Вспышка.

 

Автор: TCS 1121 TCS1121@hotmail.com

Ссылки: Season 6

Рейтинг: NC-17

Категория: MSR, X (расследование)

Резюме: Вспышка; жизненные перемены.

Перевод: NikitA & Xena nikita@fortuna-rotaru.com & kessy@sovetsky.wsnet.ru

7 февраля 2003

 

 

~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*

 

Спасибо за любовь ко мне,

За то, что смотрела моими глазами,

За то, что вдыхала моими губами,

Спасибо за любовь ко мне,

Спасибо за любовь ко мне

 

                        Бон Джови

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Пролог   хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

Окружающий пейзаж был красив, но гол, горячее солнце обжигало вершины скал. У подножья хребта, быстро и тяжело, бежало два человека - подальше от утёсов. Острые камни царапали их лодыжки, их одежда пропиталась потом, они с трудом переставляли ноги, проваливаясь в скалистые щели. 

Не было никакого укрытия, никакой защиты в этом каньоне, и мужчина знал, что им не удастся преодолеть необходимое расстояние в нужное время.

Им не удастся этого избежать.

- Малдер! – в голосе женщины у него за спиной прозвучала паника.

- Не останавливайся, Скалли! – бросил он. – Беги. БЕГИ!

            В его мозгу таймер громко продолжал свой монотонный отсчёт, и он знал, что до взрыва оставалось всего несколько секунд. Тяжело дыша, мимо него пробежала Скалли, видимо, решив, что камни ей не помеха. Она пробежала несколько метров, когда её штанина зацепилась за острый выступ. Потеряв равновесие, она ещё балансировала какое-то мгновение, беспомощно цепляясь руками за горячий воздух, но наотмашь упала лицом в камни. 

- Скалли! – было поздно. Подняв взгляд, Малдер увидел невероятно яркую вспышку света и почувствовал обжигающие языки раскалённого воздуха на своём теле. Не прошло и нескольких секунд, как оглушительный взрыв швырнул его на землю и, придавив к камням всей своей мощью, пронёсся над ним огненным потоком. 

            Он моргнул дважды, чтобы прочистить внезапно помутневший взор. Ничего не видя, словно в замедленном кадре, Малдер услышал булькающее дыхание Скалли и потянулся к ней на ощупь. Пытаясь встать, он снова моргнул - навстречу новой, более мощной вспышке… и потом – ничего.

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Часть 1  хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

Малдер проснулся в поту, ничего не понимая. Холодная рука Скалли мягко легла на его грудь. Ему потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что она разговаривает с ним.

- Малдер, успокойся, всё в порядке. Мы здесь, здесь, шшш...

- Скалли! ЛОЖИСЬ! …Скалли?

- Дыши, Малдер, дыши глубже, через несколько минут это пройдёт, я обещаю. – Голос Скалли прорывался сквозь сон, очень близко к его левому уху. Малдер решил, что она уснула у его больничной кровати.

Он дрожал, но его дыхание успокаивалось, и сердце замедляло темп.

- Который сейчас час? – спросил он.

- 2:40 утра, - раздался голос Скалли в темноте.

            Застонав, он вытер губы и щёку тыльной стороной ладони.

            - Сегодня одна из тех ужасных ночей?

            Тёплый голос Скалли проплыл над ним, как в тумане, его дрожь ослабевала. Малдер почувствовал, как прогнулся матрас и услышал щелчок выключателя. Но почему так темно? Куда подевались знакомые до тошноты больничные звуки? Он не чувствовал боли. Фактически, он не испытывал никакого дискомфорта, если бы ни его пропитанная потом и прилипшая к телу футболка.

- Скалли?

- Да, Малдер?

- Что ты делаешь в постели со мной?

            Он услышал лёгкий смешок, затем маленькая рука легла на его щёку и повернула его лицо на звук её голоса.

- Должно быть, я делаю это неправильно, если ты спрашиваешь.

Что-то здесь не так. В её ответе не было никакого смысла, он тряхнул головой.

- Скалли, какого чёрта происходит? – Он собирался сорвать простыни, когда Скалли схватила его за запястья, - Что, чёрт возьми, происходит?

- Малдер, послушай меня…

- Отвечай мне, Скалли! Я в больнице?

- Малдер, - произнесла Скалли мягко, - у тебя очередная вспышка. Постарайся успокоиться.

            Он становился всё более взволнованным, его напряжённый голос резал слух.

- Мы бежали. Произошёл взрыв, и я знаю, что мы находились слишком близко, чтобы спастись. Ты, тебя швырнуло за землю.

- Расслабься, Малдер. Успокойся. – Она отпустила его запястья, и он вывернулся из её рук, скинув подушки на пол.

            Он сел и, глядя прямо на неё, продолжил:

- Ты не могла дышать. Господи, Скалли, ты захлёбывалась собственной кровью; и потом я увидел яркую вспышку. – Малдер начинал паниковать. Пот прозрачным бисером выступил на его лбу. Видение становилось всё более ясным.

            - О Господи, Скалли! Я ничего не видел. Я пытался до тебя добраться, но я не видел тебя. – Он резко замолчал, жадно хватая воздух губами и дико озираясь по сторонам.

- Чёрт возьми, Скалли, я ничего не вижу!

- Я знаю, Малдер. Я знаю. – Она села и стала ласкать его мокрую шею, спину, тихо повторяя снова и снова: - Я знаю, я знаю. Такое уже случалось. – Её нежный голос был так близок к его уху. – Всё хорошо. Это пройдёт. Постарайся не волноваться. Ты очень скоро вспомнишь, я обещаю.

            - Я всё это помню, чёрт возьми! Пожалуйста, Скалли. Скажи мне, что свет отключен, или что здесь просто очень темно. Пожалуйста, скажи мне, что я в больнице. Чёрт возьми. – Сквозь последние слова Малдера вырвалось рыдание.

            Какое-то время Скалли молчала. Он слышал, как она несколько раз тяжело сглотнула, видимо, готовясь сообщить ему что-то ужасное. Что-то, чего он явно не хотел слышать.

- Ты не в больнице, Малдер. Ты дома, в своей постели. Ты просто увидел во сне повторение взрыва, ретроспективные кадры. Вспышки прошлого.

Малдер отвернулся, рыдая, растирая руками лицо.

            Скалли взяла его руки, убрала от глаз и произнесла очень мягко:

            - Послушай меня, Малдер. Я знаю, что происходит, и, думаю, даже знаю, почему. Пожалуйста, доверься мне, позволь мне говорить, и я объясню. Ты можешь это сделать? Пожалуйста?

            Мягкость её голоса, нежность прикосновения её пальцев к его векам, её близость постепенно его успокаивали. Малдер всегда ей доверял. Он доверял ей и сейчас.

- Хорошо, Скалли, - ответил он шатким голосом и, сделав два глубоких вздоха, добавил: - Но лучше этому объяснению быть хорошим.

            Он почувствовал, как приподнялась её грудь от глубокого вздоха. Она взяла его руки в свои маленькие ладони:

            - Это замешательство, которое ты испытываешь сейчас, случалось и раньше, Малдер, и я заметила, что тебе становится лучше, если я начинаю с настоящего момента и двигаюсь в обратном направлении.

            - От чего «становится лучше»?

            - Прости, я называю это трейнингом. Это – последовательность событий, ведущих к твоей сегодняшней жизни. Как я сказала, вспышки-видения и… ммм… дезориентация,  которую ты испытываешь – это отголоски прошлого, а не переживаемого тобой в настоящее время. Я заметила, что если я рассказываю тебе, как далеко ты продвинулся и каких успехов достиг, тебе не приходится ждать, чтобы увидеть, чем всё заканчивается.

            - Сомневаюсь, что я «увижу», чем всё заканчивается. – Произнёс Малдер голосом, лишённым каких-либо эмоций.

            - Позволь мне, Малдер. Пожалуйста.

            Он кивнул в темноте, понимая, что для неё она не такая уж и тёмная.

            - Мы – в самом эпицентре очень сложного дела. Не так давно в этом году три молодых гея погибли при таинственных обстоятельствах. Мы были приглашены профилировать. В связи со странным состоянием тел и зная о нашем уникальном опыте, в ОТП* пришли к заключению, что лучше секции Секретных Материалов с этим делом не справится никто другой.

- Так я всё ещё в Бюро?

- Да, и ты, и я. Мы оба всё ещё в Бюро, и мы - так случилось - работаем над Секретными Материалами. И мы по-прежнему партнёры с завидным процентом раскрываемых дел. Технически, мы – консультанты ФБР, но работа наша не особо отличается от того, чем мы занимались прежде. Это последнее дело, Малдер, заняло все твои мысли. Ты глубоко забрался в эти тёмные места. Я была рада, когда ты, наконец-то, сегодня уснул. Не думаю, что ты спал последние три ночи. Но за этот сегодняшний сон приходится платить.  Твой мозг решил вновь пережить взрыв.

            Малдер вздрогнул. Он не был уверен, что хотел слышать описание событий, изменивших его жизнь. Не задумываясь, он отвернулся от Скалли:

            - Мне известно о неплохом время провождении или как?

            - Угу, - произнесла она сквозь нос и продолжила, - Взрыв произошёл, когда мы всё ещё работали в Отделе Внутреннего Терроризма. Ты знаешь, как мы оба ненавидим вести фермерские дела и выяснять относительно поставок удобрений, но это последнее дело привело нас прямо ко второй азотной бомбе, припрятанной Крайчеком. И если бы мы знали, что ищем именно её, наши действия были бы более совершенны.

            - Я это помню, Скалли. Я помню, как мы узнали, где Крайчек установил второе устройство, не смотря на то, что прошли годы с момента нашего возвращения из Термы.

            - Да, но это была подставка. Мы слишком легко на это клюнули, а Крайчек специально подстроил, чтобы мы оказались у него на хвосте. Фактически, мы нашли устройство по несчастной случайности. Если бы мы знали, что на этом взрывном устройстве стоит имя Крайчека, мы бы действовали более осторожно. А обернулось так, что он вписал туда наши имена. Неделями позже ты сказал, что видел таймер в своих мыслях, отсчитывающий секунды, отпущенные нашим жизням, в обратном направлении.

            - Я видел, Скалли. И если попытаться, я и сейчас могу его видеть. – Вздохнул Малдер.

            - Тогда не пытайся. – Она нежно пригладила его тёмные волосы. Он чувствовал, что приближается самая трудная часть его тренировки; она глубоко вздохнула и продолжила. – Вспышка от взрыва была настолько интенсивной, что когда ты посмотрел вверх… Малдер, мне жаль, но когда ты взглянул наверх, были разрушены оба твоих оптических нерва. – Замолчав, она положила ладонь на его грудь.  Его сердце рвалось наружу, он задыхался, с губ сорвался отчаянный стон. Она целовала его воспалённую душу, она осушала поцелуями его слёзы. Он чувствовал её влажные щёки на своём лице. Через какое-то время она сумела продолжить. – Скиннер всегда восхищался и уважал проницательность твоего ума,  «уникальность» мыслительного процесса. Это была его идея – оставить нас в подвале. Он убедил ОТП, что если мы продолжим вести Секретные Материалы, они всегда смогут рассчитывать на твой талант в своих делах. Знаешь, Малдер, мы заметили, что эти невероятные сплетения интуиции, логики и непонятных рассуждений, собранных в твоей голове, стали намного ярче и продуктивнее в связи с визуальным недостатком. Ты – очень успешный профайлер. Кроме того, Скиннер считает, что ты всё равно никогда не смотрел, куда идёшь.

            - Интуиция, логика и непонятные рассуждения, Скалли? И как только в ОТП согласились на это пойти?

            - Ты очень, очень хорош в том, что ты делаешь. Точнее, мы очень хороши в том, что мы делаем, - добавила Скалли.

Он повернул к ней лицо и спросил:

- Как во всё это вписываешься ты, Скалли?

- Я – твои глаза, Малдер, - ответила она просто. – Мы изучаем места преступлений, отчёты, фотографии вместе; я читаю и описываю их тебе. Мы были партнёрами так долго, что я отлично знаю, какие именно детали тебе необходимы. Ты способен видеть моими глазами, Малдер, и, слава Богу, у нас получается. Не всех и не всегда устраивает то, что я вижу, но мы всё ещё получаем зарплату, дважды в месяц.

- Почему я не помню всего этого? – Малдер опустил ноги на пол и сел на край кровати, внезапно сообразив, что на нём всего лишь боксерки и футболка. Он вытер лицо насухо и заговорил сквозь ладони: - Ты так спокойна, а я готов бежать на улицу и кричать. Чёрт, Скалли, неужели тебя это не задевает? Я не вижу, я ничего не помню и я не знаю, что ты делаешь в моей постели!

            - Мы не знаем, почему это происходит. – Произнесла Скалли осторожным голосом. – Мы не знаем, что именно происходит в глубинах твоего мозга, что заставляет тебя неожиданно забывать. Когда это случилось в последний раз, тебя тестировали психологи, и единственное, к чему они смогли прийти, это – уникальная форма Посттравматической Стрессовой Дезориентации. – Она помолчала и продолжила с улыбкой: - Уникальность так естественна для тебя, Малдер. Обычно эти вспышки замешательства совпадают с моментами каких-либо крупных достижений в делах, над которыми ты работаешь.

            - Посттравматическая Стрессовая Дезориентация? – Повторил Малдер недоверчиво. – Ты, должно быть, шутишь! – Он почувствовал, как Скалли поднялась с постели, и услышал, как она остановилась прямо перед ним.

            Она взяла его руки и сказала, пристально глядя в его лицо:

            - Я не знаю, почему это происходит, но я знаю, что это означает, что ты близок. Близок к поимке преступника, и убийства скоро прекратятся. Малдер, твой мозг настолько сосредоточен на поимке этого убийцы и на спасении жизней невинных молодых людей, что свою собственную жизнь ты невольно отодвигаешь на задний план. Вот посмотришь, Малдер. Скоро ты вспомнишь, всё обретёт смысл, и убийца окажется в тюрьме.

            Она выпустила его руки; он не видел её, но знал, как искрились сейчас её глаза.

            Выждав несколько секунд, он произнёс, не поднимая головы:

            - Что ж, ты ответила на два из трёх моих вопросов. Почему я не вижу и почему я не помню. У тебя есть ответ на третий? – Он поднял на неё глаза. – Почему ты в моей постели?

            Воцарилась долгая тишина, в какой-то момент ему показалось, что она не собирается ему отвечать. Он попытался ослабить напряжение:

            - Разве что, слепые парни – теперь твой конёк? Скалли, мне стоило бы знать раньше…

            - Шшш, Малдер. – Он замолчал, почувствовав её палец на своих пересохших губах. – Дай мне секунду.

            Червь опасения прокрался в напряжённые мысли Малдера. «О, Господи. Она жалеет меня. Она жалеет своего слепого партнёра и не знает, как об этом сказать».

            Он почувствовал движение матраса и понял, что она присела рядом. Когда она, наконец, заговорила, он заметил, что она не смотрит в его сторону.

            - Скалли, я…

            - Всё нормально, Малдер. Просто… Просто прежде ты никогда об этом не спрашивал. Прежде ты не спрашивал о «нас».

            Он слышал, как она прерывисто вздохнула перед тем, как продолжить.

            - Знаешь, когда другие женщины видят нас вместе, они не могут понять, почему ты со мной. – Её голос стал твёрже, она снова посмотрела на него. – Ты так красив в своих солнцезащитных очках.

            Он не понимал, почему она внезапно решила сменить тему, но приподнял голову и терпеливо смотрел в сторону её голоса.

            - Когда мы идём, - продолжила она, - я направляю тебя короткими репликами, держа за руку, а не под локоть. Кажется, мы просто прогуливаемся - рука в руке. И окружающие никак не могут понять, что такой невероятно красивый мужчина делает рядом с женщиной, подобной мне.

            Она замолчала, тряхнув головой, он услышал лёгкий шелест её волос.

            - Ты говоришь, что помнишь, как во время происшедшего я захлёбывалась собственной кровью? – Она сделала паузу, очевидно ожидая ответа Малдера.

            - Да. – Ответил он тихо. Он не знал, почему, но его отчаянно пугал финал истории.

            - Ты слышал удушье, я задыхалась от крови, хлынувшей в моё горло. Моё лицо изрядно изодрали камни во время моего падения и летящие от взрыва раскалённые осколки.

            Скалли взяла руки Малдера в свои ладони и притянула к своему лицу. Она медленно провела его пальцами по поверхности своего лба, щёк, носа и губ. Он чувствовал паутину шрамов - ямок и бугорков - деформацию носа.

            - Пластические хирурги сделали всё, что могли, и, учитывая, с чем им пришлось столкнуться, они проделали огромную работу. Но я сейчас совсем не такая, какой ты видел меня в последний раз. – Малдер почувствовал её горькую улыбку кончиками пальцев и закрыл глаза.

- О, Господи, Скалли, мне жаль. – Его руки упали на колени. – Мне так жаль.

            Вес Скалли переместился, она посмотрела ему в лицо и тихо произнесла:

            - Неужели ты не понимаешь, Малдер? Я чувствую, что использую тебя.

            - О чём ты говоришь?

            - Малдер, для тебя я навсегда останусь симпатичной 34-летней. Ты не представляешь, как я сейчас выгляжу, но я-то это знаю точно. Я каждый день смотрю в зеркало на своё отражение и вижу, что сотворил со мной тот взрыв. Я никогда не думала, насколько для меня важно быть привлекательной женщиной, пока ни лишилась этого. В твоих глазах, Малдер, я навсегда останусь прежней. И я кажусь себе сумасшедшей, пользующейся слепотой своего партнёра.   

            Возникла долгая, тяжёлая тишина. Малдер сидел, закрыв лицо ладонью. Единственным звуком в комнате было натянутое дыхание его напарницы.

            - Скалли, - произнёс он, наконец, - ты подкинула мне немало пищи для размышления. Но первое, о чём бы я хотел спросить… Что бы мне хотелось услышать от тебя… Ты, правда, считаешь меня красивым?

            Она неожиданно усмехнулась и громко выдохнула.

            - Насколько я помню, я назвала тебя «невероятно красивым мужчиной». И, да, я всегда так считала.

- Не шутишь? Хм? – Улыбнулся он, представив образ своего юного, прекрасного партнёра. Партнёра? Жены? Он не был уверен. – Так что, Скалли, теперь ты носишь моё имя?

- Нет, - улыбнулась она.

            - Ладно, как бы там ни было, - продолжил он, - думаю, ты кое-что не учла. Я считаю несправедливым, что ты будешь видеть меня стареющим, седеющим, возможно, лысеющим, в то время как ты навсегда останешься молодой и красивой.

            Он почувствовал её невидимую улыбку.

            - Звучит так, словно ты устраиваешься в этом надолго. Какое отношение имеет «стареющий и лысеющий» к вопросу «теперь ты носишь моё имя»?

Потянувшись, он нашёл её руку, притянул к губам и стал осыпать лёгкими поцелуями её ладошку.

            - Надолго – это верно, - произнёс он, его голос неожиданно стал серьёзным, - Что бы там ни было, но если вдруг случится чудо, и ко мне вернётся зрение, ничто не изменится. Даю слово, Скалли, идущее от самого сердца, - это ничего не изменит. Для меня ты будешь прекрасной. Потому что ты всегда была такой. Потому что ты – такая, и я никогда не увижу тебя другой. Говорят, «любовь слепа», и моя – не исключение.

            - Моя тоже, - влажный голос Скалли прозвучал у самого его уха.

Он нашёл её губы, солёные от слёз. Неожиданно, в этой темноте, ответ на его третий вопрос оказался совершенно ясным.

            Он поцеловал её снова, она охотно ответила ему тем же. Он почувствовал, как она потянулась через него и взяла что-то с тумбочки.

            - Держи. – Она вручила ему это «что-то». – И постарайся уснуть. Может, к утру для тебя всё прояснится, хотя, обычно, такого не случалось.

            Поцеловав его в уголок губ, она зашуршала простынями, передвинувшись на свою часть кровати. Он снова услышал щелчок переключателя.

Сонно вздохнув, она перевернулась на бок и через пару минут прошептала:

- Всё нормально, Малдер, включи его. Меня он не побеспокоит, я отключила все подсветки.

<щелчок>

<«Это Си-Эн-Эн»>

< щелчок >

<«А теперь – последние сообщения о погоде»>

< щелчок >

<«Я знаю, Шер, эта прекрасная вещь изменила мою жизнь»>

< щелчок >

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Часть 2   хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

            Наступило утро, и Скалли оказалась права. Так ничто и не прояснилось. Паника, охватившая Малдера, вызывала в нём тошноту. Его окружала полная темнота. Его глаза были широко раскрыты, но он ничего не видел. Прерывистое дыхание перешло в повторяющуюся молитву: «просыпайся, просыпайся, просыпайся, мать твою»,  и сорвалось с губ коротким рыданием.

            Скалли, должно быть, не было в комнате, когда он начал свои метания. Едва услышав её шаги, он сел на край кровати, дрожа каждой клеточкой своего тела. Она заговорила с ним мягко, но уверенно:

- Малдер, это я. Сейчас утро, и всё в порядке. Помнишь, о чём мы говорили ночью? Доверься мне, ты в порядке, мы оба в порядке…, Малдер.

            Приблизившись, она взяла в ладони его лицо и попыталась сосредоточить на себе его блуждающие глаза.

            - Малдер, посмотри на меня! – крикнула она.

- Я не могу, мать твою, видеть, Скалли! Ничего!

- Ты можешь, Малдер. Посмотри на меня; ты увидишь меня.

- Скалли. Темно…, о, чёрт…, о, чёрт.

- Я здесь. Я здесь.

            Она успокаивала его руками и твёрдостью своего голоса; Малдер закрыл глаза и отбросил её руки.

            - Малдер, открой глаза, - произнесла она настойчиво.

            Он открыл свои мокрые, невидящие глаза и посмотрел в направлении её голоса.

            - Послушай меня, сейчас ты узнаешь, как это делать. Ты сможешь видеть. Только немного иначе, чем ты делал это прежде.

            Она выждала пару секунд, и он почувствовал её перемещение.

- Я стою прямо перед тобой. Ты это знаешь, так ведь?

Он медленно кивнул.

            Она продолжила:

            - Мои рыжие волосы спутались во время сна. Они сейчас падают мне на глаза. На мне – твоя серая футболка, ты ведь знаешь, как мне нравится одевать её в постель. – Она продолжила после короткой паузы: - Мы в нашей квартире, которая раньше была моей. Простыни, на которых ты спишь, белые, покрывало у твоих ног – бледно-голубое, почти как цвет моих глаз. Ты ведь знаешь, как выглядят мои глаза?

Рыжие спутанные волосы, серая футболка, голубые глаза Скалли? Да, да, он это видит. Закрыв глаза, он вслушивался в её голос.

- Здесь почти на каждой полке расставлены свечи. Они пахнут, почувствуй их запах, Малдер. Я зажгла их вчера вечером, перед тем как лечь, потом мы оба задули их перед сном.

            Он глубоко вдохнул через нос и уловил всё ещё витающий в воздухе слабый аромат лаванды.

- Мы заказали китайскую еду прошлой ночью. Я отдала тебе все орехи из моего цыпленка Кунг Пао, помнишь? Мы думали, что будем работать всю ночь, но выпили слишком много Циндао – это китайское пиво, которое тебе нравится. Мы были напряжены и нуждались в перерыве. Облизни свои губы, Малдер, почувствуй вкус пива и специй от вчерашнего ужина.

Почти непреднамеренно, он облизнул губы и сглотнул. Привкус вчерашнего ужина был слабым, но определённо ощущался на его языке. Пиво и цыпленок, горячий со специями. Он снова сглотнул.

            И обнаружил привкус чего-то ещё.

            Её низкий голос пробивался к нему в темноте:

- Сейчас утро, и мы раздвинули шторы. Сквозь окно пробиваются лучи солнца, ты чувствуешь их?

            Малдер заметил, что правая сторона его лица теплее, чем левая. Окно находилось справа от него, и оттуда светило солнце. Он кивнул, и она продолжила: 

- Дай мне свои руки, Малдер.

            Он вытянул свои руки перед собой. Она взяла их и прижала к своей груди.

            - Ты чувствуешь это? Чувствуешь мои руки – на своих?

            - Да, - тихо произнёс он, - я чувствую их. Твои руки влажны, вероятно, от наполнения кофейника. Твое сердце бьется… бьется вместе с моим. Я чувствую наши сердца - они бьются в едином ритме. – Он вздохнул, его голос наполнился теплом. – Ты нежная и одновременно сильная. – Он быстро коснулся её лица своей левой рукой и прошептал: - И так красива, Скалли. Ты так красива, особенно когда улыбаешься. Мне нравится прикасаться к твоей улыбке. – Он повторил свои слова двумя пальцами правой руки.

- Слушай, Малдер. Слушай. Что ты сейчас слышишь? – В её голосе всё ещё звучала улыбка.

- Я слышу душевые капли и кофейное бульканье. – Замолчав, он повернулся к солнечному свету. – Я слышу приглушённые уличные шумы: проезжающие машины, пение птиц и людские разговоры. Но что я слышу отчётливее всего, что мне всегда нравилось слушать – это звук твоего голоса. Как ты его повышаешь, когда сердишься, или понижаешь, когда грустишь. Как замолкаешь, подбирая подходящее слово. Его доверительность, сарказм, юмор и силу. И твой смех… твой смех – моя жизнь, Скалли.

- Так ты ещё чувствуешь запах свечей, Малдер?

            - Лавандовый аромат свечей, запах твоих духов, простыней и мыла, запах пота и мускуса. Да, Скалли, я это чувствую.

            Скалли наклонилась к его лицу, едва соприкоснувшись своим лбом со лбом Малдера, и произнесла более тихим голосом:

- Ты чувствуешь вкус прошлой ночи? Ты помнишь вкус нашего ужина, вкус пива, вкус нас обоих?

- Да, Скалли. Да, я всё ещё чувствую вкус тебя на своём языке.

- Солнечный свет, Малдер?

            - Я чувствую его тепло на своём лице. Я чувствую вибрацию в воздухе, когда ты проходишь мимо. И я чувствую, когда ты находишься рядом

            - Теперь ты видишь меня, правда?

            - Скалли. – Потянулся он снова.

            - Скажи мне, что ты видишь, Малдер. – Она отступила назад, и голос стал тише.

            - Да, Скалли, я вижу тебя, стоящую в нескольких шагах от меня. На тебе – только серая футболка и больше ничего. Но ты такая маленькая, что моя майка прикрывает твои колени. Твои волосы спутались, но так мило видеть, как ты постоянно сдуваешь их со своих глаз. Мне нравится убирать их с твоего лица, когда ты спишь. - Он повернулся в сторону кровати. - Я люблю слушать твоё дыхание, когда ты спишь. Я вижу нашу постель: простыни и покрывало изрядно помяты после наших занятий любовью и моего… кошмара. На полках в ряд выстроены свечи, от многих из них остались одни огарки. Мы боялись устроить пожар, но к тому времени мы были уже так пьяны. На кухне заваривается кофе, и на столе ожидают две большие чашки. С моей стороны стола – тарелка каши, стаканчик ванильного йогурта – с твоей.

            - Неправильно.

            - Неправильно?

            - Черничного.

            Малдер улыбнулся и пожал плечами:

- Хорошо, черничного. Но ты права, Скалли, теперь я могу видеть. Ты красива и сексуальна и ты меня любишь.

- Черт возьми, верно, - сказала она с улыбкой в голосе. 

- И я – красив и сексуален, и я люблю тебя. – Он снова потянулся к ней.

            - Что ж, в твоем случае, два попадания из трех. Это неплохо и я не жалуюсь. – Она шагнула в его объятия, обхватила за шею и поцеловала в изгиб у плеча. – Нам лучше перенести это шоу на дорогу, - вздохнула она, наконец, - нам предстоит сегодня немало работы. Есть убийца, которого мы должны поймать.

            - Хорошо, - выдохнул Малдер, наклонившись и уткнувшись носом в её шею, - Скалли?

- Ммм?

- Подскажи мне путь в ванную, а затем проводи на кухню.

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Часть 3   хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

            Собираясь на работу этим утром, Малдер думал, что, по меньшей мере, это должно казаться хотя бы странным, но он ошибался. Скалли их отвезла. Затем взяла его за руку и повела в офис. К процессу маневрирования по коридорам здания, в котором он бывал прежде, под­ключи­лась его фотографическая память, и незаметно снабжала мозг нужной информацией. К тому же, при необходимости он всегда мог рассчитывать на руку Скалли или её тихие, направляющие реплики.

            Их действия были слаженны и отработанны. Никогда прежде он не носил в помещении солнцезащитных очков, но даже это сейчас не казалось странным.

            Непонятно почему, но его уверенность в скором восстановлении памяти становилась всё крепче. Всё начинало казаться нормальным.

            По пути к лифту они столкнулись с несколькими другими агентами. Скалли спокойно отпустила его руку, и Малдер старался не подавать вида, что не имеет представления о происходящем. Короткая беседа вскоре завершилась, и Малдер заметил, что в голосах собеседников не было даже оттенка жалости или раздражения. Агентам, казалось, нравилось с ним общаться. Скалли сказала, что они были на зависть успешной командой.

            Разве он мог пользоваться успехом и уважением?

            Вот это был бы удар. Ни тебе подшучиваний со стороны коллег, вводящих в замешательство его начальство, ни нравоучений. Похоже, это стоило того, чтобы потерять зрение. За исключением факта, что его любила Скалли, гордилась тем, что находилась рядом с ним и, несомненно, наслаждалась их регулярным сексом. Он не мог поверить, что она была так изуродована, как описала, но это не имело значения.

            Пусть это волнует мир зрячих. Здесь, в его мире, её красота была совершенной.

            Скалли сказала, что их текущее дело, состоящее из серии убийств, теперь помечено как Секретный Материал. Из-за задержки памяти ей необходимо посвятить его в детали. Интересно, как долго они работают над этим делом.

            Войдя в их подвальный офис, она вновь отпустила его руку, и он без труда нашёл путь к своему столу; фактически, в этой наиболее знакомой окружающей среде он мог ориентироваться с закрытыми глазами. Или с открытыми - как в данном случае.

            Его офис всегда пах залежалой пиццей?

            На его столе лежало что-то похожее на кассеты и диктофон. Он легко распознал пульт от офисного видика и телефон. Цифровые клавиши возвышались над остальными, что говорило о том, что его пальцы на клавиатуре располагались правильно. Находившееся справа от него устройство казалось незнакомым.

            Скалли, должно быть, перебирала файлы - он слышал, как она шуршала ими у стеллажа.

            - Давай, Малдер. Положи на неё руку.

            Малдер решил, что она имеет в виду странную машину на столе. Его рука скользнула в слот, который нашла напротив. Кончики пальцев наткнулись на что-то, похожее на головки булавок. Он мягко провёл по поверхности и понял, что «булавки» формируют букву алфавита. Он передвинул устройство - ещё буквы - и вскоре на кончиках его пальцев появилось слово. Это устройство позволяло ему просматривать, точнее, читать документы.

- Потрясающе, - произнес он

- Да, это одна из твоих любимых игрушек, - улыбнулась Скалли.

            Она задела его руку, заменяя документ, который он читал другим файлом. Буквы изменились, новый набор информации оказался буквально на кончиках его пальцев. Она дала ему газетную вырезку о последнем убийстве, а сама продолжала шуршать, собирая нужную ей информацию.

            Похоже, она отобрала ещё несколько файлов, и разложила их в определённом порядке.

            - Я хочу сэкономить наше время, Малдер, и прочитать тебе содержимое текущих папок. Мне помогает, когда я читаю их вслух. Надеюсь, тебе тоже. Ты можешь пересмотреть их позже, если посчитаешь необходимым.

            - Хорошо, но ничего не опускай, Скалли. Каким бы незначительным и неважным оно тебе ни казалось. – Он был серьёзен, давая понять, что его способность в выполнении работы полностью основывалась на её честной, объективной и полной оценке.

            И это была ошибка, о которой он немедленно пожалел. Ее гнев метнулся в него остро отточенным дротиком.

- Агент Малдер. Я отлично знаю свои обязанности в нашем партнёрстве.

- Скалли…Скалли… прости, - перебил он её прежде, чем она смогла продолжить и, капитулируя, поднял руки вверх.

            Температура, неожиданно поднявшаяся в офисе, казалось, немного спала. Его импульсивный партнёр постепенно остывал…

            - На первый раз я об этом забуду. Но ты должен знать, что какую бы информацию мы ни получали, мы делимся ею на все 100%. Мы – команда. Мы работаем вместе. Никакого утаивания фактов, мыслей, ощущений, теорий, какими бы незначительными они ни казались. Ты не станешь удерживать меня в темноте, только чтобы сгладить разницу во взглядах, и больше никаких киданий. Никогда. Усвоил?

            Малдер уловил нотки обиды в её голосе.

            - Прости, я всё ещё к этому привыкаю.

- Знаю, - вздохнула она, - знаю, поэтому ты прощен. Но правила работы в команде одинаковы для всех.

- Понял. – Он выпрямил спину, его глаза безучастно смотрели сквозь тёмные линзы. Через несколько минут его указательный палец начал рисовать круги на столе. - Но обвинение в удержании тебя в темноте «чтобы сгладить разницу во взглядах» кажется довольно резким, ты так не думаешь?

            С её стороны послышался лёгкий смешок.

            - Полагаю, ты не помнишь, как отрабатывал на мне эту вариацию?

            «Расспросить её об этом позже»  - отметил он про себя.

            Папка открывалась за папкой, и Скалли начала читать содержимое. Её низкий голос звучал знакомо и успокаивающе:

- Трое молодых людей, геев, были обнаружены мертвыми, за последние полтора года, в окрестностях Фелс Поинта, штата Балтимор. Все тела изуродованы, особенно лица. Определённой причины смерти не установлено, но все органы, включая кожу, изношены до старости. Точно известно, что смерти наступили с периодичностью примерно в шесть месяцев. По крайней мере, пока это не изменилось. Состояние тел: кожа, особенно на лицах изуродована, похоже, возрастом; настолько же сильная изношенность внутренних органов не соответствует реальному возрасту жертв. Мужчины умерли в возрасте от 22-х до 31-го года. Токсические и химические анализы тел не окончательны. Во всех телах имеет место обширная электролитная неустойчивость, разрушение соединительных тканей и костного мозга. Возможно, орудием убийства является некая смесь ядовитых химикалий, попавших в организм жертв посредством глотания. Но, пока, ни один из предполагаемых ядов идентифицирован не был. ОТП ищет кого-то, склонного к убийству геев. И они бы хотели отнести эти преступления к «простому» истреблению геев, но причина смерти и состояние тел делают это затруднительным.

Скалли на мгновение замолчала, и Малдер услышал нечто похожее на звук её карандаша, что-то царапающего на бумаге. Он постучал своим карандашом по краю стола и спросил:

- Может, нам взглянуть на это под другим углом, противоположным «истреблению геев»? Я почему-то не считаю тот факт, что все жертвы – геи, таким важным, каким его расценивают в ОТП.

- Знаю, Малдер. Именно это ты уже говорил. Вот – одна из моих заметок, я записала твои слова: «Я не думаю, что факт гомосексуализма в этом случае стоит брать за основу, но я так же считаю, что ОТП может рассматривать его как основную зацепку». Это одна из моих предварительных заметок, которые могли бы тебе пригодиться в профилировании. 

            Какое-то время внимание Малдера было сосредоточено на текстуре резинки карандаша.

            - Скалли, когда нам поручили это дело?

            - Тебе это понравится, Малдер. Нас попросили присоединиться к расследованию прямо перед тем, как было найдено третье тело. Похоже, в ОТП составили несколько профилей, но все они потерпели крах. И как только страшный шестимесячный срок оказался на исходе, они пригласили нас. Конечно, за один год они обнаружили всего два тела, поэтому выбор не был большим.  Кто-то из следователей предположил, что если убийство совершает один и тот же человек, следующая жертва может появиться по истечению шести месяцев. На этом они и остановились, и ты был приглашён прямо перед последним убийством.

            - Значит, не все их профили пропали впустую, - заметил Малдер отрешённо. – Они знали об очередном убийстве.

            - Нет, они не знали, но чувствовали, что теряют время. Интервал в 6 месяцев был между первыми двумя смертями. Они пригласили тебя, как эксперта в расследовании необычных дел. Пригласи они тебя раньше, ты бы мог подойти ближе, лично ознакомившись с делом. Честно говоря, это смотрелось потрясающе. 

            - Что ты имеешь в виду?

            -  Ну, если бы ты получил дело вовремя, убийства бы прекратились, ты бы мог рассматривать детали преступления с самого начала, ты бы мог начать профилирование со свежих фактов. Тебя же пригласили не остановить преступление, а наблюдать, если оно произойдёт. Ты их последняя надежда. Это, на самом деле, комплимент. Они благодарили Бога за твоё появление.

            «Комплимент?» - подумал Малдер. В ОТП расценивали его как эксперта и просили о помощи, потому что их профилирования иссякли? С каких это пор Призрака Малдера стали ценить хотя бы в одном отделе ФБР? Надо будет расспросить об этом Скалли позже. А сейчас он должен дослушать оставшиеся детали. Но…

            - Прежде чем ты продолжишь, Скалли, я хотел бы внести поправку.

            - Малдер, ты начинаешь вспоминать? Ты вспоминаешь факты дела? – спросила она с надеждой.

            - Нет, ещё нет. Но я помню, что ты сказала всего несколько минут назад. О команде. Ты говоришь, что ОТП пригласило на расследование меня и что там благодарны за моё появление. Я бы оценил, если бы ты и моего партнёра включила в эту декламацию. Мы с ней – команда, и, по случайности, она очень мне дорога. – Он снял очки и постарался изобразить то, что называется строгим выражением лица.

            Он, конечно, не мог её видеть, но почти ощутил ее румянец. Заслуженное уважение ОТП или взволнованность Скалли. Он не знал, что больше доставляло ему удовольствие. С ложной серьезностью он произнес:

            - А теперь продолжай.

            Послышался шелест страниц:

            - Итак, я провела вскрытие последней жертвы. Его имя – Дэвид Грэхэм, 22 года. Пока он самый молодой. Кевин Оуэнс был первой жертвой, возраст 31 год, найден почти за год до Грэхэма. Кристофер Николас, найден спустя шесть месяцев после Оуэнса, на момент смерти ему было 27 лет. Свидетели заявляют, что Дэвид Грэхэм часто посещал бары Фелс Поинта, в последний раз в пятницу, 28 числа прошлого месяца. В этом районе Балтимора довольно оживлённая ночная жизнь, особенно в эти тёплые летние ночи.

            Малдер вспомнил, как пропадал в барах Фелс Поинта, когда был значительно моложе и жил в Мэриленде. Начиная с поглощения устриц Берты на Южном Бродвее, продолжая пивнушкой Кошачьи Глазки на Темз Стрит, и заканчивая, обычно, в баре Крысиный Причал на Южной Энн Стрит. Он улыбнулся, вспомнив, как же это было тяжело – ходить по асфальтированным и мощёным улочкам пьяным. «Вот это были дни» - подумал он, вздохнув с ностальгией.  

Скалли продолжала свой отчёт:

            - Судя по всему, Дэвид был любителем вечеринок, у него было много друзей, но никаких постоянных романтических отношений. Он приехал в Балтимор из Аннаполиса, чтобы встретиться с друзьями и сходить в бар. Друзья заметили его исчезновение около часа ночи, но не придали этому особого значения. Время от времени они и сами там исчезали. Около 2:30 тело Дэвида Грэхэма было обнаружено в переулке Кантона, расположенного в окрестностях Фелс Поинта. Если бы не его одежда, его невозможно было бы узнать. Отпечатки пальцев подтвердили его идентификацию. Отсутствовал он совсем недолго, поэтому никто не заострил на этом внимание. Нам позвонили, и мы прибыли первыми на место преступления. Его тело было все еще теплым. И я воспользовалась возможностью провести вскрытие практически немедленно.

            Малдер скривился. Он знал, что Скалли привыкла резать и играть в кости с жертвами преступлений на разных стадиях разложения, но вскрытие теплых тел всегда вызывало в ней беспокойство. Он снова услышал шелест перелистываемых страниц и спросил:

            - Что ты нашла?

            - Внешний осмотр показал, что это был старик. Сморщенная, сухая, тонкая как бумага кожа. Рыхлый нос, жёлтые зубы, густые брови, седые волосы – на теле, голова облысела. Всё совпадало с видимым возрастом. Осмотр позвоночника показал явные признаки ревматизма, увеличенные суставы рук и ног говорили об артрите. Его глаза помутнели от катаракты, мускулы были обвисшими и дряблыми, хотя, изначально это был молодой человек в хорошей физической форме. Вокруг губ наблюдались ссадины, никаких других следов нападения не обнаружено. Ни порезов, ни ранок от уколов. Внутреннее обследование показало, что все органы в норме: и вес, и расположение. Но, как и при внешней экспертизе, было замечены признаки резкого старения. Ввиду отсутствия токсикологических признаков отравления, я пришла к заключению: смерть наступила от старости.

            Когда она закончила, Малдер откинулся на спинку, словно уставившись в потолок. Затем выпрямился и, наконец, склонился к столу в сторону её голоса.

            - Что ты об этом думаешь, Скалли?

            - Не знаю. – Ответила она тихо. - Я никогда ничего подобного не видела.

            Он передвинулся на несколько дюймов ближе и твёрдо заявил:

            - Нет, видела, Скалли. Ты видела подобное прежде. Мы видели это прежде. Проклятье, мы сами побывали в этой шкуре! И не говори мне, что ты не помнишь.

            - Я видела многое, Малдер, так же, как и ты. Но ничего, что могло бы объяснить чрезвычайно быстрое старение тела этого мужчины. Он был молодым, полным сил, очень красивым парнем, пока ни столкнулся с нечистью, отнявшей у него всё это. Его молодость, энергию и красоту… Я имею в виду его привлекательность. Мы никогда не видели, чтобы что-то могло отнимать чью-то молодость и красоту.

            - Но очевидно, Скалли, что-то или кто-то это сделал. Не забывай, что мы видели человека-мутанта, который вырывал печень у других и съедал, чтобы выжить. Мы видели человекоподобное существо, которое нуждалось в жировой ткани и высасывало её из одиноких женщин. Мы даже видели человека, который, чёрт возьми, мог восстанавливать собственную голову, подкрепляясь раковыми опухолями. Чёрт возьми, Скалли, эти вещи происходят, и мы, мать твою, их видели! – Его голос был резок, его дыхание обжигало её лицо.

            - Почему ты всегда начинаешь это, Малдер? – Прошипела Скалли сквозь зубы. – Почему ты всегда обращаешься к мутантам, даже если у нас ещё нет результатов токсикологической экспертизы? – Скалли повысила голос. - Это несомненно Секретные Материалы, но, возможно, кто-то разработал новый токсин или новый вирус, или…или распространяет смесь некачественных уличных наркотиков, или, черт возьми, это, возможно, неизвестная до сих пор болезнь, которая, возможно, поразила несчастного Дэвида Грэхэма! – Она отодвинула стул и понизила голос, - Что дальше, Малдер? Преломление времени?

            - Не исключено, - Бросил Малдер.

            - А ты когда-нибудь что-нибудь исключал? Разве опираясь на преломление времени и пожирателя рака можно спасти жизнь следующего молодого человека?

            Он яростно ударил руками по столу.

            - Чёрт возьми, Скалли, почему я каждый раз должен напоминать тебе о вещах, подлинность которых тебе известна? Господи! Почему каждый раз, когда мы начинаем дело, я должен умолять тебя открыть свой разум? – Раздражённо, он отодвинулся на стуле. Они оба притихли, тяжело дыша.

            Через несколько минут Малдер сделал глубокий вздох и уловил аромат Скалли. Даже в гневе Скалли очень хорошо пахла. Усевшись поудобнее на своём скрипящем стуле, она нервно запустила пальцы в волосы, поправляя причёску.

            Малдер снова подвинулся и прочистил горло:

            - К твоему сведению, я не думаю, что это преломление времени.

            Он почувствовал на себе лёгкое дыхание.

            - Малдер, почему теория о «высасывающих мозги зомби» всегда должна оказываться на первом месте?

            - Вероятно, по той же причине, что у тебя на первом месте стоит теория «старения и быстроразвивающейся формы синдрома Проджера». – Откликнулся Малдер.

            На какое-то время в офисе повисла тишина. Первым заговорил Малдер:

            - Скалли? Ты улыбаешься или смотришь на меня?

            Она коротко хихикнула:

            - Ни то, ни другое. Я задумалась.

            - Задумалась?

            Малдер знал, что очень скоро Скалли начнёт думать и говорить одновременно.

- Малдер, синдром Проджера - чрезвычайно редкое генетическое заболевание, при котором процесс старения у детей ускоряется примерно в 7 раз. Это значит, что к десяти годам у ребёнка, страдающего Проджером, дыхательная, сердечно-сосудистая и мышечная ткани превращаются в ткани семидесятилетнего старика.

            «Мне знакома эта женщина или как?» - подумал он. Но вслух произнёс:

            - Я знаю, Скалли. Помнится, мы расследовали…

            - Это неизлечимое генетическое заболевание. – Прервала она его. И повторила: - Генетическое заболевание. Нечто генетическое… - пробормотала она себе под нос, - нечто неизлечимое… хммм…

            - Скалли, я знаю, что ты меня видишь. А как насчёт того, чтобы поделиться со мной? – Он чувствовал, что Скалли что-то тревожит, и ему хотелось разделить её тревогу.

            - Не знаю, Малдер. Возможно, это ничего не даст, но я хочу проанализировать образцы ДНК Дэвида Грэхэма и других жертв. Кто знает, может, и всплывёт что-то общее?

            Малдер снова уселся на своём стуле - прежде он не замечал этого ужасного скрипа.

            - Кстати, об общем, Скалли. Все ли жертвы были привлекательными? Ты упомянула, по крайней мере, дважды, насколько хорош собой был Дэвид Грэхэм. Остальные жертвы тоже были симпатичны?

            - О? Я… я и не заметила, что повторилась. Наверное, это оттого, что теперь я больше внимания обращаю на физическую красоту, чем раньше.

            Малдер смягчился.

- Не анализируй свои слова, Скалли. Мне здесь просто нужно твое мнение. Скажи, эти молодые люди были красивы?

            - Что ж, конечно, «красота» - это субъективное понятие, и по моему субъективному мнению – да. Все трое были высокими, чуть выше шести футов. А я нахожу высокий рост красивой особенностью. У всех были тёмные волосы и глаза. Но, собственно, этой привлекательностью и заканчивается список их общего. Они не похожи друг на друга, если ты об этом.

            - Это не совсем то, о чём я думаю, но где-то близко. – Рука Малдера блуждала по столу в поисках солнцезащитных очков. – Сколько тебе понадобится времени на проведение анализа ДНК?

            - Результаты появятся через несколько дней, но я начну немедленно. На протяжении всего процесса моё присутствие необязательно.

            Нащупав, наконец, знакомую оправу, он надел очки и встал.

            - Отлично, займись этим, а я пока постараюсь ускорить расследование. – Он подошёл к стеллажам с файлами. – Все текущие дела в первых папках?

- Да. К большинству дел прилагаются кассеты с интервью, и мои заметки записаны на плёнках так же, как и на бумаге. – С этим она вручила Малдеру папки. – В твоём столе – твои записи с твоими предварительными заключениями. Поправка. Составленные нами из твоих заключений. Моей специализацией по-прежнему является патология, но я умею обращаться с диктофоном.

Он улыбнулся.  Убрав микрокассеты, он положил папки на стол и принялся просматривать и перебирать файлы. В конце концов, когда дела были разобраны и разложены отдельными стопками, он сказал:

- Сегодня вечером мы должны съездить в Фелс Поинт. Я хочу восстановить последние шаги Дэвида Грэхэма, и я хочу сделать это в то же самое время ночи…эй, Скалли? Я и по ночам ношу свои солнцезащитные очки?

            Она улыбнулась улыбкой, которой он не мог видеть, но он уловил её в её голосе:

            - Да, Малдер, и по ночам. Прости. И не только солнцезащитные очки. Из-за мощёных улиц тебе придётся прихватить свою трость. Я знаю, тебе это не нравится, но она немного помогает в передвижении по неровным поверхностям.

            - Трость?

            - Малдер, у тебя есть белая трость для прогулок. Тебе не нравятся трости со сгибами. Фактически, тебе никакие трости не нравятся, но тебе необходимо ею пользоваться при передвижении в незнакомых местах. Я не знаю, сколько моделей предлагалось к продаже, но ты перепробовал все. Ты остановился на единственной, белой трости с красным наконечником. Ты пытался приучить меня называть её «мистером Поинти». Ты сказал, что охотница на вампиров в «Баффи» называла так свою способность – их убивать. Ты находил смысловую связь между тростью для передвижения и способностью убивать вампиров. Но я так и не смогла свыкнуться с мыслью, что прогулочная трость должна носить собственное имя, кроме того, ты всё равно большую часть времени держишь её в туалете.

            «Белая трость» - размышлял он. Трость для слепца. - «Полагаю, без неё не обойтись». Он попытался изобразить улыбку:

            - Думаю, нам стоит отправиться домой, чтобы прихватить её до отъезда.

            Скалли, должно быть, заметила перемену в его настроении:

            - Я заскочу за ней на обратном пути. – Она подошла к нему, звонко цокнув каблучком, взяла его за руку, и тихо сказал на ушко: - Кстати, я тебе говорила, как великолепно ты сегодня высок?

            Он усмехнулся и тряхнул головой, почувствовав неожиданное облегчение:

            - О, агент Скалли. Я обожаю, когда вы говорите на отвлеченные темы.

            Она приподнялась на носочках и совершенно непрофессионально коснулась его губ в быстром поцелуе.

            - Я скоро вернусь, - сказала она просто и закрыла за собой дверь.

            «Интересно, как ей это удаётся? Она меня знает. Спорит со мной. Видит меня. Нуждается во мне. Лечит меня. Любит меня». Он повернулся к двери, которую не видел, и поблагодарил Бога, которого не знал… до этого момента.

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Часть 4   хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

Он был близок. Сердце билось с неистовой скоростью, ладони вспотели. Слушая своё профилирование, он понимал, почему не спал всю ночь. Интонация его голоса на плёнке, волнение, с которым он излагал детали охоты… он был близок, и он это чувствовал.

            Он лишь не мог вспомнить, о чём он думал, когда записывал это.

            Скалли сказала, что эти «замешательства» в памяти происходят только, когда он близок к раскрытию дела. Почему он, чёрт возьми, так молчалив, когда дело обретает смысл?

            Пришельцы? Конечно, их мы уже видели.

            Правительственные заговоры? Точно, эти парни замешаны.

            Мутанты? Да, мы их ловили: человек-червяк, мексиканский кровосос и далее по списку.

            Серийные убийцы? Серийные убийцы? Хм…, работаем над этим. Работаем над этим и не рассказываем ни одной душе.

            Известно, что метод профилирования Малдера замешан на концентрации мыслей из информации и впечатлений до тех пор, пока картинка ни становилась более ясной. Случалось, он с головой погружался на самую глубину сложного дела и поднимался на поверхность с уже готовым решением.

            Скалли была права, сейчас он находился на той самой глубине и пока ещё не поднялся. Так глубоко, что его память просто не выдержала. Его острый мозг подвёл его в самый ответственный момент, когда он больше всего нуждался в его способностях. Теперь ему приходилось по частичкам собирать свои описания и сопоставлять их с фактами расследования. 

            К сожалению, пока у него для работы были только ключи и намёки. Слушая свои описания, Малдер улавливал волнение в собственном голосе. Вероятно, эти записи предназначались только для него - ни на одной из кассет не слышалось голоса Скалли. Он должен упорядочить свои мысли.

            Руки Малдера скользили по столу, пока ни нащупали микрокассетный диктофон, который он слушал. Ему необходимо выработать метод пересмотра и исследования своих мыслей. Его старый метод состоял из анализа сомнительных заметок с многочисленных страниц жёлтой прессы. Настоящие обстоятельства вынуждали к изменениям в данной процедуре. Он вставил в диктофон чистую кассету, поднёс микрофон ближе ко рту и нажал на «запись». Его голосу слабым эхом вторили стены подвала:

            - Молодые люди в расцвете сил. Ищущие любви и влюблённые в жизнь. Все они – геи, все они привлекательны, все… - Он на минуту замолчал и подумал: «Вот, снова в описании это слово – “привлекательные”». – Бар и пиво. Возраст – причина смерти – старение. Смерть в результате старения. Возраст. С интервалом в шесть месяцев. Последняя жертва была самой молодой. Жертвы, молодые, геи, привлекательные, пиво, яд. Яд? Нет, не отравлены. Разбитые губы. У всех ли жертв разбиты губы?

            Голос Малдера становился всё более низким и растянутым. Фразы бессвязно обрывались. Он закрыл глаза, его пальцы судорожно сжимали маленький диктофон. Склонив голову - ближе к микрофону - он продолжал: - Гей. Гей – это неважно. Это лишь отвлекает. Романтические увлечения? Были ли у других жертв романтические увлечения? Друзья? Пьющие друзья? Только ли пьющие? Любители уколоться? Тело найдено в Кантоне; кто живёт в Кантоне? Никто не заметил его исчезновения… его смерти… убийца был с ним…убийца его знал… убийца что-то хотел от него…

            Раздражающий звук оборвал его мысли, и голос затих. Он снял очки и энергично потёр глаза. Снова этот звук; что это? Он тряхнул головой и понял, что звонит телефон на его столе.

            - Малдер! – рявкнул он, сорвав трубку с рычага.

            - Малдер, это я, - ответила Скалли возбуждённым голосом. – Послушай, я кое-что…

- Романтические увлечения? – Перебил он её. – Скалли, у кого-нибудь из жертв были романтические увлечения?

            Она начала снова.

            - Малдер, послушай. Я получила предварительные результаты анализа ДНК и…

            Малдер не позволил ей закончить:

            - У кого-то из жертв были любовные увлечения? – Его голос был угрожающе низок.

            - Малдер, я…

            - ОТВЕТЬ МНЕ!

            - Нет, Малдер. Нет. Ни у одного из мужчин не было постоянного партнёра. А сейчас послушай…

            Он швырнул трубку на рычаг и отключил телефон от сети.

            Взяв микрофон, он спокойно продолжил:

            - Ни постоянных… ни романтических увлечений. Трое молодых людей…, красивых, убиты… одиноким привлекательным мужчиной… Ничего существенного. Посещают бары…, убегая от одиночества… в надежде на, на… удовольствие, убегая от одиночества… в поисках любви?…надеясь найти… нет, потерять… все мертвы… всё потеряно… старость… одиночество… удовольствие, нет… экстремальное старение. Они умирают от старости… посещают бары… умирают… они все убиты… нет! Так рано, такие молодые… они все умирают старыми… одинокими… о, пожалуйста, нет, нет… умерли сморщенными и старыми… Кожа – тонкая, как бумага. Лица – искажённые возрастом… Изувеченные лица… Мёртвые и седые, и… наедине с убийцей.

            Новый звук, на этот раз со стороны его бедра. Нет времени. Нет времени.

            Время.

            Возраст.

            Снова звук. Сотовый.

            - НЕ СЕЙЧАС!! – Малдер вырвал телефон из кармана и отключил.

            Он глубоко вдохнул. К запаху несвежей пиццы примешивался аромат духов Скалли, - на что его тело немедленно отреагировало обильным потением.

            Отмотав плёнку назад, он услышал:

            «Изувеченные лица… мёртвые и седые и… наедине с убийцей (трель сотового) НЕ СЕЙЧАС!!…»

            Нажав на «запись», он продолжил:

            - Изменение тел. Анализ ДНК… ДНК… анализ на… Жизнь меняется. Меняется… старость… возраст… смерть… жизнь… жизнь и смерть… смерть за жизнь… возраст… за красоту… красота умирает… красота живёт… молодые люди… изувеченные поцелуями… старики… зацелованные смертью… убиты за молодость… убиты за красоту… все мертвы… все изувечены, все зацелованы…

            Окна в подвале были маленькими и находились высоко от пола. Сквозь них удавалось пробиваться лишь скудным лучам света даже в самые ясные и погожие дни. Солнце уже давно зашло, и в подвале было совсем темно.

            Конечно, Малдер больше не мог судить о времени по положению солнца в небе. В подвале для него навеки поселилась темнота, но он знал, что ночь, должно быть, уже добивала последние проблески света, с трудом просачивающиеся в эти маленькие окна.

            Он перевернул кассету и продолжил запись.

            - Молодость и красота. Старость и морщины, почему? Жизнь… Жизнь за смерть. Как? Ссадины на губах. Избиты? Зацелованы?

            Звук. Снова звук. Ваниль и дождь. Скалли здесь.

            - Малдер?

            - Я здесь, Скалли.

            Он не слышал, чтобы она щёлкнула переключателем, но уловил шелест её одежды и почувствовал перемещение воздуха - она приближалась. Его губы изогнулись в лёгкой улыбке от мысли – насколько же хорошо она знает их офис, раз так уверенно пробирается  по нему в темноте.

            - У меня кое-какая информация об анализах. – Её голос был мягок и осторожен. Скрипучий звук передвигаемого стула оборвался у противоположного края его стола.

Он отключил «запись» на своём диктофоне.

            - Их убили за их молодость, Скалли. За их красоту и молодость.

            Она глубоко вздохнула:

            - Можно мне рассказать, что я нашла?

            - Поцелуи, Скалли. Их убили поцелуи.

            - ДНК Дэвида Грэхэма было изменено, Малдер. Что бы его ни убило, это произошло на молекулярном уровне. Я взяла образец ДНК из его дома в Аннаполисе и сравнила с его настоящим ДНК - они не совпадают.

            - Его убили поцелуи, Скалли. Изменили его… состарили. Изменили их всех. Проверь остальных, они все изменились.

            - Да, Малдер. Дэвид Грэхэм изменился, он состарился и утратил часть того, кем он был. Я не знаю, как, но это случилось.

            - Украдена. Часть его была украдена и заменена… чем?

            - Его молодость была украдена и его красота была украдена. Его клеточная структура была изменена - и именно это его убило. – Голос Скалли обретал интонацию Малдера и пробирался к нему в темноте.

            - Убийца хотел быть молодым и красивым, поэтому он изменил свои ДНК. Украл у Дэвида Грэхэма. Обменял при помощи поцелуя, убил его поцелуем… как? Как, Скалли?

            - Ссадины вокруг рта, Малдер. Точка входа. Рот, губы, зубы, язык.

            - Его сердце, Скалли. Точкой входа являлась та его часть, которая искала любви. У него не было любовника, не было романтического увлечения. Он искал любви и нашёл смерть, завёрнутую в поцелуй. – Малдер наклонился вперёд, опираясь на локти, их лбы практически соприкасались, их дыхания сливались в единое, их мысли звучали в унисон и превращались в один, общий голос.

            Женский.

            - Чего можно добиться изменением структуры ДНК?

            Мужской.

            - Убийца искал молодость и красоту, и он украл их. Извлёк их прямо из клеток Дэвида Грэхэма.

            - Почему именно эти жертвы? Почему Дэвид Грэхэм? Кевин Оуэнс? Кристофер Николас? – спросил её голос.

            - Они были красивы и одиноки, и кого-то искали. Они все. Они находились где-то, где убийца мог их рассматривать, восхищаться ими, хотеть их.

            Её мягкий голос продолжал ход его мыслей в совершенной синхронности:

            - Они должны были находиться в таком месте, где убийца имел возможность соблазнять их, не привлекая внимания окружающих.

            - Да, он их соблазняет, затем целует и этим убивает.

            - Он убивает их, Малдер, но сначала он что-то у них отнимает. Он что-то извлекает из их клеток.

            Она едва успевает закончить предложение, как снова звучит его голос:

- Ему кое-что нужно. Он берёт то, что ему нужно, что он хочет.

- Что, Малдер? Что хочет убийца?

            - Их молодость. Их красоту. Их жизни. Убийца больше не хотел жить своей собственной жизнью, поэтому он украл их жизни.

- Зачем? Зачем он убил этих людей?

- Убийца состарился и больше не был красив. Но не сейчас. Сейчас он привлекателен и владеет молодостью Дэвида Грэхэма.

- Как?

- Как?

            Они оба замолчали, оставив вопрос без ответа. Громко выдохнув, Малдер откинулся назад. Скалли тряхнула волосами, и несколько мелких капелек окропило руку Малдера. 

            - Дождь, Скалли? – Спросил Малдер.

            - Был, но, думаю, уже кончился… он заканчивался, когда я шла сюда. – Он слышал, как её пальцы поправили волосы, и на его руку снова упало несколько капель.

            - Мы должны поймать его, Скалли. Мы должны его остановить.

            - Кто он, Малдер? Как нам его найти? Где?

            - Ответы – на улицах Балтимора. Убийца там, я уверен. Мы должны отправиться туда. Сегодня ночью.

            В офисе было темно, и пару минут не слышалось даже дыхания. Голос Скалли дрогнул:

            - Малдер…

            - Я знаю, Скалли. Я знаю, что не смогу тебя прикрыть. Я просто должен почувствовать, взять след. Я не помню своего присутствия на месте преступления, и я должен туда вернуться. Обещаю, при первом же сигнале об опасности мы уйдём.

            Его голос, возбуждённый и полный надежды, нашёл её в темноте.

            - При первом же сигнале об опасности? – повторила она.

            - Мы оттуда уйдём, - подтвердил он.

            Скалли громко вздохнула:

            - Хорошо, хорошо. Но ты выбираешь столик в баре. – Она отодвинула стул.

            Малдер встал, подхватил пиджак со спинки стула и направился к двери со словами:

            - Только если ты не станешь заказывать эти девчоночьи напитки. За них так неловко расплачиваться.

            Он обогнал Скалли у лифта, но не раньше, чем уловил её бормотание:

            - Замечательно, это он помнит.

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Часть 5   хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

Фелс Поинт находился в восточных окрестностях знаменитой Внутренней Гавани Балтимора. И был известен своими антикварными магазинчиками, ресторанчиками, и бурной ночной жизнью. А ещё тем, что здесь проходили съёмки фильма «Убийство - Жизнь на Улице».

            Фел’c Поинт - с апострофом или без него - являлся популярной частью города. Как и все большие города, Балтимор не был обделён своей тёмной, захудалой стороной, но это грязное пятно смывалось потоком игнорирования и терялось в лозунгах: «Добро пожаловать в Балтимор, дружок!». Хотя, на самом деле, правильнее было бы - «Болл-ай-мер».

            Балтимор – это ещё и место, где нашли свои странные, скоропостижные смерти трое молодых людей.

            Дождь закончился рано вечером, оставив на улицах грязь и глубокие лужи. Атмосфера была праздничной, и ночная жизнь гудела так, что содрогалась земля - чего уж говорить о каких-то лужах.

            Малдер хотел восстановить последние шаги Дэвида Грэхэма, и настаивал на том же времени ночи или хотя бы приближённом к нему. И теперь они со Скалли шагали по влажному мощёному тротуару Южного Бродвея, направляясь в салон Крабовладельца. Крабовладелец являлся преимущественно баром для геев с живой музыкой и без каких-либо предрассудков.

            Малдер был откровенно несчастлив в своих тёмных очках и с белой тростью. Он надеялся, что хотя бы в этих тёмно-серых брюках от Армани, слегка свисающих на бёдрах, он ещё как-то выигрывал. На нём было то, что Скалли называла Пьером Карданом: лёгкая, голубая хлопковая рубашка с синим в полоску шёлковым галстуком. Для пиджака было слишком жарко.

            Он крепко держал Скалли за руку, чтобы не споткнуться на неровной поверхности мостовой и не поскользнуться на мокром тротуаре. Испытываемое им чувство беспомощности было невыносимым.

            «Как, мать твою, можно так ходить?» - подумал он, зацепившись носком ботинка за очередной камень.

            Он больше не мог читать своего партнёра по выражению лица, видеть её жесты. Раньше их взаимосвязь была почти безмолвной, основанной на лёгких кивках и блеске глаз.

            Господи, как он скучал по её глазам.

            Он тряхнул головой, не понимая, как можно приспособиться к такому темному и непривлекательному месту. Его единственной связью с окружающим миром остались ощущения, которые он обычно не принимал.

             Он был человеком с воображением. Его уникальная фотографическая память снабжала его необходимыми деталями визуальных образов как по приказу. Но как он, мать вашу, сможет распознать убийцу, если он его не увидит?  По запаху, на слух, прикосновением? Он, чёрт возьми, не собирается пробовать его на вкус.

             Он был молчалив, пока Скалли вела его к бару.

             Слева послышался её мягкий голос:

- Обойдём ступеньки справа, - и она подтолкнула его в нужном направлении. – Крабовладелец – в центре этого квартала, - сказала она. - Мы войдем через двойные двери, сделаем два шага вперед, потом спустимся на одну ступеньку вниз и окажемся в пабе. Стойка бара находится слева. Бармена зовут Бред Ленг, и я знаю, что у него сегодня ночная смена. Мы допрашивали его сразу после убийства, две недели назад. Он помнит, как обслуживал Дэвида Грэхэма в ночь убийства. Я не думаю, что жертву выслеживал кто-то из здешнего персонала.

            После дождя воздух был густым и влажным от испарений. На улицах Фелс Поинта пахло дохлыми крабами, обитающими в Старой Гавани, женскими духами, алкоголем, дождем, рвотой и мочой. В общем, всеми ароматами хорошего города.

            Малдер повёл мистера Поинти вправо и нащупал ступеньку. Держа Скалли за руку, он остановился в дверях, затем немного прошёл вперёд и изогнул руку в локте так, что рука Скалли оказалась на сгибе. Входя в гей-бар под руку с женщиной, он сознательно бросал своеобразный вызов окружающим и категорически отметал любые сомнения на свой счёт. Даже если Скалли и обратила внимание на его тихие действия, то комментировать не стала. 

            Они собирались работать с 11 вечера до 2 часов утра. Прошёл всего час, и они позволили себе немного передохнуть. В субботнюю ночь, когда пропал Дэвид Грэхэм, его тело было обнаружено в 2:30 в нескольких блоках отсюда. А, согласно отчёту Скалли, в 11:00 жертва заходила сюда, в Крабовладельца.

Ранее, она рассказывала Малдеру, что они были здесь две недели назад, проводили расследование сразу после убийства. Они допросили всех барменов и остальной обслуживающий персонал. По словам Скалли, одна симпатичная молодая официантка была так очарована этим слепым агентом ФБР, что чуть ни сбила её с ног, лишь бы усадить его.

Малдер забыл этот случай, но, неожиданно, будто что-то щёлкнуло, и он остановился в фойе бара. В тумане его мыслей возник небольшой фрагмент-воспоминане их расследования. Это бессмысленное препирательство между Скалли и официанткой он увидел так ясно, словно произошло оно буквально только что.

Малдер вспомнил несколько ледяных слов, брошенных ими в перепалке. Он знал, что что-то случилось у него за спиной - судя по всему услышанному. И он искренне находил это забавным, пока официантка ни прошипела сквозь зубы: «Он, вероятно, понятия не имеет, что она за псина».

Воспроизведённая мысленно картинка заставила его вздрогнуть, но появилась надежда, что память его, в конечном счёте, восстановится. Не задумываясь, он крепче сжал руку Скалли и, поднеся к губам, оставил пару быстрых поцелуев.

            Они подошли к стойке, и Малдер почувствовал, как рука Скалли опустилась в карман - видимо, за удостоверениями.

            - Нет необходимости, агент Скалли. – Остановил её бармен. – Я помню и вас, и агента Малдера. Как дела? Есть новости об убийце?

            Скалли повысила голос, стараясь перекричать музыку, смех и звон стаканов:

            - Надеемся получить их здесь. Мы с агентом Малдером хотим просто повторить путь Дэвида Грэхэма, проделанный им в ночь перед смертью.

            - Ладно, ребята. Могу я предложить вам выпить или что ещё, пока вы здесь?

            - Нет, спасибо, мистер Ленг, - ответил Малдера, облокотившись о стойку. – Я только хочу пробежаться с вами по кое-каким вопросам, если у вас найдётся несколько свободных минут. Возможно, в прошлый раз мы этим уже занимались, но мне необходимо освежить свою память сегодня вечером. – Он втянул воздух - трудно было сказать, где начинался слезоточивый запах нарезанного лука и заканчивался густой, кашлетворный табачный дым.

            - Ладно, ребята, - ответил бармен, - давайте.

            Малдер попросил его описать его последний контакт с жертвой.

            Бред Ленг рассказал, что Дэвид появился в Крабовладельце около 10:30 в пятницу, две недели назад, и оставался здесь до 11:30. Он вспомнил, что Грэхэм казался немного «опущенным» и проявлял потребность в компании Бреда. Позже работа в баре вошла в своё привычное ночное русло, и Бреду, откровенно говоря, не хотелось тратить время на «скулящего гомика».

            - Но, - заметил Бред, сделав затяжной глоток, - он был чертовски красивым мальчиком.

            Ленг потерял его след после 11:30, ничего об этом не думал и ничего не слышал. Нет, он не думал, что Грэхэм ушёл не один. Нет, он не был слишком пьян. Да, он был немного расстроен, когда появился, но позже, казалось, чувствовал себя гораздо лучше. Хотя, Бред приписывал это «математическим способностям бармена»: коэффициент настроения абсолютно пропорционален количеству алкоголя в системе организма.

            Малдер потирал гладкую поверхность бара левой рукой, одновременно прощупывая тростью стойку снизу. Пытаясь получить ощущение этого места, он сел на освободившийся стул. В пабе было душно и шумно. Он прислушивался к многоголосью смеха, чирканью зажигалок и грохоту откупориваемых бутылок.

            Импортное пиво, несомненно.

            Мысли Малдера уносились далеко от голоса Скалли, продолжающего задавать вопросы. Он рассеянно стянул с себя галстук и, сунув его в карман брюк, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Затем завернул рукава до локтей, приподнял очки на макушку и вытер пот с лица салфеткой, которую нашёл на стойке. Он откинулся на спинку, расслабившись в нежных звуках композиции Ральфа Лорана «Поло».

- Сегодня жаркая ночь, не так ли? – сквозь темноту Малдера пробился мужской голос.

- Прошлая ночь тоже была жаркой, - вежливо ответил Малдер.

            Низкий смешок, затем:

            - Ты выглядишь… очень горячим. Не хочешь потанцевать?

            Он повернулся в сторону голоса, направив уверенный взгляд на его источник:

            - К сожалению, не умею танцевать. У меня обе ноги – левые.

            Большая тёплая ладонь накрыла левую руку Малдера, расположенную на стойке бара. Горячее дыхание защекотало его ухо:

            - Перестань, я тебя научу.

            Прежде чем Малдер успел возразить, его мягко, но быстро заставили встать. В этот момент его тёмные очки неловко съехали на нос, и по полу загремела его белая трость.

Проклятье!

            Малдер поспешно сел, мужской голос произнёс:

            - Эй, прости. Я думал, ты просто поскромничал со своим «я не умею танцевать». Думаю, я бы оскорбился, если бы ты позже отработал на мне «я не вижу». – Усмехнулся он. – Это бы мне точно не понравилось.

            Губы Малдера изогнулись в улыбке, он снова повернулся к своему «дружку».

            - Да, я обычно смотрю, как проходит первое свидание, а потом думаю, стоит ли выкладывать остальное.

            - Мне он в этом признался только после третьего свидания. – Раздался слева приятный голос Скалли. Малдер почувствовал её руки на своих плечах - она остановилась у него за спиной. – Тогда я забрала у него ключи от машины, и он попросил подвезти его домой.

            Малдер закрыл глаза, опустил голову и улыбнулся:

            - Да, вожу я ужасно.

            - Определённо.

            Владелец молодого мужского голоса встал и удивлённо произнёс:

- Что ж, ты не танцуешь, ты чертовски плохо водишь машину и тебе нравятся рыжие. Я просто не представляю, как это возможно между нами вписать. Но если однажды ты пересмотришь своё мнение относительно рыжих волос…

            Длинные пальцы быстро коснулись губ Малдера и исчезли.

            Скалли наклонилась к самому его уху и прошептала:

            - Тебя никуда нельзя пригласить. Но это был самый красивый парень из всех, кого я здесь видела… без тени сомнений. – Она вручила ему трость.

            - Да, - сказал Малдер, поднявшись и взяв Скалли за руку, - но я проболтался. И, кроме того, - он выпустил её руку, чтобы поправить очки, - ключи от моей машины всё ещё у тебя.

 

                                                                       ~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*~~*

 

            Они вышли из паба и направились к Южной Энн Стрит. Тёплая летняя ночь всё ещё парила от прошедшего ранее дождя. Под его ногами плескались лужи, и нежная рука Скалли уверенно вела его по городу. И этот момент казался таким естественным, таким правильным. Сквозь все их совместные годы, - думал он, - Скалли всегда вела его верным путём.

            - Чёрт, - выдохнула Скалли, споткнувшись.

            Малдер поймал её за руку.

            - Ты в порядке? – спросил он, удерживая её на ногах.

            - Да, я в порядке, - незамедлительно ответила она. – Господи, Малдер, и я ещё одела двухдюймовые каблуки вместо трёхдюймовых, зная, что нам придётся ходить по мощёным улицам.

            - Скалли, мы сейчас не на мощёной улице.

            - Заткнись, Малдер.

            - Кроме того, стоило ли волноваться о разнице в один дюйм?

            Скалли ничего не ответила, и Малдер подумал: «Я и не подозревал, что можно фактически слышать пристальный взгляд».

            Он закусил нижнюю губу, стараясь сдержать улыбку. Пройдя ещё пару блоков, они вышли к салону Деревянная Нога Джима. В бар вели две небольшие ступеньки, которые он преодолел без помощи Скалли.

            Этот бар казался крупнее Крабовладельца, и, судя по шуму, многолюднее.

            - Сейчас около 12:30, - сказала Скалли, - и, согласно нашим записям, перед смертью Дэвид заходил сюда примерно в это время.

            - Опиши мне, что ты видишь, - попросил он. – Вполне возможно, что именно здесь Дэвида Грэхэма в последний раз видели живым.

            Скалли начала, не мешкая.

            - Слева – длинная стойка бара в форме подковы, вокруг неё расселось около двадцати человек. Ещё пара дюжин пьёт стоя или только заказывает напитки. Одного из барменов мы допрашивали две недели назад. Его зовут Коннор Ламберт, и он утверждает, что отпускал спиртное Дэвиду Грэхэму, пока тот ни надумал уйти около 1:00. Сегодня работают ещё две барменши. Насколько я знаю, одна из них - не помню её имя - тоже вспомнила, что видела здесь Дэвида в ту самую ночь. Недалеко от бара расположено пять маленьких столиков, и несколько больших – подальше.

            - Почему ты не помнишь её имя, Скалли? – перебил её Малдер.

            - Что? – удивилась она?

            - Имя барменши. Почему ты не запомнила её имя?

            - Я… хм… Я его где-то записала. А что? Это важно?

            - Не знаю. Похоже, ты так не думаешь, - ответил он просто и шагнул на звук воды.

            - А, федералы вернулись, - усмехнулся голос бармена. – По делу, агенты или… развлекаетесь?

            - Мы всё ещё на часах, мистер Ламберт, - ответил Малдер радушно.

            - Агент Скалли, он хоть когда-нибудь даёт вам отдохнуть? – Голос Коннора плавно проплыл мимо Малдера и достиг Скалли, за его спиной. – Однажды вы решите бросить его в одну из таких ночей и пойти прогуляться.

            Она хранила молчание, и Ламберт продолжил:

            - Простите, агент… простите, как ваше имя?

            - Малдер.

            - Точно, простите, агент Малдер. Узнали что-нибудь новенькое? Ещё не поймали убийцу?

            - Мы к кое-чему приблизились. Теперь уж осталось недолго.

            - Недолго, хм? Отлично. Тогда у агента Скалли, наконец-то появится время для своего удовольствия. – Голос Ламберта снова обогнул Малдера.

            - Мистер Ламберт, - произнесла Скалли деловым тоном, - вы утверждаете, что Дэвид Грэхэм находился здесь с 12:30 до 1:00 в ночь перед смертью. Совсем недолго. Ему не понравилось?

            - Ну, агент Скалли, многие мои клиенты геи рассказывают, что обходят за ночь довольно много баров, если не задерживаются в них надолго. Некоторые из них, на самом деле, любят расстояния. – Его голос приблизился к ней. – Порой, когда вы ищите любовь, требуется совсем немного времени, чтобы понять, что вы находитесь не в том месте. 

            Малдер переместился так, чтобы оказаться - как он надеялся - прямо перед барменом:

            - Да, но в ночь, когда он ушёл, он был всё ещё молод. Он не показался вам расстроенным, удручённым? Он не поделился с вами тем, куда направляется или чем собирается заняться?

            - Агент, вам лучше, чем кому-либо известно, что это значит – танцевать в темноте. Парень был один и одинок в толпе. – Источник голоса оказался выше, чем предполагал Малдер. Должно быть, Ламберт  на порядок выше его. «Мне повезло» - подумал Малдер. Скалли нравятся высокие.

            Голос сверху продолжил:

            - В общем, да, он пришёл один и потерпел неудачу с местной «клиентурой». Я уверен, он чувствовал себя нелюбимым и нежеланным. Но, послушайте, мы все время от времени испытываем такие чувства, разве не так?

            - А вы, мистер Ламберт, когда-нибудь чувствовали себя нежеланным? – спросил Малдер и услышал хрипловатый смешок.

            - Ну, в моём случае всё немного иначе.

            - Почему, потому что вы немного отличаетесь от всех нас? – продолжил Малдер.

            Ламберт игнорировал вопрос:

            - Этому парню, нашедшему смерть, видимо, было необходимо почувствовать себя другим человеком, раз он решил убраться подальше отсюда. Ему были необходимы свежие силы, поэтому он ушёл. Мне так кажется. Но, похоже, уход для него обернулся поцелуем смерти.

- «Поцелуй смерти» – довольно специфический фразеологический оборот, мистер Ламберт.

- Вы так думаете, агент Малдер?

            Малдер шагнул в сторону и улыбнулся:

            - Благодарим вас, мистер Ламберт. Мы узнали у вас всё, что нужно. Вы были весьма полезны.

            - Я на это надеюсь. Всегда к вашим услугам – с большим удовольствием. Кстати, об удовольствии… Агент Скалли, если вы однажды почувствуете себя одинокой и нелюбимой, вы знаете, где меня найти.

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Часть 6   хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

Выбежав на улицу, Малдер споткнулся, но сумел удержаться на ногах. Скалли держала его за руку, и он почувствовал сопротивление, когда потянул её вниз за собой. Малдер бежал по тротуару, дико размахивая тростью по сторонам и практически буксируя за собой Скалли.

- Притормози, Малдер! Господи! Что всё это значило?

- Кантон. В какой стороне отсюда Кантон? Покажи мне место, где было найдено тело. – Малдер вертел головой налево и направо, пытаясь сориентироваться.

- Что это с тобой сегодня? О чём вы там разговаривали с Ламбертом?

- Это он, Скалли. Я это знаю.

            Скалли ничего не ответила, но он услышал недовольное фырканье.

            - Скалли, ты там была. Ты слышала, что он сказал! Он почти признался…

            Малдер прервал свою бесцельную ходьбу и неожиданно повернулся к ней:

- Минутку. Ты слышала, что он там говорил?

            - Да, Малдер, я слышала все его слова. Не говоря о моём преимуществе видеть язык его тела.

- И о чём говорило его тело?

            Она выдохнула сквозь зубы:

            - Он положил на нас, Малдер. Все его слова и действия были направлены на то, чтобы мы убрались.

            - Зачем ему это, Скалли? И почему ты игнорировала все его инсинуации? Я думал, ты оторвёшь и вручишь ему его собственную голову.

            - Потому что, Малдер, все его инсинуации были ложью.

- Почему ты так говоришь, Скалли? Потому что он на тебя запал? Ты считаешь ложью всё, о чём он говорил только потому, что он с тобой флиртовал? – Малдер был откровенно расстроен.

- Скорее, забавлялся моим видом.

- О, Скалли, не говори так.

            - Малдер, я привыкла к тому, как смотрят на меня окружающие. Лучшее, на что могу надеяться – это нейтральные взгляды. Но он вывернулся весь наизнанку в первый раз - 2 недели назад - строя мне глазки, отвешивая шутки, беседуя со мной. Он молод и красив, ему на самом деле необязательно меня впечатлять. И сегодня вечером он пытался снова.

            Он взял её руку и прижал к груди:

            - Неужели так трудно поверить, что мужчина может видеть сквозь… может видеть, как ты красива на самом деле?

            - Оно не работает в этом направлении, Малдер. – Ответила она едва слышным шёпотом.

            Малдер почувствовал неприятную дробь в груди и не сразу понял, что это – его собственное сердцебиение.

            Господи, эта женщина, которую он лелеял, женщина, которая его дополняла, не чувствовала себя полноценной. «Пусть это волнует мир зрячих» - невольно пронеслось в голове. Очевидно, для неё мир зрячих был очень жестоким местом. Его невидящие глаза это не беспокоило. Но её глаза видели, и каждый день она видела в зеркале то, что видят окружающие. Господи, неужели на самом деле ей приносит счастье лишь чей-то нейтральный взгляд? 

            Он с трудом сдерживал крики и проклятия в адрес Бога, что сотворил с ней такое.

            Вместо этого он облизнул губы и постарался не заикаться:

            - Прости, Скалли.

            - Простить? – искренне удивилась она. – За что ты извиняешься?

            Он помолчал, собираясь с силами:

            - Ты… ммм… возможно, ты права. Я так зациклен на поимке убийцы, что утратил всю объективность суждений. Я собираю ощущения в интуитивную цепочку и подгоняю её под ответ загадки.

            - Твоя интуиция обычно имеет смысловую силу, Малдер, и я не стала бы так легко её отбрасывать. – Она продолжала вести его по тёмным окрестностям Кантона. – К тому же, я больше не уверена в силе своих ощущений.

            Он мягко сжал её руку:

            - О чём ты?

- Ну, - она сделала паузу, прочистив горло, - вообще-то, мне казалось, что Коннор Ламберт выглядел намного лучше, когда я видела его в прошлый раз.

            - О?

            Что это? Поток ревности?

            - Да, когда мы допрашивали его в ночь после убийства, казалось, он был… я не знаю… он был просто великолепен. Эти слова немного не в моём характере, я знаю.

            По спине Малдера пробежали знакомые колики, волосы на загривке приподнялись, как у волка, но он постарался держать себя в руках:

- Продолжай.

            - Ну, когда мы впервые вошли в этот бар две недели назад, вокруг него ворковали все женщины. Его невозможно было рассмотреть, пока он ни вышел к нам из толпы. Малдер, клянусь, он напоминал греческое произведение искусства. Казалось, он был создан из чистейшего мрамора, было тщательно подчёркнуто каждое его достоинство. Безупречен, гладок и… Он был красив, Малдер.

- А что сегодня, Скалли? Как, по-твоему, он выглядел сегодня?

            - Он всё ещё красивый мужчина, без сомнений.  Но уже не так выразителен. Эта красота уже не так броска - я заметила это сразу. Мелкие детали. Детали, которые я вряд ли смогу описать. Возможно, слабые тени вокруг глаз, более мягкие черты лица? Я не знаю. Хотя, я допускаю, что просто пропала острота первого впечатления. – Голос Скалли понизился до тревожного шёпота. – Возможно, он просто показался мне таким - в первый раз. Ты ведь знаешь, воображение обманчиво.

            - Но я не думаю, что это твой случай, Скалли. Фактически, во всём этом есть смысл.

            Они далеко ушли от Фелс Поинта и теперь приближались к маленькому переулку, где было найдено тело.

            - Ты в чём-то видишь смысл, Малдер? Я размышляю о молодом симпатичном бармене. Но даже я не вижу в этом никакого смысла, - произнесла она беспечно.

            - В чём на самом деле заключается преступление, Скалли? Являлось ли убийство реальным мотивом? Преступник решил найти молодых геев, чтобы просто их убить?

            - Ну, каким бы ни был реальный мотив, Малдер…

            - Нет. – Оборвал он её. – Убийство не являлось мотивом, настоящий мотив – это кража. Убийца, возможно, обладает способностью – изменять клеточную структуру своих жертв или меняться с ними ДНК. Он делает это, чтобы отнять молодость и привлекательность у своих жертв. Вот почему тела старые, уродливые и высохшие. Думаю, убийце приходится «прибегать» к этому каждые шесть месяцев, чтобы остановить процесс увядания привлекательности и проявления его настоящего возраста. Словом, каждые шесть месяцев он должен находить очередной источник… молодости. Но для этого подходит не каждый. Убийца тщеславен, он выбирает красивых молодых людей. Он считает, что, смешивая их клеточную структуру со своей, он получает и порцию генов красоты. Думаешь, какое место идеально подходит для встречи с людьми, соответствующими его потребностями?

Малдер повернулся к Скалли.

- В гей-баре. – Ответила она тихо, но уверенно.

- Верно. Он мог бы выбирать свою очередную жертву где угодно. Но ему необходимо знать точно, что в жизни этого парня никого нет. Он охотится на его одиночество. Он обещает что-то продолжительное и управляет ситуацией до тех пор, пока, наконец, ни выдаётся шанс поцеловать его. И тогда происходит обмен, он происходит очень быстро. Неожиданно, поцелуй превращается в вечность… и человек, ищущий любви, умирает старым и по-прежнему одиноким. Вор уходит с бесценной жизнью и молодостью. 

            - Малдер, я не могу с этим согласиться. В научной медицине нет ничего близкого к объяснению подобного случая. Это лишь сказка, рождённая твоим воображением…

            Рука Скалли вырвалась из его захвата. Тяжёлый удар по голове - и ему не понадобилось зрение, чтобы увидеть звёзды. Внезапно, он почувствовал мокрый тротуар под своим лицом, и что-то тёплое и вязкое потекло по его затылку. Что-то больно врезалось в его бедро и грудь - вскоре он сообразил, что приземлился на свою трость.  Его не отпускало смутное ощущение, что кто-то его зовёт.

            Да, это голос Скалли.

            - Малдер! – он, наконец, расслышал её приглушённый крик.

            - Скалли…? – выдохнул он с трудом.

            Он снова услышал её крик, и почувствовал, как чей-то тяжёлый ботинок грубо вошёл в контакт с его лицом.

            Безошибочный звук голоса бармена резанул его слух.

            - Ты чертовски красивый мужчина, Малдер, тебе это известно? Ты подталкиваешь меня к мысли, что лёгкий клевок в твои губы – неплохая идея.

            Голос Ламберта отвернулся от Малдера.

- Интересно, что он в тебе нашёл? А, точно! Ничего! Его слепота определённо тебе на руку, не так ли?

            К её голосу снова вернулась твёрдость:

- Отпустите нас, Коннор. Всё кончено.

Резкий смех отозвался эхом в пустом переулке.

- Правда? Ты, должно быть, шутишь! Я поимею тебя, как захочу, и он не сможет меня остановить. Если, конечно, он не снабжён сверхзвуковым оборудованием. – Он снова рассмеялся: - Милая, ты ведь не думаешь, что такой как он сможет описать случившееся? Ладно, я продемонстрирую тебе, как это происходит - из первых рук. Мне только жаль, что твой партнёр, истекающий кровью там, на земле, не сможет это увидеть. А ты уж точно не сможешь ему рассказать.

            Малдер с трудом поднялся на колени и тяжело опёрся на трость. Он собрал все оставшиеся силы и сумел сформировать слова:

            - Оставь её в покое, Ламберт. Я уже знаю, на что ты способен. Оставь её в покое.

            - Вообще-то - Ламберт сделал что-то, что заставило Скалли вскрикнуть – мне, на самом деле, нравятся женщины, и, чтобы хорошо для них выглядеть, я использую симпатичных гомиков. Мне приходится быть осторожным в поцелуях с моими девушками, чтобы не поцеловать их слишком грубо. Мне не нравятся старые женщины. – Он ухмыльнулся и произвёл звук поцелуя… со Скалли? – Чёрт возьми, я ненавижу этих гомиков! Господи, они всегда на меня западают, словно я ими интересуюсь. На протяжении всей ночи мне приходится отбиваться от кучи мальчишек, желающих трахнуться или отсосать.

            Малдер услышал хрип Скалли, словно ей не хватало воздуха, и к его голосу снова вернулась сила.

            - Так ты убил их? Ты охотился на красивых гомиков, чтобы их убить?

            - Мать твою, верно. И они даже не знали, что происходит. Глупые котята ничего не понимали, пока мой язык ни проникал в их чёртовы глотки. К тому времени я уже высасывал их грёбаные жизни. Так же, как я собираюсь сейчас поступить с твоим партнёром. Чёрт, неплохо для разнообразия иссушить и женщину. Но я не думаю, что она принесёт мне большую пользу в плане внешности.

            Малдер сумел встать на ноги, и, шатаясь, опёрся на трость.

            - Чёрт возьми, мистер ФБР, мне бы хотелось, чтобы ты это видел. Я никогда не устаю от этого зрелища…

            Малдер сконцентрировался на звуке насмехающегося голоса Ламберта. Он слышал его дыхание. Он был близок, так близок.

            - Мал… Малдер…

            Малдер вдохнул влажный воздух и уловил слабый аромат Скалли. Её аромат витал вокруг неё, смешиваясь с запахом ночи. И он чувствовал её страх.

            Он облизнул губы и ощутил привкус собственной крови. Крови, боли, зла и смерти. Он прочувствовал это всё и медленно сглотнул. Он чувствовал близость зла.

            Сжимая трость обеими руками, он ощущал её металлический вес.

К нему возвращались слова из прошлого, слова Скалли: «Теперь ты видишь меня, правда?»

«Да, Скалли, я вижу тебя, ты стоишь в шести футах от меня. Рука Ламберта обвилась вокруг твоего горла, он перекрыл тебе воздух. Он душит тебя. Ты не можешь пошевелиться, потому что он сцепил твои руки у тебя за спиной. Он приблизился к тебе почти вплотную, потому что собирается тебя поцеловать. Но ты такая маленькая, ему придётся наклониться, чтобы достичь твоего рта. Он собирается убить тебя».

            Надеясь, что его прицел точен, Малдер бросился на Ламберта. Используя трость, как копьё, он вонзил её быстро, переместив весь свой вес в силу удара. Он услышал звук тяжело обрушившегося на асфальт тела, затем более лёгкое тело опустилось на землю, вызвав характерный всплеск лужи. Переполненный сорвавшимися с цепи эмоциями, Малдер упал на грязный тротуар.

            - Скалли! Господи, Скалли!

            - …Малдер… здесь, – чуть слышно прохрипела она в ответ.

         Он полз по тротуару, прислушиваясь к звукам и запахам: к металлическому привкусу крови примешивалось зловоние смерти. Он полз по мокрому тротуару на звук тяжёлого дыхания Скалли. Его собственное дыхание отдавалось в ушах ударами молоточков. Гравий острыми гранями впивался в его ладони.

            В слепом отчаянии он полз на коленях по грязному асфальту, пытаясь до неё добраться. Наконец, его руки нащупали нежную ткань её блузки, он жадно притянул к себе её мокрое тело, раздался звук, похожий на рыдание.

- О, Господи, ты в порядке? Господи, Скалли, пожалуйста, скажи, что ты в порядке…

            Вскоре он понял, что рыдание сорвалось с его собственных губ. Его пальцы беспорядочно блуждали по её лицу и волосам. Сквозь отдалённые уличные шумы его уши улавливали хрипловатые слова Скалли:

- Я в порядке, Малдер. Я в порядке…

            Прошло какое-то время, и переулок наполнился топотом шагов, криками и звуком сирены. Его дрожащие руки крепко обнимали хрупкое тело Скалли, облегчая шаткое дыхание и душераздирающий кашель. Он прижимал её к себе и покачивал как ребёнка, сидя на мокром тротуаре, пока ни прибыла помощь.

 

                                                                                   *********************************************

 

Позже Малдер узнал, что его трость действительно настигла цель. Целью в данном случае оказалась затылочная часть спинного хребта. Трость Малдера проткнула тыльную сторону шеи Ламберта. Смерть наступила мгновенно.

Следствием было доказано, что действия Малдера оправдывались необходимостью самозащиты и защиты его партнёра, чья шея и запястья всё ещё хранили следы ссадин.

Вскрытие тела Ламберта не показало ничего необычного, метод, при помощи которого, Коннор Ламберт убивал своих жертв, по-прежнему оставался неизвестным.

В конце концов, секция Секретных Материалов закрыла дело об убийце, истребляющем геев.

 

 

Xxxxxxxxxxxxxxxxхххххххххххххх   Часть 7   хххххххххxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxX

 

 

Малдер отделался несколькими стежками на затылке, рана на щеке оказалась не слишком серьёзной и уже заживала. Горло Скалли было воспалено, но хрипота и лёгкое удушье не представляли угрозы для её жизни. Удерживать агентов в больнице больше не было необходимости.

            Два последних дня были забиты полицейскими отчётами, больничными визитами и отсыпанием. Не смотря на объём работы, недостаток сна и умеренную головную боль, Малдер ощущал странную эйфорию.

            В ОТП были потрясены завершением их расследования. И хотя преступник скоропостижно скончался, раскрытие Малдером преступления только подтвердило правильность решения – ввести его в дело. Спина Малдера уже заметно побаливала от одобрительных похлопываний..

            В глубине души он тоже очень собой гордился. Он сумел изучить экстремальные возможности, составить профиль, выйти на охоту и, в конечном счёте, поймать убийцу. Убийцу, которого сложно было бы изловить, используя обычные полицейские методы. Но, самое главное, он спас жизнь своего партнёра. Даже в непроглядной темноте, он прикрыл ей спину и сохранил жизнь.

            Но этим он не был горд, за это он был благодарен.

            Постепенно туман в его голове рассеивался. Воспоминания и жизненные события медленно возвращались на свои места. Отрывки разговоров, голоса, живые картинки со Скалли появлялись в его мыслях и становились всё яснее. Некоторые воспоминания были ужасно печальными, а некоторые – просто великолепными.

            И в них обязательно присутствовала она.

            Без возможности видеть закат или рассвет Малдер не мог сказать точно, сколько было времени, когда они со Скалли наконец-то добрались до своего подъезда.  Оба были грязными и потрепанными. Его солнцезащитные очки остались лежать раздавленными на тротуаре, и мистер Поинти погиб как отважный солдат.

            «Их» подъезд – звучит довольно неплохо. Его и Скалли. Она – его партнёр, его возлюбленная, его лучший друг. И она его любит.

            - Я первая! – выбило его из мечтательности.

            - Хорошо, первая – что? – спросил он.

            - Душ, Малдер. Я грязная, и я – первая.

            - Мы оба могли бы быть первыми.

            В ответ раздался лёгкий смешок:

            - Если бы я не была такой грязной, я бы хотела, чтобы мы оба были первыми. Но в данном случае… - он услышал шум пущенной воды, - я победила, - и дверца душа закрылась.

            Он сел на кровать, снял обувь и носки. Затем бросил их, как ему показалось, в угол - раздался звучный шлепок о стену. Интересно, станут ли когда-нибудь прежними его испорченные тёмно-серые брюки от Армани? Они последовали за носками. Голубая рубашка и шёлковый галстук были конфискованы ещё в больнице, и ему пришлось позаимствовать чью-то футболку. Он осторожно стянул её через голову, тщательно избегая шишки и стежки. Вскоре она присоединилась к остальному гардеробу у стены.

            Комнату наполнили клубы пара и запах мыла - видимо, Скалли приоткрыла дверцу душа.

- Твоя очередь. Осторожнее со стежками.

- А ты не собираешься мне помочь? – Он встал и отошёл от кровати. – Всё-таки я ранен, а ты больше не грязная.

            - Как бы мне этого ни хотелось… - Малдер почувствовал как по его груди медленно, дразня, прочертил след её маленький ноготь и остановился чуть ниже пупка. – Сначала нужно кое-что сделать. Иди, приведи себя в порядок и не злоупотребляй холодной водой.

Да, привести себя в порядок.

            Она оставила душ включенным, и когда он шагнул внутрь, его встретило нежное тепло. Намылившись, он осторожно вымыл голову и всё остальное. Приятно удивился, когда, потянувшись за мылом, его рука наткнулась на зубную щётку. Потом понял, что Скалли подвесила в душе корзину со своими туалетными принадлежностями  и, вероятно, забыла. Перебирая её в прошлый раз, он невольно усмехнулся, обнаружив, что тюбик с зубной пастой имеет исключительно женский запах.

            Он отключил воду, обернул полотенце вокруг талии и вернулся в спальню.

            На этот раз пахло не лавандой. Аромат зажжённых свечей был экзотичным и мускусным. Он вдруг вспомнил, как Скалли уговорила его сходить в Молодёжный магазин в Джорджтауне и заставила перенюхать дюжину различных свечей. Осторожно ступая по ковровому покрытию, Малдер радостно хмыкнул - теперь он знал их истинное предназначение.

            Его окружала лёгкая музыка, воздух обволакивал нежной прохладой его влажную кожу.

            - Ты снова пользовался моей зубной пастой? – прошептал за спиной сиплый голос.

            Он резко развернулся, и Скалли оказалась у него в руках.

            - Если ты будешь продолжать вести себя со мной подобным образом, женщина из ФБР, - он принялся осыпать поцелуями её щёки и шею, - тебе придётся предстать перед запутанной уголовной системой правосудия. – Он сконцентрировался на точке под её подбородком. – Мне придётся ознакомить тебя с кое-какими нововведениями в уголовном кодексе. – Он овладел её губами.

            - Мне будут приходить повестки? – Спросила она отдышавшись.

            - Только мои, агент Скалли.

            Их губы слились в страстном поцелуе, он медленно продвигался вперёд, пока ни почувствовал, как она наткнулась на кровать. Его руки скользнули вверх по её предплечьям и разочарованно обнаружили нечто шелковистое.

            - Что это? – спросил он, ощупывая ткань.

            Язык Скалли принялся исследовать его верхнюю губу.

            - Сенсорный подход, Малдер. Я думала, тебе понравится ощущение шёлка между пальцами.

            - Да, да, я бы… к чёрту это. – Его руки скользнули вниз и быстро нашли край нежной ткани. Раздался треск, и в следующую секунду неизвестный предмет одежды оказался где-то на полу.

            Комната залилась весёлым смехом Скалли. Её руки легли на его талию:

            - Разворот – это честная игра, - и полотенце было сорвано.

            - Нет, Скалли, в твоём случае разворот – это *прелюдия*. – Он крепко её обнял, закружил и упал вместе с ней на кровать. Скалли удивлённо вскрикнула, он нашёл её язык своим. Поцелуй углубился, Малдер ослабил захват. Одной ладонью он ласкал её ягодицы, другой поддерживал голову.

            Он чувствовал, как её рука обвилась вокруг его шеи, в то время как другая путешествовала по мускулам груди, живота, затем приостановилась и медленно вошла в мягкую поросль.

            - О, Господи. – Тихо простонал Малдер.

            Скалли прервала исследование и обеспокоенно спросила:

            - Ты в порядке, Малдер? Голова болит?

            - О, Господи, да. И ты делаешь эту боль такой приятной. – Он подтолкнул бёдра и уткнулся в её живот головой, боль которой она делала такой приятной.

            - Тогда давай я её поцелую, чтобы стало ещё лучше. – Прошептала Скалли сладким голосом, осыпая влажными поцелуями его лицо и грудь. Переведя на секунду дыхание, она облизала каждый его сосок, затем каскад поцелуев обрушился на низ его живота и, в конце концов, настиг основную цель.

 

*********************************************

 

            …Его левая рука запуталась в её волосах, правая – судорожно вцепилась в матрас.

            - ммм… расскажи мне… что…о, Господи… так хорошо… расскажи мне, что ты… ты видишь… Скалли…

            Скалли на мгновение остановилась и облизнула губы:

            - Малдер, я не могу.

            Она глубоко вдохнула перед тем, как продолжить.

- Т…ты не можешь? …ооо, Скалли… Скалли, подожди… подожди…

            Скалли отстранилась, и тёплая влага на коже Малдера стала прохладной. Он сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов, затем снова потянулся к ней:

- Ооо, Господи, Скалли…, пожалуйста…, пожалуйста, скажи мне, что ты видишь. Опиши мне, Скалли. Я хочу увидеть нас.

Он услышал весёлый смех, и почувствовал перемещение матраса. 

- Я не могу, потому что здесь темно. Уже почти полночь, я опустила жалюзи и задвинула шторы, чтобы сюда не проникал свет уличных фонарей. Тебе нравится находиться со мной в темноте, чтобы сгладить разницу. – Она рассмеялась, и матрас снова переместился.

- А как насчёт сегодня, Скалли? Давай займёмся любовью при свете.

            Несколько секунд она молчала, затем произнесла:

            - Малдер, когда мы занимаемся любовью без света, я словно разделяю с тобой твой мир. Пусть даже ненадолго, мне нравится разделять твою темноту. – Она сделала паузу, её голос приблизился к его уху, - Может, ты мне расскажешь?

Внезапно темнота разверзлась, и осталась только она. Она решила разделить не только его нелепые идеи, его жизнь и его любовь. Она решила разделить с ним и его слепоту. В уголках его глаз защипали слёзы, он был рад, что Скалли его не видит. Сглотнув ком, сдавивший горло, он сказал:

- Я не могу обещать. Но я постараюсь.

Счастливый вздох сорвался с её губ:

- Давай посмотрим, на чём я остановилась?

- Скалли, подожди…, иди сюда. – Его голос был нежен. Она перебралась к изголовью кровати, и их губы встретились снова.

- Хмм…- простонала она в его рот.

            Как умирающий в засуху, он припал к её живительной влаге. Он целовал её шею, волосы, глаза, каждый шрам на любимом лице. Она сглатывала поцелуй за поцелуем, ни одного не оставляя без ответа.   

            - Твои поцелуи нежные и приятные, как дождь и мёд.

            Он ласкал её груди. Его губы прослеживали линию от её шеи к пупку, поцеловав по пути маленький золотой крестик, притаившийся на её сердце. Задержавшись в расколе её грудей, он принял осторожное решение.

            Левая.

            - Скалли, твоя кожа – как шёлк. Такая нежная…, такая гладкая.

            Забурившись носом под её грудь, он вдохнул её аромат. Путешествуя по её правому боку, его рука с любовью накрыла её правую близняшку. Тихо застонав, Скалли слегка выгнула спину.

            - Ты… так прекрасна… так бесценна… Ты на вкус – как небо и ветер.

            Она снова застонала.

            - Ты даришь мне свет, Скалли. Ты – мой свет. Ты должна это знать. – Он припал к её правой груди, в то время как его пальцы играли с соском левой, - …должна это знать…

            Он чувствовал руки Скалли в своих волосах. Осторожно обходя стежки, они ласкали его лицо и шею. Выгнувшись в невероятную кривую, она осыпала поцелуями его макушку.

            - Твои прикосновения кружат мне голову, Скалли. Твоя душа, твои мечты, твоя истина стали моими. Мы связаны ими. – Его губы добрались до её живота, он целовал её снова и снова, дюйм за дюймом пробираясь всё ниже и ниже. Обе его ладони, словно в молитве, накрывали её груди.

- …связаны… вместе… навеки…

            - Мал…Мал…деррр… - её дыхание было частым и прерывистым. Он почувствовал, как приподнялись и слегка раздвинулись её колени, приглашая его.

            Он продолжал осыпать её поцелуями.

            - Скалли,… желать тебя, прикасаться к тебе, чувствовать тебя – всё, что мне нужно, всё…

            Он наклонился и вдохнул её аромат всеми лёгкими.

            Руки Скалли погрузились в его волосы, опустились к его щекам, и, наконец, сползли на простынь. Она приподняла бёдра:

            - Малдер…, так хорошо…, люблю тебя…, люблю тебя…, так хорошо... Ооо…

 

*********************************************

 

             Скалли вскрикнула и продолжала тихо стонать - наполняя комнату великолепной мелодией. Его невидящие глаза вновь обожгли слёзы, и, крепко зажмурившись, он продолжил молиться.

            Её бёдра подпрыгнули на кровати; снова и снова она выкрикивала его имя. Малдер оставался с ней, лаская, поглаживая, обнимая. Он прислушивался к её тяжёлому дыханию, пока она ни расслабилась в его руках.

Облизнувшись и почувствовав вкус её соков на своём языке, он поцеловал её нежные бёдра, оставив влажный след её собственного аромата. Пробежав губами по её шелковистым завиткам, он поцеловал её живот, грудь, шею и, наконец, губы.

- Скалли? – Прошептал он.

- Да? – выдохнула она.

            - Это была самая прекрасная вещь из всех, что я когда-либо видел.

            Он почувствовал, как разомкнулись в улыбке её губы, её руки потянулись к нему. Он был готов. Она вложила всю свою любовь в один горячий, долгий поцелуй, и открылась ему навстречу.

            Тихая музыка, свечи, прикосновение её рук, её вкус - всё теперь настолько знакомое и вечное.  Вечное, как биение сердца. Ему хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

            Она взяла его в руки, приподняла бёдра и направила его в себя.

            Больше их ничто не разделяло. Они слились воедино, дополняя друг друга.

            Их тела начали древний танец жизни. Перекатываясь, словно волны, колеблясь, словно верхушки сосен на ветру, они двигались плавно, в едином ритме.

            Малдер запустил пальцы в её волосы, Скалли пробежала ногтями по его шее. Их губы сомкнулись в умопомрачительном огненном вихре.

 

*********************************************

 

            Он чувствовал её руки на своих плечах - Скалли была близка и ждала его. Малдер уткнулся лицом в её шею, и освобождённое дыхание сорвалось с его губ раздавленным криком.

- Скалли… люблю тебя… люблю тебя… ааа…

- Малдеррр… сейчас… сейчас… да…

            Его горячее семя заполнило её глубины и пролилось на влажные от пота простыни.

            Приподняв бёдра в синкопированном ритме, Скалли выгнула спину и затаила дыхание.

И он узнал, быть может, впервые в жизни, что это такое – совершенное счастье.

            Правда, чуть позже заметил, что возвращается к этому заключению после каждого занятия любовью со Скалли. 

            Спустя несколько минут (Малдер не мог сказать точно, сколько времени прошло) Скалли придвинулась ближе к нему. Она приподняла его руку и обняла ею свои плечи, он почувствовал её волосы у себя под шеей.

            - Что ж, - произнёс Малдер дрожащим голосом, - это была неплохая идея?

- Очень хорошая идея, - согласилась она, уткнувшись в него носом и рассыпая вокруг маленькие поцелуи.

            - Спасибо, Скалли.

            - В любе время.

            - Нет, я хочу сказать… спасибо… за любовь ко мне.

            - Малдер. Это не так трудно, как тебе кажется. Любовь к тебе – самое важное в моей жизни.

            - После всего, что случилось с тобой… с нами?

            - Я хочу сказать… я чувствую, что ты послан мне свыше. Ты заставляешь меня верить.

            - Верить во что?

            - Я… я знаю, как ты к этому относишься, Малдер, но я верю, что чудеса случаются. И ещё я верю, что если что-то теряется, то что-то другое обязательно находится. – Она замолчала на мгновение, затем продолжила, - Ты – моё чудо, а я – твоё.

            Невидящие глаза Малдера наполнились слезами, его голос слегка напрягся:

            - Скалли, я сменил своё «Я Хочу Верить» на «Я Верю». Я не говорил тебе?

            Она хихикнула в его грудь.

            - Скалли, я хочу спросить тебя кое о чём.

            - Хорошо, - ответила она сонно.

            Он сглотнул:

            - Почему ты не возвращалась к операции на лице?

            Услышав тихое удушье и почувствовав её напряжение, Малдер немедленно пожалел о своём вопросе. Наверное, он выбрал не самое удачное для этого время. Но, тем не менее, мягко продолжил:

- Скалли, я знаю, как задели тебя слова Ламберта… Возможно, даже ранили. Я знаю, что это беспокоит тебя, сколько бы ты этого ни отрицала.

Он почувствовал, как она закрыла лицо руками. Вероятно, прикрыла рот - судя по сдавленному голосу:

- Мне сделали операцию сразу после взрыва. Врачи сказали, что лучшие специалисты по повреждениям такого рода находятся в крупных клиниках Вашингтона, и предложили мне подождать до возвращения домой. Они сказали, что мои шансы на восстановление будут намного выше здесь, чем в той маленькой больнице, куда нас доставили.

            Малдер нежно взял её руки в свои и поцеловал её волосы.

            - Ты пыталась сделать повторную операцию, когда вернулась?

Она глубоко вдохнула, затем выдохнула:

- Нет.

- Почему нет?

- Ну… я… ммм… не испытывала необходимости. Шрамы, моё лицо- всё это казалось таким тривиальным на фоне… словом, это казалось неважным. И ты … я была нужна тебе.

            Он понял, что она хотела сказать. На фоне его слепоты свои уродливые шрамы она расценивала как обычное неудобство. 

            - Это не «неважное», Скалли. Ни для тебя, ни для меня. – Произнёс он почти шёпотом, - Господь знает, меня это не заботит. Но я забочусь о тебе. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Может… может, ты всё же пересмотришь своё решение по этому поводу.

            - Может, пересмотрю.

            Он сдержанно вздохнул и прижал её к груди. В его жизни есть кто-то, кому он настолько небезразличен… Невероятно.

«Полагаю, это называется *радостью*» - подумал он. Другой Малдер, из прошлого, согласился с ним, и он улыбнулся.

            - Скалли?

            - ммм?

            - Я люблю тебя.

            - …я тоже…всегда… люблю тебя, Малдер… - тихо вздохнула она.

            Он закрыл глаза и обнял её крепче:

            - Я всегда буду… всегда…

            Он прикрыл ей глаза поцелуями, нежно коснулся щёк, оставив солёную влагу там, где соприкасались их лица. Его веки устало сомкнулись, мягкая темнота заботливо обволакивала их обоих.

            Будущее вместе с прошлым распахнётся перед ними завтра.