прекрасно понимала, что он, скорее всего, не одобрит ее решение, но это никоим образом не умаляло ее желание переброситься с ним парой слов, прежде чем входить в клетку с тигром.

Монтегю проводил ее до границ охраняемой зоны. Он выглядел обеспокоенным, но полным решимости довести дело до конца.

-Мы будем наблюдать и подсказывать, агент Скалли, - произнес он, внимательно глядя на нее. – Вы уверены, что хотите это сделать?

-Да.

Он взял ее за руку, и Скалли удивилась силе его пожатия.

-Будьте осторожны.

Кивнув, она подумала, что не ошиблась в своей оценке. Ей было бы приятно с ним работать.

Неспешным шагом преодолевая расстояние, отделявшее ее от входа в Центр, она настойчиво уговаривала себя перестать думать о Малдере и о том, что с ним могло приключиться. Она не может позволить себе волноваться за него сейчас. Столь мощный отвлекающий фактор действительно представлял собой неоправданный риск.

Она знала, что ее ожидали, Лилаку было сообщено, что к нему направляется парламентер. Но она не была готова к тому, что услышала, переступив порог.

Плач. Детский плач, доносившийся, казалось, отовсюду. Плач, полный столь отчаянного страха, что Скалли почувствовала, как ее сердце сжалось от жалости, а на глаза навернулись слезы. Она поспешно сморгнула их. Сейчас не время.

-Агент Скалли, постарайтесь успокоиться, - раздался ровный голос Монтегю у нее в голове. – Ваш пульс подскочил до ста пятидесяти. Сделайте несколько глубоких вдохов.

Она старалась, как могла, последовать его совету, но не была уверена, что ей удалось полностью взять ситуацию под контроль. Звук был душераздирающим.

Повернув за угол, она почувствовала новый, куда более сильный, удар по своей нервной системе. Они были там, все сорок два человека, сидели на полу в огромном холле, стены которого были увешаны детскими рисунками. В середине круга стоял Райан Лилак и улыбался ей.

-Ух ты, - произнес он, разглядывая ее. – Девушка с огненными волосами. Отличный выбор.

-Меня зовут Дэйна Скалли, - медленно выговорила она, осторожно приближаясь. Она старалась не смотреть на детей, сосредоточив все свое внимание на Лилаке. – Я хочу помочь вам.

-Помочь мне? – переспросил он с издевкой. – Вы не можете мне помочь.

-А если я постараюсь, Райан? Если попробую? – шаг за шагом она подходила ближе, пока наконец не остановилась в паре футов от него. – Это все Саламандра, не так ли, Райан? Это она командует тобой и заставляет тебя делать это?

-Агент Скалли, что вы делаете? Не навязывайте ему этот абсурд.

Лилак побледнел, глядя на нее с изумлением.

-Откуда ты знаешь про Саламандру?

-Я знаю.

-Она голодная. Она просит жертву.

-Но ведь ей нужна не всякая жертва, Райан? Ей нужен ты.

Лилак смотрел на нее почти с испугом. Скалли вдруг заметила, что он дрожит, как от озноба.

-Ты… ты не можешь знать, - выговорил он, запинаясь. – Никто не знает…

-Расскажи мне, - произнесла она, стараясь не смотреть на детей. – Почему она выбрала тебя?

-Это не она, - его голос опустился до шепота. – Это я ее выбрал.

 

 

-Сколько времени она уже там? – устало спросил Скиннер.

Монтегю даже не обернулся, продолжая изучать поступающую на монитор картинку. Час назад они наконец-то сумели подключиться к внутренним камерам наблюдения, одна из которых частично захватывала помещение с заложниками.

-Почти четыре часа, - сказал он угрюмо. – Не знаю, чего она добивается…

Скиннер подавил вздох. Он понимал Монтегю. Понимал его, возможно, даже лучше, чем тот мог себе представить. За истекшее время они выслушали поток бессвязных, абсолютно безумных откровений, которые Скалли мало-помалу вытягивала из Лилака. Скиннер давно уже потерял нить запутанных хитросплетений больного разума (или двух?), однако Скалли настойчиво продолжала осторожные расспросы.

-Он принес себя в жертву пламени, чтобы обрести вечную жизнь, - повторил Малдер ровным голосом, каталогизируя факты. – Заключил договор с Саламандрой. Только зверушку надо подкармливать постоянной жертвой, а для этого ему нужно убивать.

Скиннер посмотрел на него без всякого выражения.

-Я сильно сомневаюсь, чтобы эта захватывающая история попала в официальный рапорт, - сухо бросил Монтегю через плечо, прикрыв микрофон рукой.

-Надеюсь, туда попадут имена выпущенных заложников, - парировал Малдер.

Действительно, Скалли удалось добиться сначала освобождения детей, а затем и большинства преподавателей. Она убеждала Лилака, что их смерть едва ли ему поможет. Было трудно определить, верит ли он ей, но, во всяком случае, он был готов ее слушать.

-Внутри еще трое, считая агента Скалли, - заметил Скиннер, глядя на здание центра.

-И не похоже, чтобы он собирался их выпустить, - сказал Монтегю, нахмурившись. – Он снова кричит… Она пытается… пульс сто шестьдесят… Агент Скалли. Скалли! Успокойтесь!

-Что происходит? – потребовал Малдер, вскакивая со своего места и нависая над ним.

Но Монтегю было не до ответов. Впившись руками в край стола, на котором стояли мониторы, он словно пытался транслировать свою волю сквозь примитивное оборудование.

-Нет, не угрожайте ему, - настойчиво и с каким-то отчаянием повторял он в микрофон. – Скалли, вы только спровоцируете его…

Однако, судя по всему, его предупреждение запоздало, потому что мгновение спустя они услышали выстрелы.

Время превратилось в сияющую карусель. Не видя ничего перед собой, кроме сверкающей круговерти, Малдер бежал. Шаг, шаг, шаг, голоса, крики, снова выстрелы, бегущие навстречу люди, окрики из-за спины, и оглушительный рев пламени. Он едва ли отдавал себе отчет в том, как пересек периметр, преодолел расстояние, отделявшее полевой командный пункт от входа в центр, как рвался вперед по пустым коридорам, пока наконец не остановился на пороге комнаты, которую Лилак выбрал своим убежищем.

Они сидели на полу, все трое, невидящим взглядом уставившись в пространство. Пол, стены, потолок – были черными от копоти, комната буквально дышала жаром. Скалли подняла глаза, с трудом сфокусировав на нем взгляд. Малдер почувствовал, что не может пошевельнуться под этим безжизненным, выжженным дотла взглядом. Тысячи вопросов вертелись у него в голове, каждый из которых звучал как: «Ты в порядке?»

-Где Лилак? – спросил кто-то вместо этого его голосом.

Скалли сделала короткое движение плечом, словно отгораживаясь от вопроса.

-Его нет, - сказала она, медленно поднимаясь на ноги. – Он… его больше нет. Я убила его, чтобы он не смог никого больше убить. И Саламандра…

Он понял ее, понял, что произошло раньше, чем она договорила. Прежде, чем он успел что-нибудь сказать или сделать хоть шаг ей навстречу, в комнату ворвались Скиннер и Монтегю, с командой врачей и агентов за плечами. Медики немедленно направились к бывшим заложникам.

-Что произошло? – требовательно спросил Монтегю, остановившись перед Скалли. – Агент Скалли, что здесь случилось?

-Дайте ей перевести дух, - неожиданно вмешался Скиннер. – Агент Скалли, вам нужна медицинская помощь?

Скалли молча покачала головой.

-Извините меня, - пробормотала она, проходя мимо них к выходу. – Мне нужно на воздух.

Скиннер кивнул, проявляя нехарактерное для него понимание. Монтегю дернулся было следом, но Малдер эффективно преградил ему дорогу.

-Она не собирается покидать страну, - заметил он хмуро. – Все заложники живы, преступник обезврежен. Ваши вопросы могут подождать.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга в беззвучном поединке воли. Наконец, Монтегю отступил.

-Позаботьтесь, чтобы она добралась до дома, - сказал он мягко. – Ей не стоит за руль.

Кивнув, Малдер повернулся к нему спиной и молча последовал за напарницей.

 

 

 

Скалли сидела на скамейке в парковой аллее, тянувшейся вдоль тыльной стороны здания Центра. Он заметил ее издали, медный блеск волос на фоне золотого великолепия осенних красок. Ветер и моросящий дождь скрадывали звук шагов – она не услышала, как он подошел к ней. А может быть, не могла услышать.

Он остановился у нее за спиной, вбирая в себя каждую крошечную подробность, каждую деталь ее позы. Безжизненно опущенные плечи, склоненная голова, лицо, спрятанное в ладонях. Она была неподвижна, словно окаменевшая скорбь. Малдер подавил вздох и шагнул ближе.

-Скалли.

Она не отреагировала, и он позвал ее снова. Тот же эффект. Тогда он обошел препятствие в виде скамейки и опустился на корточки перед Скалли, пытаясь заглянуть ей в лицо.

-Дэйна, пожалуйста.  

Ее руки упали вниз так неожиданно, что он едва не отскочил в сторону, но остался на месте, загипнотизированный выражением ее лица. Отчаяние. Глухое отчаяние высшей пробы, тот нонконформистский подвид, который был так хорошо ему знаком. Его разум принялся прокручивать бесчисленные варианты того, что можно было сказать, но каждый из них казался бессмысленней предыдущего.

-Что-нибудь слышно об агенте Гривз? – внезапно спросила Скалли.

Ее голос был безжизненным и тусклым, но по крайней мере, она заговорила с ним.

-Ей лучше, - Малдер кивнул, пытаясь поймать ее взгляд. – Ее перевели из реанимации в интенсивную терапию. Агент Прево сказал, она пришла в сознание в достаточной степени, чтобы понукать его.

Она усмехнулась едва заметно, но подобие улыбки тут же погасло, словно искра под порывом ветра.

-Хорошо.

Она, казалось, потеряла всякий интерес к беседе, и он мучительно пытался придумать способ прервать молчание.

-Скалли…

Она снова усмехнулась, на этот раз без капли юмора.

-А что случилось с «Дэйной», Малдер? Разве ты не собираешься и дальше вести себя так, словно я снова умираю?

Вздрогнув, он выпрямился и непроизвольно отступил от нее на шаг. Ей больно. Ей очень больно, и она пытается причинить ему боль, чтобы не страдать в одиночестве. Не нужно так сильно стараться, Скалли, мне достаточно видеть тебя такой. Он приложил все силы, чтобы эмоции не отразились в голосе.

-Ты не умираешь. Но мне хотелось бы понять, что с тобой происходит.

-Зачем? – она откинулась на спинку скамейки и посмотрела на него, прищурившись. – Разве тебе не все равно?

-Господи, Скалли, - он поморщился, как от зубной боли. – Я думал, мы это уже проходили.

-Прости мою невнимательность.

-Что с тобой? – повторил он с холодной настойчивостью.

-Со мной все в порядке, - в ее глазах вспыхнул вызов.

Он изучал ее несколько мгновений, потом решительно кивнул, стараясь не выпустить свой гнев наружу.

-Как скажешь. Поехали, я отвезу тебя домой. Нам оставили машину.

Если она и удивилась тому, что он так легко сдался, то виду не подала. Молча встала, показывая, что готова идти.

Дорога проходила в молчании. Малдер вел машину, Скалли бездумно смотрела в окно. Однако она насторожилась, когда они проехали поворот на Джорджтаун. Она спросила себя, не собирается ли он продолжить разговор на своей территории, но они двигались в противоположную от Александрии сторону.

-Малдер, куда мы едем?

-В дом твоей матери.

-Что? Зачем?

-Тебе не следует сейчас быть одной, - последовал спокойный ответ. – Моя компания тебе явно поперек горла, так что я отвезу тебя к Мэгги.

Несколько мгновений она изучала решительное выражение на его лице, своего рода манифест вдумчивости и рационализма. Натянутая струна внутри нее дрогнула, наполняя тело слабым отголоском звона.

-Не надо, Малдер, - неожиданно жалобно попросила она. – Мы можем… поехать к тебе?

Он мельком взглянул на нее, тут же вернув свое внимание дороге.

-Пожалуйста?

На его лице по-прежнему ни следа эмоций, но на следующем перекрестке он нарушает правила, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. У Скалли вырвался вздох облегчения.

-Спасибо, - прошептала она.

И снова напряженная тишина. Разговор, им предстоял разговор. Скалли прикусила губу, едва не застонав от изнеможения. Почему всегда так? Почему непременно нужно дожидаться момента, когда душевные силы находятся на грани истощения?  Когда каждый из них уязвим и беззащитен? Почему нельзя просто поговорить, как все нормальные люди, без надрыва и терзаний? Сходить в кино, выпить пива, поглазеть на мартышек в зоопарке (она не имела в виду Фрохики)? Кто из них двоих постоянно все усложняет? И зачем?

Они молчали остаток пути, молчали по дороге к дому, молчали в лифте. Скалли промолчала, даже когда старушка в подъезде при виде них сплюнула и перекрестилась. Все так же не произнося ни звука, она подождала, пока он откроет дверь, и вошла в квартиру, направившись к дивану. Малдер остановил ее, положив руки ей на плечи и стянув с нее куртку. Не обернувшись, она кивнула, хотя и почувствовала мгновенный озноб, и продолжила движение. Малдер прислонился к створке проема, отделяющего его гостиную от коридора, и молча наблюдал за тем, как она пытается устроиться поудобнее.

Когда тишина стала невыносимой и грозила разорвать барабанные перепонки, они заговорили одновременно, не глядя друг на друга.

-Малдер, прости меня…

-Скалли, чем я провинился на этот раз?

Их взгляды встретились, полные одинакового изумления.

-Малдер, ты ничем не провинился…

-За что ты просишь прощения, Скалли?

Они опять заговорили одновременно. Малдер улыбнулся, бледное подобие улыбки скользнуло и по ее лицу.

-Можно, я не буду джентльменом на этот раз, Скалли? – мягко спросил он, наблюдая за ней. – Мне правда нужно знать, за что ты извиняешься.

Она кивнула резко, словно набираясь решимости перед прыжком с вышки.

-Я подвела тебя, - слова прозвучали плоско. – Я позволила Лилаку исчезнуть. Зная, как тебе нужно доказательство правомерности твоей работы, я все сделала, чтобы оказаться там. Я там оказалась… но все испортила. У тебя по-прежнему ничего нет. Я плохой партнер, Малдер.

Он покачал головой, глядя на нее с недоверием.

-Ты не можешь говорить серьезно, правда?

Она подняла голову, встретившись с ним взглядом.

-Я абсолютно серьезна, Малдер. Сколько мы с тобой вместе? Четыре года? И чего мне удалось достичь за эти четыре года? Мне поручили работать с тобой, чтобы я дала научное обоснование твоим поискам. Но за все это время мне так и не удалось дать тебе в руки ни одного неопровержимого доказательства. Не потому, что твоя работа неправомерна. Я верю в Секретные Материалы. Нет, это потому что я ни на что не гожусь. Я плохой ученый и никудышный агент. Посмотри, что произошло сегодня. Если бы Лилака удалось захватить и подвергнуть изучению, ни у кого больше не осталось бы сомнений в том, что твою работу необходимо продолжить. Никто не стал бы пытаться закрыть Секретные Материалы. Эта индульгенция, если хочешь, была в моих руках, и я упустила ее совершенно бездарным образом. А ты… ты даже не злишься на меня, ты носишься со мной, как с писаной торбой. Я не достойна твоего доверия, Малдер, я не оправдываю его.

Некоторое время он ждал продолжения, потом, осознав, что она сказала все, кашлянул, пытаясь убедить себя в реальности происходящего.

-Скалли, - он помедлил, изучая замкнутое и упрямое выражение на ее лице. – Скалли, я бы подумал, что ты разыгрываешь меня, если бы не знал, что это не в твоем характере.

-Вот видишь, - она невесело усмехнулась и покачала головой, - даже сейчас ты не хочешь взглянуть правде в глаза. Даже сейчас ты меня выгораживаешь.

-Это не правда, Скалли, - спокойно возразил он, подойдя ближе и опустившись на кушетку рядом с ней. – Это какое-то перевернутое представление о ней. Я только не понимаю, откуда это взялось, и это меня пугает.

Она посмотрела на него, и он кивнул, не сводя с нее пристального взгляда.

-Это не похоже на тебя, Скалли. Полная потеря уверенности в себе, в своих отношениях с людьми. Искаженное представление об окружающей действительности. Полная потеря объективности. Прости, это прозвучит не слишком профессионально, но тебя как будто подменили.

Она пожала плечами, по-прежнему глядя перед собой.

-Не знаю, что тебе сказать, Малдер. Я все время была у тебя на глазах. Никто не похищал меня и не промывал мне мозги. Я так чувствую.

Он помолчал, обдумывая это.

-Ты можешь сказать, когда это началось? То, что произошло сегодня, не может быть единственным, что заставляет тебя так думать.

-Малдер, давай не будем играть в доктора и пациента. Пожалуйста?

-Почему? Тебе нужна помощь, Скалли, ты знаешь это. Иначе не приехала бы сюда.

-Ты пригрозил отвезти меня к матери.

-И она не стала бы задавать лишних вопросов. Но ты приехала сюда.

-Может, мне просто хотелось побыть с тобой.

Он улыбнулся.

-И я купился бы на это в любой другой раз, Скалли. Но не сегодня.

-Ты никогда не сдаешься, да, Малдер? Ты как собака, вцепившаяся в кость, - не отпустишь, пока не обглодаешь.

-Лесть, оскорбление, что следующее в твоем списке, Скалли? Может, перестанешь огрызаться и поговоришь со мной?

-Что еще ты хочешь услышать, Малдер? Ты хотел знать, что я чувствую, я рассказала тебе! Что еще тебе нужно знать?

-Мне нужно понять, почему ты так чувствуешь. Почему считаешь себя плохим напарником.

-Господи, Малдер! Я подвела тебя, понятно? Я снова тебя подвела! Возникает вопрос, нужны ли тебе враги при таких друзьях!

-Скалли… Я так понимаю, что паранормальные теории – теперь твой конек. Но меня внезапно обуяло желание найти разумное объяснение. Где доказательства? В чем, по-твоему, ты меня подвела?

-Малдер… Я не думаю, что Шерил Гривз хоть раз держала своего напарника под прицелом.

-Это говорит только о том, что ее напарник не является эгоистичным ублюдком с манией преследования.

-Малдер!

-Протест отклонен, Скалли. Что-нибудь еще?

-Я постоянно путаюсь у тебя под ногами. Я сдерживаю тебя, мешаю тебе идти вперед…

-Скалли, мне даже не хочется на это отвечать. Если бы ты не «путалась у меня под ногами», я бы давно готовился к новому перерождению. Ты, черт возьми, прекрасно это знаешь!

-Господи, Малдер, я даже не знаю, с чего начать! Я заставила тебя отказаться от кассеты с компроматом на военных. Я выдала твое местонахождения Охотнику. Я встала у тебя на пути, когда ты вычислил Паттерсона, и он едва не убил тебя. Я упустила портфель доктора Зама. Я оставила тебя одного, когда Джон Роч заставил тебя играть в эти «игры разума». Я знала, что нельзя было оставлять тебя одного, но все равно уехала! Я…

-Ну все, Скалли, достаточно! Я не могу это даже слушать!

-Очень профессионально, доктор.

-Черт возьми! Ни в одном из этих событий ты не виновата, все было совсем не так! Я не знаю, какой извращенный каприз сознания заставляет тебя говорить все эти вещи!

-Малдер, а какой извращенный каприз сознания заставляет тебя думать, что ты виноват в моей болезни?

-Я виноват.

-Почему? Ты был одним из тех, кто меня похитил? Ты ставил надо мной эксперименты, проводил чертовы опыты?

-Тебя похитили из-за меня, Скалли.

-Не все в этой жизни из-за тебя, Малдер, когда ты наконец с этим смиришься?

-Ты ни в чем не виновата, Скалли. Ты хороший агент, ты лучший напарник, которого можно пожелать.

-У тебя действительно извращенные представления о хорошем.

-Я не верю, что ты действительно так считаешь, Скалли. Все дело в Лилаке, все дело в этих чертовых пожарах. Каким-то образом это расследование повлияло на твое восприятие. Я не нахожу в твоих словах ни одного рационального зерна.

-Я рациональна даже больше, чем обычно. Он был живым доказательством целесообразности твоей работы. Я позволила ему исчезнуть…

-Это невозможно было предотвратить. Спасти Лилака было не в человеческих силах. Тебе должно быть это известно лучше, чем кому бы то ни было. Это твое дело, ты его раскрыла, ты первой догадалась, что он такое на самом деле. Черт, ты даже была права насчет нового оружия в какой-то мере! Я не понимаю, почему ты ведешь себя так, словно могла остановить его.

-Потому что мне следовало соображать быстрее. Потому что, если бы ты вел это дело, ты не позволил бы этому случиться.

-Скалли, твоя вера в мои способности переходит все разумные границы. Я живу в мире фантазий, помнишь? Я чокнутый, параноик, чертов Призрак, в конце концов! Вспомни, с кем ты имеешь дело.

-Я помню, - она посмотрела на него с нежностью. – Ты ведь знаешь, что я думаю о тебе.

-После этого разговора я боюсь даже предполагать.

-Малдер, все эти люди… ФБР, другие агенты… они оскорбляют тебя, вместо того, чтобы у тебя учиться.

-Хорошая попытка, Скалли. А впрочем… Знаешь, почему твои слова так действуют на меня? Почему я чувствую себя таким польщенным?

-Ты польщен?

-Если бы свет горел, ты бы видела, как горят мои щеки. Потрогай, - он приложил ее руку к своей щеке. – Чувствуешь?

-Малдер!

-Знаешь, почему это происходит, Скалли?

-Потому что ты иногда невыносимо скромен.

-Нет, в подобном грехе не замечен. Это так, Скалли, потому что оценка исходит от человека, чьи знания и квалификация достигают астрономических показателей. Когда мы познакомились, я спросил тебя, кому ты так не угодила, помнишь? Я не пытался проявить остроумие, Скалли, я просто успел изучить твой файл. Ты была чертовски слишком хороша для проекта, который считался напрасной тратой времени.

-Малдер…

-Что?

-Я чувствую себя полной дурой.

-Это потому, что ты ведешь себя глупо. Но это пройдет.

-Правда?

-Да. Ты отдохнешь, восстановишь силы, вспомнишь на трезвую голову, что я бесчувственный и тупоголовый чурбан, не видящий дальше своего носа, и следующее, что я услышу, это твое прошение о переводе в ОТП.

-Почему в ОТП?

-Мне показалось, тебе понравилось работать с агентом Монтегю.

-Мне понравилось.

-Вот видишь. Ему понравилось с тобой работать еще больше.

-Откуда ты знаешь?

-Я Призрак, Скалли, я все знаю.                   

Она придвинулась к нему вплотную, уютно пристроив голову на его плече, и вздохнула.

-Что ты делаешь?

-Ммм, ты же все знаешь, Малдер, ты и скажи мне.

-Думаю, ты пытаешься уйти от разговора.

-Неправильно. Я пытаюсь согреться.

Его рука мгновенно активизировалась, прижимая ее крепче.

-Для этого есть более… действенные способы, доктор Скалли.

-Мне нравится этот.

-Скалли, - он поцеловал ее волосы, - должен сказать тебе, ты ведешь себя очень и очень странно.

-Могло быть хуже, Малдер. Я могла поверить в пришельцев.

Он улыбнулся в темноте, наслаждаясь исходившим от нее теплом.

-Давай оставим что-нибудь на завтра, Скалли? Я могу не пережить столько потрясений в один день.

-Хочешь сохранить простор для фантазии?

-Беру свои слова обратно, Скалли. Ты хороший профайлер.

-Я училась у лучших. – «И если я сейчас же не отодвинусь от тебя, это плохо кончится».

«Даже не думай».

«Я должна».

«Я буду вести себя прилично».

«Но я не буду».

На этот раз в темноте улыбнулись оба.